Помолвка по расчету. Яд и шоколад - Наталья Самсонова

— Я и сама пока не понимаю, — дежурно улыбнулась Лианон. — Я разумна, чтобы не делать глупостей.

— Вы находка, леди Лианон. Надеюсь, ваши конфеты окажутся столь же хороши, сколь вы красивы. Ознакомьтесь с распиской.

Лианон внимательно прочитала текст, осмотрела бумагу — проверила наличие скрытых магией букв — и вывела витиеватую подпись.

— Благодарю, господин Долн. Жду вас и ваших помощников.

Управляющий деловито убрал в папочку расписку, зажал оную папочку под мышкой и церемонно прижался губами к руке Лианон.

— Хорошего дня и процветания.

— Благодарю. Процветания и удачи вам и роду Корвелл, — кивнула Лианон.

Дверь не успела закрыться, как вновь затрезвонил сигнал. Лиа подошла к окну и с трудом удержалась от желания спрятаться. Она совсем забыла, что обещала герцогу завтрак на лужайке.

— О господи, — заметалась она, — чем его кормить-то?! Дед! Дед! Займи герцога разговором, я про него забыла!

— Доброе утро. Дверь была открыта, и я вошел, — откашлявшись, произнес Сагерт.

Лианон почувствовала, как жаркий румянец покрывает ее с ног до головы.

— Доброе утро, милорд, — едва дыша, произнесла она.

Дед, негромко рассмеявшись, выглянул с лестничного пролета и покачал головой: мол, сами разбирайтесь.

— Меня не нужно кормить, — спокойно продолжил герцог, — я взял на себя смелость принести завтрак с собой. Но если моя компания вам не угодна, я оставлю корзину.

— Очень угодна мне ваша компания, — нескладно ответила Лиа. — Просто первый крупный заказ, от рода Корвелл, и я… Это, конечно, не оправдание. Простите меня.

Но Сагерт в ответ только широко улыбнулся. Кто знает, возможно, для него это было лучшим оправданием забывчивости Лианон.

— Почему же первый? А я?

— А с вами мне было очень спокойно. — Лианон коснулась руки герцога и попросила: — Прихватите, пожалуйста, вон тот тючок. Это две скатки.

— Скатки? Так солдаты называют особым образом скатанные шинели.

— А в Нэй-Оксли так называют плотные, непромокаемые подстилки, предназначенные для сидения на земле.

Лиа взяла приготовленную дедом доску и тонкое льняное полотенце. Герцог явно подумал, что все это было сделано самой Лианон. И леди Дэрвогелл скрепя сердце решила его не поправлять. Пусть, ему приятно, а ей хоть и неловко, но тоже хорошо. От широкой улыбки на мужественном лице и от теплого, немного грустного взгляда.

— Да, положите здесь. А вон те два камня будут нам как ножки стола.

Лиа быстро навела красоту на этом подобии стола — накрыла тонким полотенцем, принесла из дома крошечную вазочку с цветами и салфетницу.

Герцог вытащил из корзины плоское прямоугольное блюдо с канапе, квадратную тарелку меньшего размера с сырно-мясными рулетиками и две маленькие, такие же квадратные плошки с овощами. Глиняный кувшин с квасом завершил расстановку блюд.

— Девонька, вчера, пока тебя не было, вон чего принесли, — сказал дед, выйдя на лужайку, и добавил две чашки.

С одной чашки саркастично скалилось яркое солнышко, а на второй скромно улыбался чуть кривоватый меч.

— Тарелки я ужо не потащил.

— Может, присоединитесь? — предложил герцог.

— Нет-нет, не для моих костей так сидеть. Развлекайтесь, дети.

Лианон голодна не была, но ради приличия отщипнула от рулетика. В качестве приборов предполагались двузубые вилки и салфетки. Герцог внимательно посмотрел на Лиа.

— А вчера вы были недовольны таким попранием этикета, — негромко произнес он.

— Вы могли бы сделать мне одолжение и не поднимать этой темы.

— Мне важно понять, — нахмурился Сагерт.

— Слишком много чужих людей, — вздохнула Лиа. — Это не… Я не контролирую этот страх, милорд.

— Ясно, — кивнул Кэлтигерн и поспешно добавил: — Правда, ясно. Я когда на тренировке неправильно перехватываю клинок, то мне сразу чудится окрик мастера и смачный удар полой палкой по спине. Ух, зверь был, а не мастер.

— Да, — тихо согласилась Лиа.

— Я бы хотел, чтобы вы взяли сегодня Ритара. Приезжает его дедушка, я не знаю, на какой срок, но пусть хоть один день у ребенка будет что-то хорошее. У обоих детей, Келя я тоже хочу к вам отправить. И заодно — мастера, чтобы вы объяснили ему, где и что строить. Не стесняйтесь, — Сагерт улыбнулся, — выбирайте удобный и достойный вариант.

— Спасибо, — Лиа покраснела. — А сколько же лет второму… ребенку?

— Двадцать два, — усмехнулся герцог. — Но для меня он всегда останется ребенком.

И леди Дэрвогелл задумалась об истинном возрасте Сагерта. Но спрашивать было неудобно.

Еще больше хотелось спросить про поцелуй у калитки, только она не решалась. Была уверена — не сможет проговорить фразу целиком, не заикаясь и не краснея.

— И я бы хотел завтра сделать вам предложение руки и сердца. Такие помолвки, как наша с вами, происходят в святых местах. У вас есть предпочтения?

— Я не так давно в столице, вы же знаете, — растерянно пожала плечами Лиа. — Мой покровитель — святой Ланторн, как и у всех магов-зельеваров. Если это имеет значение.

— Имеет, — очень серьезно посмотрел на нее герцог.

В груди расцвела надежда, но Лиа жестко напомнила себе — все это спектакль. А лорд Сагерт — умный человек и понимает — халтурить в этой постановке никак нельзя.

— Тогда в ближайшие дни я найду себе помощницу, — произнесла Лианон. — Иначе мне придется разорваться на десяток маленьких и очень трудолюбивых леди.

— Это были бы крайне милые девушки.

— Вряд ли, — покачала головой леди Дэрвогелл и спрятала улыбку за чашкой.

Лиа сидела лицом к калитке и потому Шэдду рассмотрела прекрасно. Орчиха сделала странный жест и тихой мышкой прокралась в дом. К приятному завтраку в теплой компании герцога присоединилось зудящее нетерпение. Хотелось немедленно допросить Шэдду.

— Леди?

— Мне кажется, милорд, вам пора начать называть меня по имени. Если завтра мы станем женихом и невестой, — Лиа пожала плечами, — это приемлемо.

— Да, — медленно произнес герцог, — это приемлемо. Это единственная причина? Или вам будет приятно?

— Слышать свое имя всегда приятно.

— Боюсь, если предложу вам называть меня Келем, вы с непривычки запутаетесь.

— У вашего имени нет иных сокращений? — лукаво улыбнулась Лианон, и герцог побледнел:

— Бога ради, только не Кэльти, меня это имя преследовало все детство, спасибо матушке. Кэльти, ты покушал? У тебя не болит животик? А мне пятнадцать, и я только что положил лучшего друга на обе лопатки. Ужас.