Арсен Люпен - Джентльмен-грабитель - Морис Леблан

– Ну и ну! Неужели ты думаешь, что некий Дюран или Дюпон провернул подобное дельце? Нет, брось! Для этого требуется Арсен Люпен. А теперь, когда ты все узнал, малыш, отправляйся готовить реванш. Арсен Люпен будет ждать тебя.

И Даспри вытолкал Варена прочь, не прибавив больше ни слова.

– Даспри, Даспри! – закричал я, невольно назвав его именем, к которому привык.

Я раздвинул занавеси. Он прибежал.

– Что? Что случилось?

– Госпоже Андермат плохо.

Даспри засуетился, дал ей понюхать соль. Хлопоча вокруг госпожи Андермат, он спросил:

– Но что произошло?

– Письма, – ответил я, – письма к Луи Лакомбу, которые вы передали ее мужу…

Даспри хлопнул себя по лбу.

– Она решила, что я сделал это? Да, конечно, она вполне могла так подумать! Какой же я дурак!

Госпожа Андермат, придя в себя, внимательно слушала Даспри. Он вытащил из бумажника небольшую пачку, ничем не отличавшуюся от той, что унес господин Андермат.

– Вот ваши письма, сударыня, подлинные.

– Но… те, другие?

– Те почти такие же, как эти. Только этой ночью я переписал их и кое-что исправил. Ваш муж будет необычайно счастлив, прочитав их. Он не догадается о подмене, поскольку все происходило на его глазах…

– Но почерк…

– Нет такого почерка, которого нельзя было бы подделать.

Госпожа Андермат поблагодарила Даспри, произнеся слова признательности, с которыми обратилась бы к любому человеку своего круга. Я понял, что она явно не расслышала последних фраз, которыми обменялись Варен и Арсен Люпен.

Я же не без замешательства смотрел на него, не зная, что сказать своему давнему другу, который предстал передо мной в столь неожиданном свете. Арсен Люпен! Это был Арсен Люпен! Мой приятель по клубу оказался не кем иным, как Арсеном Люпеном! Я не мог прийти в себя от изумления. Он же, ничуть не смущаясь, сказал:

– Вы можете попрощаться с Жаном Даспри.

– А-а…

– Да, Жан Даспри отправляется в путешествие. Я отправляю его в Марокко. Вполне возможно, там он найдет конец, достойный его. Признаюсь даже, таково его намерение.

– Но Арсен Люпен остается с нами?

– О, разумеется! Арсен Люпен только начинает свою карьеру и рассчитывает…

Я больше не мог сдерживать свое любопытство. Бросившись к Даспри, я отвел его на некоторое расстояние от госпожи Андермат.

– Значит, вы все-таки нашли второй тайник, тот самый, где лежали письма?

– Да, пришлось потрудиться! Я нашел его только вчера вечером, когда вы спали. Хотя, боже мой, до чего все было просто! Но о самых простых вещах всегда думаешь в последнюю очередь!

Показывая мне семерку червей, он добавил:

– Я сразу догадался, что открыть большой сейф можно, нажав картой на меч этого мозаичного старичка…

– Но как вы догадались?

– Очень просто. От своих информаторов я знал, придя сюда ночью двадцать второго июня…

– После того как расстались со мной…

– Да, и после того, как, направив разговор в нужное мне русло, привел вас в определенное состояние духа, чтобы такой нервный и впечатлительный человек, как вы, безропотно позволил мне действовать по своему усмотрению и не вставал с кровати.

– Ваш расчет оказался верным.

– Итак, я, придя сюда, знал, что в сейфе с секретным замком спрятана шкатулка, что ключом к этому замку, его отмычкой служит семерка червей. Мне оставалось только наложить эту семерку на предназначенное ей место. Мне хватило часа поисков.

– Одного часа!

– Посмотрите внимательно на мозаичного старичка.

– На старого императора?

– Этот старый император, Карл Великий, является точной копией червового короля из любой колоды.

– В самом деле… Но почему семерка червей открывает то большой сейф, то маленький? И почему вы сначала открыли большой сейф?

– Почему? Да потому, что я упорно накладывал семерку червей в одном и том же положении. И только вчера я заметил, что если перевернуть ее, то есть когда острие седьмого сердечка, того, что в середине, окажется вверху, а не внизу, расположение всех семи знаков изменится.

– Черт возьми!

– Вот именно «черт возьми»! Но до этого надо было додуматься.

– И вот еще что. Вы не знали о письмах до тех пор, пока госпожа Андермат…

– Заговорила о них при мне? Да, не знал. В сейфе помимо шкатулки я нашел переписку братьев, из которой узнал об их предательстве.

– Словом, вы по чистой случайности восстановили сначала историю братьев, а затем занялись поисками чертежей и документов, относящихся к подводной лодке?

– Да, по чистой случайности.

– Но какую цель вы преследовали?

Даспри прервал меня, рассмеявшись:

– Господи, как же вас заинтересовало это дело!

– Оно захватило меня.

– Ну хорошо. Чуть позже, после того как я провожу госпожу Андермат и отнесу в «Эко де Франс» заметку, которую сейчас собираюсь написать, я вернусь и мы подробно все обсудим.

Он сел и написал одну из тех коротеньких заметок, где автор дает волю фантазии. Все помнят, какая шумиха поднялась после ее опубликования:

«Арсен Люпен разгадал загадку, которую недавно поставил Сальватор. Разыскав оригиналы документов и чертежей инженера Луи Лакомба, он передал их министерству военно-морского флота. В связи с этим он объявляет подписку, чтобы передать государству первую подводную лодку, построенную по этим чертежам. И сам первым подписывается на сумму в двадцать тысяч франков».

– Двадцать тысяч франков, полученных по чекам господина Андермата? – спросил я, когда он дал мне прочитать заметку.

– Совершенно верно. Будет справедливо, если Варен частично компенсирует свое предательство.

Вот так я познакомился с Арсеном Люпеном. Вот так я узнал, что Жан Даспри, мой приятель по клубу, светский знакомый, был не кем иным, как Арсеном Люпеном, благородным грабителем. Вот так я завязал весьма приятные дружеские отношения с нашим великим человеком и постепенно благодаря доверию, которого он удостоил меня, стал его покорнейшим, вернейшим и признательнейшим историографом.

В три часа утра перед одним из особнячков художников, образовывавших единственную сторону бульвара Бертье, еще стояло с полдюжины экипажей. Дверь особняка открылась, и на улицу вышла группа гостей – мужчины и женщины. Четыре экипажа разъехались направо и налево. На авеню остались лишь два господина. На углу улицы Курсель, где жил один из них, они расстались. Второй решил идти пешком до ворот Майо.