Пациент - Джейн Шемилт
Шрифт:
Интервал:
«Береги себя, Лиззи. Пожалуйста, не выходи одна».
Ответное сообщение пришло мгновенно:
«Мам, выдохни и прекрати писать мне одно и то же!»
Я отложила телефон. Чего я ожидала? Нейтан просил оставить дочь в покое, надо было прислушаться к нему. Лиззи в порядке, а это главное.
Я убрала все комнаты и, дрожа от усталости, вычистила последний шкафчик на кухне. В дверь позвонили снова, когда я выливала мыльную воду из ведра. Виктория стояла на пороге и рассматривала мой пыльный рабочий комбинезон и заплаканное лицо. Она была в широких брюках и простой темно-синей штормовке. Сам ее вид успокаивал.
— Я только что вернулась. Сегодня ты ужинаешь со мной, — спокойно объявила она. — Эбби рассказала мне, что случилось.
— Похоже, у меня начинается грипп, Ви. Вдруг ты его подцепишь?
— Мой иммунитет крепче скалы, дорогая, так что не отвертишься.
Багаж Виктории все еще стоял в ее прихожей, сверху лежала небольшая косметичка, которую она всегда брала в поездки, чтобы держать под рукой самое необходимое: алую помаду, духи, зубную щетку, мыло и крем для лица.
— Как твоя мама?
— Хорошие новости. — Улыбка Виктории была бодрой, слишком бодрой. — Оказалось, что это всего лишь крошечный рак в ее правом легком, и он излечим.
Новости о раке легких никогда не бывают хорошими.
— Я могу чем-то помочь?
— Ничем. Доктор сказал, что не стоит волноваться. — Виктория рассмеялась своим характерным гортанным смехом. — Она нас всех переживет.
— Если ты захочешь перевезти ее к себе, мы с коллегами из клиники позаботимся о ней, найдем онколога…
— Спасибо, дорогая, но ей лучше там, где она сейчас. Она уже проходит курс лечения, и все ее подруги рядом. Я поеду к ней, когда буду нужна. — Виктория вручила мне бокал с вином и провела в гостиную. — А теперь расскажи, как ты перенесла этот ужас.
Пока она зажигала свечи и застилала стол кружевной скатертью, я, слегка путаясь в словах, рассказала все, что знала о смерти Кэрол.
— Вряд ли она успела что-то понять, — сказала Виктория, когда мы сели за стол. Она подала ароматное, щедро посыпанное кориандром карри из морского окуня и креветок, но мне не хотелось есть. Мое лицо начинало гореть, озноб усиливался. — Страх ускорил процесс, для нее все закончилось быстро.
Виктория наполнила мой бокал вином.
Я не могла с ней согласиться. По моим собственным ощущениям, время как бы останавливается, когда человек охвачен страхом. Все чувства обостряются, и ты более четко видишь силуэт изогнутой ветки, металлический блеск лужи, темный край тени. Хруст шагов по гравию и треск сучка под ногой оглушают, как пистолетный выстрел. Что уж говорить о лезвии ножа? Оно обожгло Кэрол, скользнув между ребер, кровь заклокотала в ее горле, во рту появился привкус железа.
Я отодвинула тарелку в сторону и потянулась за бокалом.
После ужина, сидя на брошенных на пол мягких подушках, Виктория закурила самокрутку с турецким табаком; его резкий аромат быстро наполнил комнату.
— Ты не обязана рассказывать о твоих переживаниях, милая, но если захочешь поделиться, то давай.
Мы сидели в уютно освещенной комнате, через открытую дверь из сада доносились крики стрижей. И я рассказала все, от первой встречи с Люком в клинике до поездки во Францию и событий, случившихся со мной с тех пор: о падении Ады и отъезде Нейтана; о том, как Брайан следил за мной, а Блейк пришел на помощь; о недовольстве Лиззи.
Виктория выслушала и снова зажгла самокрутку.
— Тебе выпало пережить незабываемое чувство, а это большая редкость. Не всякому так везет.
Мы немного помолчали. Виктория прожила с мужем тридцать счастливых лет, до самой его смерти. Они никогда не расставались, повсюду путешествовали вместе и обожали друг друга. Ей пришлось собрать все силы, чтобы продолжить жить, но мало кто это понимал.
— А меж тем, не люби я тебя так сильно, я бы безумно взревновала. — Она снова рассмеялась своим гортанным смехом. — Что касается остального, то следил за тобой именно тот безобидный пациент, а моя крестница сердится, потому что, как любая выросшая дочь, хочет освободиться от опеки матери, но пока не придумала, как это сделать. — Виктория закашлялась и затушила самокрутку в привезенной из России эмалированной пепельнице.
— Тебе нужно бросить курить, Ви. — Диагноз ее матери незримо напомнил о себе.
— Ох уж эти чертовы врачи! — Она слегка подмигнула. — Завтра я уезжаю в Эдинбург снимать интерьеры для «Вог», вернусь через несколько дней и проверю, как твои дела.
Когда я пришла домой, уже стемнело. Мысли о Кэрол снова закружились в моей голове. Несмотря на теплый вечер, меня охватила дрожь. Вирус в моем организме набирал силу, мои ладони стали ледяными. Я открыла кран и подставила их под горячую воду, но тут на телефон пришло сообщение.
«Только что услышал ужасную новость. Посылаю лучи поддержки из Франции. Крепитесь! Блейк ххх»[10].
Я порадовалась, что Блейк в отъезде, иначе он мог заявиться сюда. Каким бы дружелюбным он ни был, мне хотелось покоя и нужно было собраться с мыслями. Но двадцать минут спустя тишину разорвал дверной звонок. Я чувствовала себя совсем больной и не хотела открывать, но звонки продолжались. После третьего мне пришло в голову, что это может быть Лиззи, забывшая об обещании сидеть дома, приехавшая в поисках утешения или чтобы утешить меня. Эту мысль заглушал другой, здравый, голос, который шепотом запрещал мне открывать двери в полночь, когда поблизости мог разгуливать убийца, но я его не послушала.
Я распахнула калитку, будто это был ясный день, будто я встречала свою дочь. Снаружи никого не было. Я поняла, что сглупила, отступила назад во двор и собралась запереть засов. И тут мне навстречу шагнул Люк.
Июнь 2017 года
Он был тем же самым и в то же время другим — измученным, похудевшим и даже выше ростом. У него слегка дергалось левое нижнее веко. Он не улыбался, я тоже. Я старалась не заплакать.
— Пойдем в дом.
Мы пересекли двор, я завела Люка в прихожую и закрыла дверь; мне и в голову не приходило, что я рисковала, заперев ее за собой. Позже я поняла, что так оно и было. Мы прошли на кухню, и я наполнила бокалы, почти не отдавая отчет своим действиям, расплескав вино на стол. Люк озирался вокруг, словно недоумевая, почему мой муж отсутствует так поздно вечером в субботу.
— Нейтан у своей матери в Рединге.
Мы стояли по разные стороны стола как незнакомцы. Хотя, будь мы незнакомцами, непременно обменялись бы улыбками. Я знала его глубоко, до мелочей, но инстинктивно, сердцем, как чувствуют друг друга животные. В прямом же смысле этого слова я не знала его совсем. На выяснение подробностей, мелочей, тайных слабостей, которые доверяют друг другу друзья, у нас просто не было времени.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!