Мудрость психопатов - Кевин Даттон

Компьютерный анализ записанных отчетов показал, что убийцы-психопаты использовали больше союзов типа «потому что», «поскольку» и «вследствие» в своих показаниях, подразумевая: они совершили это преступление потому, что «должны были совершить его», чтобы достичь некоей поставленной цели. Любопытный факт: они включали в свои отчеты, что именно они ели в день убийства. Призрачные происки лапы первобытного хищника?

Но это заключение вызывает мало сомнений. Психопат стремится к награде любой ценой, презирая последствия и отодвигая риск в сторону. Что помогает объяснить, почему Белинда Боард и Катарина Фризон выявили большую встречаемость психопатических черт в выборке президентов компаний, чем в выборке заключенных из специализированной психиатрической больницы строгого режима. Деньги, власть, статус и контроль — типичный набор атрибутов директора компании — в совокупности неодолимо притягивают к себе психопата, ориентированного на бизнес, когда он (или она) поднимается вверх по корпоративной лестнице. Вспомните пророческие слова Боба Хэера: «Вы найдете их [психопатов] в любой организации, где ваше положение и статус дают вам власть и контроль над другими людьми, а также возможность получения материальной выгоды».

Иногда психопаты делают хорошее дело. А иногда (что неизбежно) — нет. И если награда ускользает из рук, то подъем достаточно предсказуемо превращается в спад. Высокомерного и бесстрашного Базза Риксона можно найти в самых разных местах. Включая, как ни странно это звучит, и банковское дело.

А Риксон (если вы не помните, чем закончился фильм) погиб: его самолет рухнул, объятый пламенем, на белые утесы Дувра.

Бесстрашие и сосредоточенность психопатов традиционно списывают на дефицит обработки эмоций, а именно на дисфункцию миндалины. До недавнего времени это заставляло исследователей верить, что психопаты не испытывают не только страха, но и эмпатии. Однако исследование, проведенное в 2008 году Ширли Фекто и ее коллегами в Медицинском центре Бет-Исраэль в Бостоне, заставило взглянуть на вещи под совершенно новым углом зрения и предположить, что психопаты не только обладают способностью распознавать эмоции, но и делают это лучше обычных людей.

Фекто со своей группой воспользовались методом ТМС для стимуляции соматосенсорной коры (части головного мозга, занимающейся обработкой и регуляцией физических ощущений) в головном мозгу добровольцев с высокими показателями РРІ. Предварительные исследования показали, что наблюдение за тем, как что-то болезненное происходит с кем-то другим, ведет к умеренному торможению возбуждения нейронов в ответ на ТМС в области соматосенсорной коры, соответствующей области, пораженной болью: торможению работы высокоспециализированных мозговых структур, удивительно метко называемых зеркальными нейронами. Фекто предположила, что если психопаты лишены способности к эмпатии, затухание в реакции нейронов у индивидов с высокими показателями РРІ должно быть выражено слабее, чем у тех, у кого эти показатели низкие или средние. Точно так же психопаты по сравнению с нормальными членами общества демонстрируют сниженную подверженность заразительности зевоты.[29]

Однако исследователей ожидал сюрприз. К своему изумлению, Фекто и ее команда обнаружили прямо противоположное тому, что ожидали увидеть. На самом деле высокие показатели по результатам теста РРІ, а особенно по подшкале «бессердечие», которая имеет самое непосредственное отношение к эмпатии, были связаны с гораздо более сильным затуханием реагирования на TMD, чем то, которое наблюдалось у обладателей низких показателей. Это заставило предположить, что у психопатов нет нарушений в распознавании эмоций. Напротив, у них особый талант к этому, и проблема кроется не в распознавании эмоции как таковых, а в диссоциации сенсорного и аффективного компонентов: в разрыве между знанием, что такое эмоция, и ощущением того, на что она похожа.

Психолог Абигейл Бэйрд открыла нечто похожее. При выполнении задания на распознавание эмоций с одновременным применением функциональной МРТ она обнаружила, что хотя испытуемые с высокими показателями РРІ демонстрировали снижение активности миндалины по сравнению с добровольцами с низкими показателями, когда они выбирали лица со сходным выражением (что совпадает с дефицитом обработки эмоций), одновременно они демонстрировали усиление активности как зрительной, так и дорзолатеральной префронтальной коры — что указывает, по мнению Бэйрд и ее коллег, на то, что «при распознавании эмоций участники экспериментов с высокими показателями РРІ задействуют области головного мозга, связанные с восприятием (перцепцией) и мыслительными процессами».

Один из психопатов, с которыми мне довелось разговаривать, высказался в том же духе: «Даже те люди, которые не различают цветов, знают, когда нужно остановиться, если зажегся соответствующий сигнал светофора. Вы будете удивлены. У меня есть подводные камни».

Или давайте вспомним то, о чем напомнил нам ранее Гомер Симпсон: не обращать внимания и не понимать — это две совершенно разные вещи.

Конечно, выраженная способность психопатов распознавать эмоции других людей может иметь отношение к их дару убеждать окружающих и манипулировать ими либо к способности изображать фальшивые эмоции; об этом явлении мы уже говорили ранее в данной главе. Но способность отделять «холодную», сенсорную эмпатию от «горячей» эмоциональной эмпатии обладает также целым рядом других преимуществ, которые сильнее всего проявляются в тех сферах, где между исполнителем и его делом должна сохраняться определенная дистанция.

Например, в медицине.

Вот что говорит один из лучших хирургов Великобритании о том, что он чувствует перед тем, как войти в операционную: «Нервничаю ли я перед большой операцией? Я бы так не сказал. Это как любой спектакль. Вам надо настроиться. И вы должны оставаться сосредоточенным и сконцентрированным на предстоящей работе, не отвлекаясь на посторонние вещи. Вы должны сделать все правильно.

Знаете, вы тут упомянули в нашей беседе войска специального назначения. Да, действительно, ментальности хирурга и бойца элитного подразделения, готовящегося штурмовать здание или самолет, в чем-то сходны. В обоих случаях работа называется операцией. В обоих случаях вы используете различные орудия и надеваете маску. И в обоих случаях никакие годы практики и обучения не помогут полностью устранить элемент неопределенности, когда вы делаете свой первый разрез; к вдохновляющей доле секунды “силового проникновения”, когда вьі отбрасываете кожный лоскут и неожиданно понимаете: вы ВНУТРИ.