Контрфевраль - Игорь Черепнев

– Тогда пусть очень внимательно отнесутся к позывному ELO, который будет радировать шифром. Текст немедленно доставлять вам лично. Вот «шифровальный блокнот». – Павлов протягивает мне затёртую и потрепанную книжицу Строевого пехотного устава от 1908 года. – Нужная страница – день рождения твоей Машеньки… Денис, это – на всякий случай, который, как ты знаешь, бывает разным. В последний свой визит я имел серьёзный разговор с великой княжной Ольгой Николаевной и убедил её в случае опасности для императорской семьи немедленно оповестить нас. Связной будет одна из буфетчиц, которой княжна доверяет. Та ей очень благодарна за то, что Ольга Николаевна крестила её ребенка. Как, между прочим, и твою дочь…

– Не надо только меня агитировать за… Короче, я всё понял. Если что, к кому там лично обращаться? Если уже мне придётся из Царского Села весточки слать.

– С бывшим зауряд-врачом Водкиным ты, кажется, знаком. Адрес я напишу позже…

Ну наконец-то! Только теперь предстоит еще очень серьезный разговор с моей рыженькой хитрюлей, в процессе которого надо её убедить, что, во-первых, в Институте им абсолютно ничего не грозит при любом раскладе, и, во-вторых, в Питере меня ждет легкая увеселительная прогулка, а не боевая операция с неизвестным результатом… И что я, как тот Дункан Мак-Лауд из клана Мак-Лаудов, обязательно вернусь…

Евстафий Иванович в очередной раз бросил взгляд на настенные часы и, сверив их показания с наручным хронометром, убедился, что до планового сеанса связи есть ещё минут пять-семь. Устроившись поудобней в кресле, он достал из лежавшего на столе портсигара папиросу, привычным манером смял мундштук и чиркнул спичкой…

Воспоминания вновь нахлынули на него. И подумать ведь было о чём – за последний год судьба полкового зауряд-врача Водкина кардинально менялась уже трижды. И третий её вираж был наиболее крутым, что вылилось в появлении на безымянном пальце его правой руки обручального кольца.

Вначале была встреча на перроне с боевым другом юности, тогда – бывшим вольноопределяющимся, а ныне генерал-лейтенантом Келлером, личный разговор с принцем Ольденбургским, приказ о переводе в распоряжение академика Павлова и через несколько дней переезд в тот самый знаменитый и таинственный Институт, о котором писали всевозможные небылицы в «листках» различного толка и шептались в среде медицинской богемы.

Далее – новая интересная работа, доброжелательное отношение со стороны коллег и начальства, включая самого академика, удобное жилье и возможность провести досуг в дружеской беседе или городошной «битве», к которой Водкин неожиданно для самого себя быстро пристрастился. Что ещё нужно для русского человека?

Затем произошло ещё одно чудо. Чьи-то всемогущие руки нажали на скрытые рычаги бюрократической машины, и грудь Евстафия Ивановича украсилась орденом Владимира 4-й степени с мечами, к которому он был представлен ещё в русско-японскую войну, но так и не получил по причине попытки добиться правды, минуя прямое и непосредственное начальство, и докричаться до превосходительств и высокоблагородий о катастрофической нехватке лекарств, бинтов и даже продовольствия в госпитале, где он служил.

А потом… Потом он был допущен к тайне, нет, пожалуй, это была не тайна, а ТАЙНА! Речь шла о спасении Державы и её последней надежды – великого князя Михаила Александровича от заговора и переворота, могущего ввергнуть Россию в пучину кровавой неразберихи. Поэтому он охотно согласился вступить в ряды «Новой Священной дружины», невзирая на то, что для этого потребовалось подать прошение об отставке с военной службы и формально перейти в разряд пенсионеров. Впрочем, факт отставки никоим образом не отразился на финансовом положении доктора, ибо его более чем достойное жалованье полностью сохранилось и лишь, как выразился сам Павлов, перешло на «конвертный вариант». Зато добавилось хлопот. Перейдя под непосредственное подчинение подполковника Воронцова, ему пришлось переквалифицироваться в физиотерапевта, освоить профессию радиотелеграфиста и даже… жениться!

Когда Пётр Всеславович озвучил, как он выразился «легенду», под которой ему предстояло переехать в Царское Село и проживать там до особых указаний, осуществляя связь с великой княжной Ольгой Николаевной, Водкин ощутил себя русским доктором Ватсоном, которому предстоит выступить против мирового зла.

– Итак, многоуважаемый Евстафий Иванович, легенда такова… Вы всю жизнь провели на государевой службе, будучи военным медиком, что полностью соответствует реальности. Являясь человеком одиноким, но не транжирой и мотом, сумели скопить определенные средства, дабы открыть частную практику, а именно – весьма модный в наше время кабинет физиотерапии. А тут, случайно, но весьма кстати познакомились с незамужней дамой, причем – фармацевтом по образованию. Постепенно дело дошло до свадьбы. Ваша супруга – Елена Александровна, из смолянок, вдова тридцати пяти лет. Муж через неделю после венчания убыл на японскую войну, где и погиб в Маньчжурии. Елена Александровна закончила специальные фармацевтические курсы в Петербурге. Имея опыт работы провизором, всю жизнь мечтала открыть свою аптеку…

И вот что мы имеем в итоге: почтенная семейная пара, обладающая некоторым начальным капиталом в виде ваших накоплений и её приданого, узнала о том, что в Царском Селе во время пожара сгорела одна из аптек. Этот факт действительно произошел и, более того, стал причиной весьма любопытной судебной тяжбы. Погорелец обратился в Петроградское отделение страхового общества «Россия», желая получить положенные ему выплаты. Вполне естественно, что страховщики, перед тем как выплатить деньги, провели собственное расследование, дабы исключить самоподжог. Тем более, что эта практика «зарабатывания» денег ныне весьма распространена. Та же фабрика Кузмичева, что около Филей, известна в узких кругах тем, что с завидным постоянством горит каждый год…

Так вот, у специалиста, производившего экспертизу, оказался смышлёный сынишка-гимназист. Вот он и надоумил папашу списать пожар на кого вы бы подумали? На солнце! Подсунул отцу сочинение «Занимательная физика» некого Перельмана, а там чёрным по белому написано, как стеклянные шары, наполненные подкрашенной водой и выставленные в рекламных целях на витринах, могут сработать как линзы. Естественно, страховщики уцепились за эту идею, позволяющую им если не отказать в выплате компенсации, то значительно сбить сумму. Процесс затянулся бы надолго, но дело взяли на контроль наши люди. В результате бывший хозяин аптеки получил пусть и не запредельную, но вполне адекватную сумму, а вы, уважаемый Евстафий Иванович, являетесь новым собственником, вот извольте изучить соответствующий документ. Ремонт уже начался, через месяц готовьтесь к переезду вместе с супругой. Кстати… – Тут полковник Воронцов прислушался к ударам часов. – Сейчас я вас представлю Елене Александровне.

Водкин мысленно настроился увидеть либо «монашку» в строгом закрытом платье, с суровым выражением лица, полностью лишенного косметики, либо напротив – раскованную особу, с непременной сигаретницей в сумочке, многослойным покрытием из помады и пудры на челе. Но в этот момент в дверь деликатно постучали и вошла… она, вызвав в голове целую бурю эмоций!..