Место под солнцем - Лиза Марклунд

– Я неважно выгляжу, – сказала она.

Они вышли во двор, освещенный косыми лучами вечернего солнца, падавшими на конюшни и лошадей.

Анника сделала несколько снимков, пока хозяйка стояла, опираясь на костыль и глядя через двор на строения. Анника еще раз поблагодарила Вибеке и направилась к автомобилю.

– Да, вот еще что, – сказала Анника и остановилась. – Ты сказала, что Вероника много работала. Где она работала?

– Она была адвокатом, – ответила Вибеке. – Работала в адвокатской конторе в Гибралтаре. Это она зарабатывала деньги для семьи.

– А Себастиан? – Анника затаила дыхание.

Вибеке покачала головой.

– Должно быть, она зарабатывала хорошие деньги, – сказала Анника, вспомнив, как выглядел большой дом.

В этот момент зазвонил ее мобильный телефон.

Номер на дисплее был ей незнаком. Она извинилась и ответила.

– Анника Бенгтзон? – спросил женский голос. – Ты мне писала. Что тебе нужно?

– Э-э… – замялась Анника. – Кто ты?

– Ты писала мне в Фейсбуке. Это Ленита.

Тысяча чертей, Ленита Сёдерстрём!

– Да, я писала, – сказала Анника и отошла на несколько шагов в сторону парковки. – Как хорошо, что ты позвонила. Я корреспондент газеты «Квельспрессен» и хочу поговорить с тобой и Сюзеттой, задать несколько вопросов о том, что случилось в Марбелье.

– Я ничего об этом не знаю, – сказала Ленита. – Никто мне ничего не сообщил. Все думают, что я должна знать, потому что была когда-то замужем за этим типом.

– Наверное, это было для тебя сильное потрясение, – сочувственно произнесла Анника.

– Да, конечно, – ответила Ленита. – Это был просто дар судьбы, что Сюзетты там не было, иначе она могла бы вообще оттуда не выбраться.

– Как она отреагировала на это несчастье?

– Да, люди почему-то думают, что она отвечает на звонки по мобильному. До нее невозможно дозвониться, она обычно не заряжает телефон.

Анника посмотрела на дорожки. Девочка в белых сапогах выполняла вольтижировку на арабской лошади.

– Значит, ты до сих пор не разговаривала с ней об этом происшествии?

– Как я могу это сделать? Она в Испании и не отвечает на звонки, а у меня нет номера этой карги Йенсен.

Анника посмотрела вслед маленькой датчанке, которая медленно шла назад в контору.

– Вибеке Йенсен? – переспросила она. – Но почему… Какое у нее здесь дело?

– Сюзетта у нее живет. Она не ладила с этой ведьмой, Вероникой, и убежала к своей работодательнице.

Анника почувствовала, что сходит с ума. Карита внимательно смотрела на нее, не понимая, что происходит.

– То есть ты утверждаешь, что Сюзетта живет у Вибеке Йенсен, датчанки, которой принадлежит клуб «Канселада»?

– Она звонила мне в канун Нового года и говорила, что убежит к женщине, которая владеет клубом верховой езды. А мне все равно, где она живет, пока у нее цела шкура и она не бедствует.

– В канун Нового года? – переспросила Анника. – То есть это было в четверг, так?

– Я сказала ей, что если она не хочет учиться, то пусть работает. Она не должна думать, что будет сидеть у меня на шее целую вечность.

Анника торопливо зашагала к конторе.

– Можешь минутку подождать? – спросила она. – Здесь есть человек, с которым ты должна поговорить.

Она открыла дверь кабинета, и Вибеке удивленно посмотрела на нее.

– Ленита Сёдерстрём, – сказала Анника и протянула Вибеке трубку. – Она думает, что Сюзетта живет у тебя.

Цепь прочесывания собралась к вечеру. Люди пошли от высохшего русла на краю Эстрельи-де-Марбелья, то есть прямо от дома. Синий свет мигалок полицейских автомобилей стелился по диким кустарникам и мертвым оливковым деревьям. Люди скользили как тени между машинами, один человек с отражателями в обеих руках направлял движение всех цепей.

Анника сидела рядом с Никласом Линде в его большом БМВ и наблюдала за происходящим. Она поставила полицейским ультиматум: если она расскажет все, что знает о Сюзетте, то ей разрешат участвовать в прочесывании. Никлас Линде не нашел, что возразить.

Все встали на склоне над высохшим руслом. Анника достала камеру и открыла дверцу машины. Пользуясь ею как штативом, она делала снимки с долгой выдержкой. Она слышала голоса и треск переносных полицейских радиостанций.

– Они смогут найти ее сейчас, ночью? – тихо спросила она.

– Они должны искать ее и найти, – ответил Никлас.

– Она исчезла шесть дней назад, – сказала Анника. – Если она все время была здесь, то, скорее всего, уже мертва.

– Хочешь поговорить с руководителем операции?

– Только короткий комментарий: как он оценивает положение, – ответила Анника.

Они подъехали к руслу. Никлас остановился, вышел из машины и направился к человеку с отражателями. Анника наблюдала, как они разговаривали, энергично жестикулируя. Анника медленно пошла к ним, проходя мимо групп людей с головными фонарями, лестницами и другими приспособлениями для охоты за людьми. Земля была еще теплая, и от нее исходил пряный аромат. С моря тянуло сыростью.

– Наш начальник не оптимист, – сказал Никлас, идя навстречу Аннике. – Платная дорога расположена выше. На противоположном склоне начинается национальный парк площадью много квадратных миль. Я хочу пойти в цепи. Пойдешь со мной?

Анника посмотрела на звезды.

– Сюзетта теперь официально числится в розыске? – спросила она в темноту.

– Ее мать оставила в отделе полиции Вестерорта соответствующее заявление час назад. Интерпол немедленно переслал разрешение сюда. Как только Сюзетта Сёдерстрём пройдет паспортный контроль, возьмет деньги в банкомате или позвонит по мобильному телефону, будет объявлена тревога.

– Неужели Интерпол настолько эффективно работает? – скептически спросила Анника.

– Если она жива, мы ее найдем.

– Ты думаешь, она жива?

Полицейский промолчал. Стоя рядом с Анникой, он смотрел на освещенное луной русло. Анника старалась смотреть прямо перед собой, чтобы не встречаться взглядом с Никласом. Она сомневалась в его уме.

– Есть что-нибудь новое в расследовании убийства? – спросила она.

– Да, есть, – ответил Никлас. – Причина смерти предположительно выяснена.

– Определен газ?

– Это даже не газ, это фентанил.

Анника печально посмотрела в темноту.

– Кажется, мне знакомо это название, – сказала Анника. – Где я могла его слышать.

– Его применили в театре на Дубровке в Москве. Это тот же газ, который русские спецслужбы применили для того, чтобы усыпить террористов и заложников, а потом захватить здание.