Англосаксонская мировая империя - Маргарет Тэтчер

Мы унаследовали сложный мир. Последствия промышленной революции, начавшейся в Англии, достижения науки и техники привели к тому, что жить стало легче, но в то же время и опаснее. Над нашей свободой, над самим нашим существованием нависла угроза, которую предыдущие поколения не могли и представить.

Прежде всего, это угроза глобальной войны. Ни один президент, ни один конгресс, ни один премьер-министр, ни один парламент не проводит и дня, забыв об этой угрозе. Излишне говорить, что наличие ядерного оружия в сегодняшнем мире может означать риск уничтожения если не всего человечества, то, по крайней мере, нашей цивилизации. Вот почему проходящие сейчас в Европе переговоры о ядерных ракетах средней дальности и запланированные на конец этого месяца переговоры о сокращении стратегических вооружений исключительно важны не только для Америки или Западной Европы, но и для всего человечества. Наше стремление как можно скорее добиться успеха в этих переговорах твердо и непоколебимо, наша цель ясна: уменьшить риск войны, сократив военные арсеналы с обеих сторон.

Одновременно существует угроза человеческой свободе со стороны ряда современных государств с их огромной мощью. История показывает, в чем заключаются опасности правительств, наделенных чересчур большой властью: политический контроль над развитием экономики, тайная полиция, тупой бюрократизм. Все вместе подавляет свободу личности и ее стремление к совершенству.

Я прекрасно понимаю, что в этом зале, да и во всей Европе, отнюдь не все едины относительно того, в какой степени общественный сектор призван играть роль в жизни страны и развитии ее экономики. Но в одном все мы сходимся: в нашем отвращении к любой диктатуре, особенно в форме тоталитаризма со всеми его страшными атрибутами: Большим террором, Освенцимом и Дахау, ГУЛАГом и Камбоджей.

Будущие историки не смогут не отметить последовательную сдержанность и мирные намерения Запада. Скажут они и о том, что именно демократические государства в 40-х и начале 50-х годов отказались использовать свою монополию на ядерное оружие для территориальных захватов или имперских целей. Если бы этой монополией обладал коммунистический мир, карта Европы, да и всего мира, выглядела бы сегодня совсем иначе. Будущие историки отметят, конечно, что не демократические государства вторглись в Афганистан, не они подавили польскую «Солидарность», не они применяли химическое и токсическое оружие в Афганистане и Юго-Восточной Азии.

Вот один урок истории, если она вообще чему-нибудь учит: неприятие фактов есть самообольщение и глупость. Сегодняшний мир полон страшных противоречий: это и предсказания о светопреставлении, и антиядерные демонстрации, и гонка вооружений, в которой Запад вынужден участвовать ради собственного спасения. Одновременно силы тоталитаризма в мире занимаются подрывной деятельностью, вызывают конфликты и продолжают варварское наступление на человеческий дух. Какой курс нам избрать? Суждено ли цивилизации погибнуть в пламени атомных взрывов? Суждено ли свободе кончиться в безропотном приятии зла тоталитаризма?

Сэр Уинстон Черчилль отказывался признавать неизбежность войны. Он сказал: «Я не верю, что Советская Россия желает войны. Она хочет ее плодов, беспредельного расширения своей власти и распространения своей доктрины. Нам же приходится размышлять сегодня над тем, как, пока не поздно, предупредить войну и создать условия для быстрого развития свободы и демократии во всем мире».

Именно в этом и заключается наша сегодняшняя миссия: сохранить свободу и мир. Быть может, это не очень ясно видно, но я уверен, что мы живем в поворотное время.

В каком-то ироническом смысле Карл Маркс был прав. Мы наблюдаем сегодня великий революционный кризис, когда экономические требования вступили в прямое противоречие с требованиями политическими. Однако этот кризис созрел не на свободном немарксистском Западе, а в самой цитадели марксизма-ленинизма – в Советском Союзе. Именно Советский Союз пытается повернуть историю вспять, отказывая своим гражданам в праве на достоинство и свободу. Советский Союз переживает сейчас огромные экономические трудности. Показатель роста национального продукта неуклонно снижался там, начиная с 50-х годов и к сегодняшнему дню, уменьшился более чем вдвое.

Масштабы этого кризиса поразительны: страна, пятая часть населения которой занята в сельском хозяйстве, не способна себя прокормить. Не будь крохотного частного сектора, терпимого в советском сельском хозяйстве, эта страна оказалась бы на грани голода. Приусадебные участки составляют там всего лишь три процента обрабатываемой земли, но дают около четверти всей советской сельскохозяйственной продукции и около трети всей мясной и овощной продукции.

Сверхцентрализованная советская система, мало или вовсе не поощряющая какие бы то ни было инициативы, из года в год использует свои лучшие ресурсы для создания орудий уничтожения. Постоянный спад экономического развития и рост военного производства ложатся тяжким бременем на плечи советского народа. Мы видим, что в СССР политическая структура не соответствует экономической базе, что производительные силы общества сковываются политическими силами.

Неудача советского эксперимента отнюдь не должна удивлять нас. Сравните свободные и закрытые общества – Западную Германию и Восточную Германию, Австрию и Чехословакию, Малайзию и Вьетнам, – и неизменно окажется, что процветают и отвечают потребностям народов именно демократические государства. Вот простая и многозначительная примета нашего времени: миллионы людей бегут в одном направлении – прочь из коммунистического мира, а не наоборот. Вооруженные силы НАТО обращены лицом к востоку, чтобы предупредить возможное вторжение противника. По ту сторону границы советские войска тоже обращены лицом к востоку, чтобы пресечь бегство советских граждан из своей страны.

Длинная очередь в магазин в СССР

Против тяжести тоталитарных режимов повсюду восстают интеллект и воля. Будь то новые экономические течения в Америке и Англии или школа «новых философов» во Франции – все они объединены общим мотивом: отрицанием государственного произвола, отказом подчинить права личности правительственному диктату, осознанием того, что коллективизм подавляет самые благородные порывы индивида.

Со времени исхода из Египта летописцы и историки рассказывали о тех, кто жертвовал собой, борясь за свободу: о защитниках Фермопил, спартаковцах, французских революционерах, участниках Варшавского восстания во время Второй мировой войны. Совсем недавно мы были свидетелями того же порыва к свободе в одной из развивающихся стран Центральной Америки. На протяжении долгих месяцев мировая пресса сообщала о событиях в Сальвадоре. Изо дня в день нам рассказывали и показывали ленты кинохроники о том, как «отважные борцы за свободу» молчаливого и страдающего народа этой истерзанной страны сражаются с «карательными правительственными силами».

И вот этот молчаливый и страдающий народ получил возможность избрать свое правительство. И тут скрывавшиеся в горах «борцы за свободу» предстали теми, кем на самом деле являются: мятежниками, поддерживаемыми Кубой, которые сражаются не ради демократии, а ради власти для себя и своих покровителей. Они грозили смертью каждому голосовавшему, уничтожали сотни автобусов и грузовиков, чтобы помешать людям добраться до избирательных пунктов. Но, несмотря на все, в выборах участвовало беспрецедентное число сальвадорцев – 1,4 миллиона. Несмотря на засады и стрельбу, люди нередко шли многие мили, чтобы отдать свои голоса за свободу.