Богиня любви - Филис Кристина Каст

Даже сквозь маску Гриффина богиня любви увидела, что пожарный весьма удивлен.

— Но это необычная щедрость с твоей стороны.

— Ты полагаешь, что обычно я не бываю так щедра?

И снова Гриффин слегка помедлил, прежде чем ответить ей.

— Опыт научил меня, что женщины, обладающие прекрасной внешностью, могут быть весьма черствы по отношению к чужим чувствам.

— Циничная точка зрения.

Гриффин пожал плечами.

— Думаю, просто реалистичная.

— Твои сестры очень красивы?

Губы Гриффина слегка дрогнули.

— Да.

— И черствы?

Он вскинул руки, как бы признавая поражение, и рассмеялся, и от чувственного этого смеха у Венеры по спине побежали мурашки.

— Так я никогда бы не сказал. Я лучше скажу, что мои прекрасные сестры такие же, как все женщины, — очень сложные и разные.

Венера улыбнулась.

— Блестящий ответ. Но тебе надо бы знать, что я — богиня любви. — Она показала на беджик со своим именем, радуясь, что может свободно говорить правду и при этом остаться неузнанной. — Так что я могу утверждать с полной уверенностью, что любовь может казаться бездушной, но только тем, кого она не затронула.

— Я сразу узнал тебя, богиня. Вообще-то Венера — моя любимица среди богинь.

Тонкая бровь Венеры слегка приподнялась.

— Вот как?

Гриффин передернул плечом.

— Ладно, просто она — единственная богиня, о которой я хоть что-то знаю.

Заинтересовавшись, Венера спросила:

— И что же ты о ней знаешь?

— Да самые обычные вещи. Ну, что она рождена в океане, что это богиня любви и красоты. Так примерно. Но меня задело то, что ты говорила. Ты хотела сказать, что истинная любовь щедра, в противоположность видимости любви, вроде похоти и безрассудной страсти?

Венера радостно улыбнулась. Мало того что он знал о том, как она родилась, он еще и умел поддерживать интересный разговор, не отвлекаясь... Слишком часто мужчины, хоть смертные, хоть бессмертные, просто пялились в ее глаза или на ее грудь, или же их мысли устремлялись вниз, к расщелине между ее ногами, когда они говорили с ней. Но этот человек был и сексуален, и уверен в себе, и умен... воистину убийственное сочетание.

— Да, я именно это подразумевала. Истинную любовь можно отличить от подделок как раз благодаря щедрости. А ты всегда так живо интересуешься темой женщин и любви?

— Ну, думаю, множество людей могло бы сказать, что обычно я не обращаю особого внимания ни на то ни на другое.

— Не могу в это поверить. И это говорит брат четырех сестер?

— Щедрость и мудрость, — с улыбкой произнес Гриффин, наслаждаясь ее проницательностью. — Но с другой стороны, я ведь в обществе богини.

— Да, это верно.

Венера грациозно склонила голову, наслаждаясь тем, как они подшучивали друг над другом, и легкостью, с какой Гриффин разговаривал с ней, и его взглядом хищника, сидящего в засаде... В Гриффине не было ни малейшего смирения или поклонения перед собеседницей, и богиня находила это и новым, и соблазнительным.

Покрытый татуировками официант откашлялся и спросил, что они будут заказывать.

— Я хочу еще один восхитительный гранатовый мартини, милый, — сказала Венера.

— А мне шотландский виски, без льда.

Официант кивнул и поспешил прочь, а музыка снова изменилась. Венера не смогла совладать со своим телом, и оно начало слегка раскачиваться в такт песне, в которой говорилось о людях под дождем. Богиня рассмеялась, когда на тротуар выскочили женщины и начали танцевать друг с другом, вскинув руки и напевая хором.

— Иди потанцуй с ними.

Венера, посмотрев в большое окно ресторана, нашла Пию, все еще остававшуюся на танцевальной площадке.

— С девушкой все в порядке. Потанцуй для меня, богиня любви. Я смогу защитить тебя, если кто-нибудь окажется не в силах справиться с собой.

В голосе Гриффина прозвучал откровенный вызов. Похоже, его все-таки зацепила страсть, которую пробуждала воплощенная Любовь.

— Я тебе позже напомню, что предостерегала тебя.

Гриффин насмешливо улыбнулся.

— Но почему бы не посмотреть, на что способна истинная Любовь?

— Да, милый, — кивнула Венера. — Почему бы и нет?

Ощущая себя до неприличия сексуальной, Венера присоединилась к танцующим женщинам. Музыка наполнила ее тело, как это всегда бывало, и богиня отдалась ей. Она танцевала для Гриффина, забыв о том, что по нему сходила с ума Пия, забыв о других людях на тротуаре, забыв обо всем, кроме этого мужчины, ритма музыки и сияющей магии ночи. Отбросив назад волосы и двигаясь в безупречной гармонии с современной мелодией, богиня любви была грациозной и соблазнительной... очаровательной и опытной. Женщины, танцевавшие вокруг нее, пытались соревноваться с шелковым видением в сверкающей маске, захваченные ее смехом и красотой. Мужчины устремили на Венеру голодные взгляды, и Гриффин тоже. Она ощущала жар его глаз так, словно его руки лежали на ее теле, и она пылала от волнения и предвкушения.

Венера танцевала, в первый раз за бесчисленные века своего существования она чувствовала себя не богиней, а прекрасной веселящейся смертной, — и все вокруг видели ее именно такой. Она и не думала о том, что может значить для Гриффина свободное поведение воплощенной Любви. Он ведь не поклонялся ей как божеству. Он просто влюбленно смотрел на прекрасную смертную женщину. Когда песня закончилась, Венера без сил прислонилась к какой-то женщине, и обе расхохотались, едва дыша.

Темп музыки опять изменился. Солист группы запел тихо, проникновенно: «Спасибо, что слушаете меня, я полон грустных воспоминаний...»

— Потанцуй со мной.

Венера подняла голову. Рядом стоял Гриффин. Его голубые глаза, казалось, просто пылали в прорезях полумаски. Он не стал ждать ее согласия. Не произнеся больше ни слова, он бесцеремонно обнял ее. Одна рука пожарного крепко сжала руку богини, вторая легла ей на талию, прижав тело богини к его телу.

И Венера позволила ему все. Она никогда прежде не допускала, чтобы ее вел хоть какой-нибудь мужчина, но Гриффин ловко увлек ее в сторону от танцующих, крепко прижимая к себе, и они очутились вдвоем под каким-то деревом и двигались в ритме мелодии, а вокруг играли свет и тени.

Никто и никогда не обнимал Венеру без ее дозволения или приказа. Никто. Ни человек, ни бог за все тысячелетия ее существования не прикасался к ней без ее милостивого согласия. До сих пор. Венера поверить не могла, насколько сексуальным оказалось все происходящее. Она посмотрела в глаза Гриффину и позволила обжигающей молнии чувственности проскочить между ними.

Она желала его.