Морские зомби - Сергей Зверев

Пока Столетов передвигал шахматные фигурки, размышляя над гениальностью Алехина и его влиянием на формирование своей личности как разведчика, сумерки постепенно сгустились, за окном бледно вспыхнули и потихоньку начали разгораться фонари. Вице-адмирал перебрался вместе с шахматной доской в рабочее кресло, приготовившись к ночному дежурству. Что оно будет – в этом Столетов не сомневался. И словно в подтверждение его проницательности дежурный офицер принес первое сообщение с борта БРС о сеансе связи с попавшей в ледовую ловушку субмариной «Макаров».

До некоторого времени все факты и стекавшиеся в этот кабинет доклады, даже самовольное решение командира «Макарова» остаться среди айсбергов, чтобы продолжить поиски ученых-океанологов и старшего помощника, вполне вписывались в вице-адмиральскую концепцию. Операция шла без сбоев, и настроение у Столетова было вполне удовлетворительное.

Свинью подкинули чуть позже. Причем не где-нибудь на чужбине, а здесь, на родной российской земле.

Вице-адмирал очень хорошо помнил те тучи, которые начали надвигаться, в том числе и на его ведомство, во времена перестройки. Да, «большая политика» тогда имела особый статус, главенствующее положение. Добрый генсек Горбачев, стирание «образа врага», разрушение стереотипов, Берлинской стены, государства… Тогда он и его коллеги просто недоумевали и не понимали, почему никто не только не прислушивается к их советам и рекомендациям, но зачастую просто идут вопреки. Но это были еще цветочки по сравнению с тем, какие пинки получали общество, армия, флот, а в особенности КГБ и военная разведка, во времена «разгульной» демократии Ельцина. Тасовали кадры, как взбредет в голову, сокращали отделы и группы, рвали годами наработанные агентурные сети, вводили «полную открытость и подконтрольность» – и это в разведке! Такой был хаос и раздрай, что вспоминать страшно… Потеряли огромную часть лучших кадров, в том числе и административных. И сегодня, когда горячие головы напились кровушки и поняли, что перегнули палку, – пожинаем плоды…

Как говаривал Феликс Дзержинский: «Кадры решают все!» И был стократно прав.

Вообще-то административно-технические вопросы разведчиков, тем более такого ранга, как вице-адмирал Столетов, никогда не касались и не интересовали. Предполагая, что к ночи может случиться непредвиденное обстоятельство, которое потребует его личного присутствия на борту БРС, «Макарова» или на флагмане эскадры, Столетов с вечера приказал подготовить к вылету двухместный истребитель. Отдал распоряжение – и ладно, есть дела куда более важные, касающиеся непосредственно хода операции, а не контроля за выполнением простейшей команды.

Однако не все оказалось так просто. Во-первых, вице-адмирал не учел ситуации, что в оборонке с некоторых пор появился целый пласт военнослужащих, для которых святой закон не «Родину защищать», а «в 18.00 море закрывается на замок, и – геть по домам! Рабочий день закончен». А во-вторых, что коварное понятие «суббота», «воскресенье» и «праздничный день» давно перестало быть буднями.

Одним словом, как только перед вице-адмиралом Столетовым встала острая необходимость ночного вылета на российский флагманский корабль, оказалось, что дежурный водитель уже кого-то куда-то повез, а у остальных – выходной день. Вызвать из подразделений водителей-срочников – это час-полтора времени, а поскольку личного водителя у вице-адмирала не было, то до аэродрома пришлось добираться на такси. Аэродром, естественно, оказался военным объектом, и в такси по нему ездить не положено, посему Столетов несколько километров ковылял вдоль взлетно-посадочной, добираясь до аэродромного начальства и проклиная всех руководителей, каких только мог вспомнить.

Летное начальство приказа о вылете, естественно, не получало. Причин Столетов не выяснял, да и не докопался бы, кто кому и что передал, а кто – забыл. Крайнего в таких случаях не найти. Да и не это главное. Гораздо хуже оказалось то обстоятельство, что последний раз двухместный истребитель поднимался в воздух почти месяц назад. Не было необходимости летать на нем чаще. Самолет считается учебным, а служат тут профессионалы – чего ж зазря поднимать машину? Соответственно, и технический осмотр машины производился месяц назад. Конечно, все было в порядке, товарищ вице-адмирал, но самолет месяц простоял без обслуживания, мало ли что… Нет, никто никаких винтиков не откручивал и приборы не снимал, хотя, знаете, мало ли что кому в хозяйстве понадобиться могло…

Столетов был человеком слова, и если он пообещал появиться на флагмане через полтора часа после того, как положил в своем кабинете телефонную трубку, значит, он там должен быть. В силу профессии необязательности он не выносил. Да и как объяснишь опоздание? Водители управления разведки разъехались по дачам?

Слава богу, что под рукой оказался бесшабашный летчик-капитан, которому было абсолютно все равно, на чем лететь, лишь бы в небо. Заправка и буксировка самолета тоже заняли не много времени, и уже через десяток минут вице-адмирала, на свой страх и риск решившегося на этот полет, вдавило в кресло истребителя.

Спустя обещанные полтора часа он был на месте, и сейчас, как Морской Волк, смотрел на чернеющую за иллюминатором воду, мрачно размышляя о плотно прижившейся разнице понятий «страна» и «Родина», «долг» и «честь», «обязанность» и «необходимость». Он курил, выпуская дым в кружок иллюминатора, и урывками вспоминал, как пацаном с гордостью примеривал боевые медали отца, похороны лучшего друга, погибшего в далеком Египте, внука, с таким упоением смотревшего утром «Неуловимых»… На душе вице-адмирала почему-то было тоскливо и скверно, а над морем бледно-розовым младенческим боком занималось утро, обещавшее великолепный день.

– Разрешите, товарищ вице-адмирал? – довольно робко спросил командир корабля, переступая порог каюты разведчика.

– Да, – подбодрил его Столетов, – докладывайте.

– Нефтеналивной танкер «Афродита», – начал офицер, разворачивая принесенную с собой карту, – вечером прибыл в квадрат 23–41, – он ткнул пальцем в указанные координаты, – встал на якорь и никуда до сего момента не двигался. За промежуток с двадцати одного ноль-ноль и до настоящего времени летательный аппарат, предположительно вертолет, совершил два рейса и в настоящее время направляется со стороны гренландского берега на борт судна.

– Спасибо, командир. – Столетов, впервые за несколько последних часов, улыбнулся, оставшись довольным докладом. – Хорошие новости. Простите, что побеспокоил вас столь поздно: такая служба, – тактично извинился вице-адмирал, и командир понимающе кивнул головой. – Можете идти, – коротко закончил разговор Столетов и после ухода офицера снова достал шахматную доску. Ложиться спать уже не имело смысла.

Едва старший помощник Даргель открыл глаза и бросил взгляд на свои вещи, понял, что, пока он спал, кто-то их перетряхнул самым дотошным образом. Досмотр проводили аккуратно, тщательно это маскируя, но Даргель был не простым моряком-подводником и чужие руки распознал сразу.

«Хорошо, что хоть так, – весело подумал старпом, – а то ведь могли, как давеча, в вертолете – заломить руки и выпотрошить все содержимое карманов». Он хорошо выспался, чувствовал себя прекрасно и, несмотря на то, что его пребывание на борту судна явно напоминало пленение, был в хорошем расположении духа.