Турция. Биография Стамбула - Орхан Памук

Однако затем, когда постаревший Кочу с горечью и гневом осознал, что не сможет свести свою энциклопедию к пятнадцати томам и она обречена остаться незаконченной, письменные источники стали для него уже не так важны. Он стал под разными предлогами вставлять в энциклопедию статьи о всевозможных юношах, мальчиках (особенно его интересовали продавцы газет), о симпатичных и чистеньких школьниках, продающих по праздникам значки Турецкого авиационного общества, с которыми ему приходилось когда-то встречаться и, опять-таки под разными предлогами, знакомиться на стамбульских улицах и мостах, в питейных домах, кофейнях, ресторанах и казино. Например, в девятом томе, публикация которого началась на десятом году издания энциклопедии (Кочу было шестьдесят три года), на странице 4767 мы находим статью об «удивительно ловком мальчике-акробате четырнадцати-пятнадцати лет, с которым автор познакомился около 1955 или 1956 года». Кочу вспоминает, как увидел его однажды ночью на сцене летнего театра «Энд» в Гёзтепе: «Он был одет в белые тапочки, белые штаны и белую трикотажную рубашку со звездой и полумесяцем на груди; приступая же к демонстрации своего искусства, он разделся до коротких белых шорт. У него было симпатичное лицо, а своей воспитанностью и благородством манер он сразу показал, что не уступает в этом смысле своим собратьям по ремеслу из западных стран». Далее мы узнаем, что автору было грустно наблюдать, как после окончания представления мальчик обходит зрителей с подносом, но что он не очень расстроился из-за того, что юный акробат, снискавший аплодисменты публики, денег собрал совсем немного; Кочу был обрадован тем, что мальчик не стал вести себя назойливо и не приставал к зрителям. Вместо этого юный акробат раздал некоторым из них свои визитные карточки. Так и произошло знакомство пятидесятиоднолетнего писателя и четырнадцатилетнего акробата. Кочу с грустью рассказывает, что, хотя после этого знакомства он некоторое время переписывался с мальчиком и его семьей, за те двенадцать лет, что прошли между разговором в кинотеатре и написанием статьи, он потерял его из виду, перестал получать ответы на свои письма и поэтому не знает, что произошло с чудо-акробатом с тех пор.

В 1960-е годы, когда «Энциклопедия Стамбула» еще продолжала выходить том за томом, любопытные и терпеливые читатели воспринимали ее уже скорее не как научный труд, сводящий в единое целое все сведения о Стамбуле, а как подобие журнала, печатающего интересные, занимательные, странные и экзотические истории о городе, перемежающиеся рассказами о некоторых событиях повседневной жизни. Помню, в те годы в некоторых стамбульских домах я видел тома энциклопедии на тех же полках, где хранились еженедельные журналы. Однако Кочу пользовался значительно меньшей известностью, чем журналисты, печатавшиеся в них. Да и невозможно представить себе, чтобы в Стамбуле 60-х годов XX века получили признание выраженные в энциклопедии пристрастия, желания и горести этого одинокого жителя современного города. В подготовке первого издания и первых томов второго издания принимали участие многие университетские профессора и писатели, питавшие такую же, как и Кочу, любовь к Стамбулу, то поколение писателей, которое, видя разрушение и исчезновение старого Стамбула под натиском европеизации и пожаров, хотело как-то этому противостоять. Благодаря их усилиям первые тома были написаны «научно» и «серьезно». Но чем дальше, тем меньше авторов участвовало в подготовке энциклопедии, вследствие чего Кочу получил возможность уделять больше места тому, что волновало и интересовало в первую очередь его самого — и вот именно эти последние тома нравятся мне больше всего. Перелистывая их, я словно отправляюсь на воображаемую прогулку по настоящему и прошлому города.

Порой я сам ощущаю ту обращенную в прошлое любовь и печаль, которые стояли за этим грандиозным предприятием, превратившимся для Решата Экрема Кочу в дело всей его жизни, и гадаю, не лежат ли их истоки не столько в падении Османской империи и упадке Стамбула, сколько в неких темных моментах его детства, проведенного в ялы и деревянных особняках. Нашего энциклопедиста можно уподобить человеку, который вследствие крушения надежд отказался от любви и общения с людьми и, повинуясь внутреннему чувству, начал что-либо собирать и копить, превратившись таким образом в истинного коллекционера. Однако в отличие от классических коллекционеров, привязанных к материальным объектам, Кочу собирал не вещи, а самого разного рода любопытные и странные факты из истории Стамбула. Когда западный коллекционер приступает к созданию своей коллекции, он действует, повинуясь велению сердца и совершенно не задумываясь о том, какое будущее ее ждет, попадет ли она в музей или нет; так и Кочу начинал собирать материалы, подробности и воспоминания различных людей, связанные с историей города, не потому, что планировал в будущем издавать энциклопедию, а просто потому, что это было ему интересно.

Когда же он понял, что его коллекция может достигнуть необъятных размеров, он, словно коллекционер, обдумывающий создание музея, пришел к очень плодотворной идее: создать на основе всех этих занимательных сведений энциклопедию Стамбула. С этого момента, думается мне, в его отношении к своей коллекции появился некоторый «вещистский» оттенок. Профессор Семави Эйидже, специалист по истории византийского и османского искусства, познакомившийся с Кочу еще в 1944 году и немало писавший для его энциклопедии, в статьях, посвященных покойному другу, вспоминает о его огромной библиотеке, о бумажных конвертах с «материалами», которые Кочу годами перевозил с квартиры на квартиру, о газетных вырезках и коллекции фотографий и рисунков, о тетрадях и папках (ныне потерянных), заполненных выписками, сделанными за долгие годы терпеливого чтения стамбульских газет XIX века. В нашей с ним личной беседе профессор Эйидже рассказал мне и о собранной Кочу обширной коллекции странных и загадочных фактов, касающихся стамбульской преступности.

Когда Кочу в конце жизни с горечью осознал, что его энциклопедия так и не будет завершена, он однажды, в момент гнева и раздражения, сказал своему другу Эйидже, что когда-нибудь вынесет в сад и сожжет все свое собрание фактов, все материалы, связанные с историей Стамбула, всю коллекцию, на создание которой ушла целая жизнь. Эта история заставляет вспомнить один из романов Брюса Чатвина,[53]некоторое время работавшего в аукционной компании «Сотбис». Герой этого романа, Утц, в приступе ярости, свойственной только истинным коллекционерам, разбивает свою коллекцию фарфора. Кочу так и не поддался искушению, однако в этом уже и не было необходимости: издание энциклопедии сначала сильно замедлилось, а затем, в 1973 году, и вовсе остановилось. Двумя годами ранее Кочу поссорился со своим богатым партнером, критиковавшим его за то, что он, исходя из своих личных пристрастий, вставляет в энциклопедию длинные и ненужные статьи. После этого Кочу был вынужден покинуть офис на улице Бабыали, при этом всю свою коллекцию, черновики, газетные вырезки и фотографии он увез с собой, в свою квартиру вГёзтепе. Последние годы жизни он, как и любой истинный коллекционер, не имеющий возможности создать музей, провел в одиночестве в своей квартире, заваленной горами бумаг и фотографий. Деревянный особняк, построенный его отцом, был продан после смерти сестры Кочу, но он не покинул свой квартал. Единственным близким ему в последние годы жизни человеком был бездомный мальчик Мехмет, с которым он познакомился случайно, как некогда с теми уличными мальчишками, о которых писал в своей энциклопедии. Кочу взял Мехмета под свою опеку, усыновил и впоследствии сделал главой издательства.