Всё, что от тебя осталось - Кати Беяз

«– Я всерьез интересуюсь эзотерикой, – начала издалека болезненно бледная женщина с выкрашенными набело волосами.

– Вы поступили к нам, так как ваши родные и близкие считают ваше поведение неадекватным, – раз так, я тоже начала издалека.

– Во мне живет всезнающая душа. Когда я вхожу в особое состояние, она может отвечать на все вопросы, которые вы только способны задать, – спокойно пояснила пациентка.

– Как этот дух попал в ваше тело? Вы помните этот момент?

– Разумеется, помню как сейчас. Я пошла на сеанс гипноза…

– С целью? – перебила я ее с неподобающим психиатру напором.

– С целью узнать предыдущее воплощение своей души.

– Значит, вы индуист, буддист или джайнист, исходя из веры в реинкарнацию?

– Нет, я христианка… То есть мне ближе по духу эзотерическое христианство, – немного растерялась она.

Я преследовала цель запутать ее, запугать, вывести из равновесия. Это был нетипичный случай, и днем ее раздвоение личности не проявлялось вовсе. Но с наступлением ночи тревога Лизы возрастала, ведь каждую ночь она проживала во сне другую судьбу другого человека. Вскоре «переключение» с одной личности на другую усложнялось, пока не начало занимать целые часы. Мучительный процесс возврата в реальность начал отнимать не только часы жизни, но силы и здоровье близких. Сейчас она держалась спокойно и уверенно, в ее памяти не осталось событий ночи. Мы обе знали, что вторая ее личность не проявит себя до захода солнца. Однако мне была важна каждая мелочь, обнажающая постоянное присутствие в ней второй личности.

– Тогда расскажите мне как можно подробнее, что тогда произошло.

Она закатила глаза и начала довольно отрывисто:

– Я пришла на сеанс гипноза, чтоб вспомнить свою прошлую жизнь. Мне дали выпить мятный чай, а после я легла на кушетку и полностью расслабилась. В комнате тихо играли индийские песни для медитации, и от голоса мастера я погрузилась в полудрему. Внезапно морской бриз дунул мне в лицо, и я увидела себя стоящей на палубе деревянного корабля, – она всего на минуту замялась, и я тут же напористо принудила ее к воспоминаниям.

– Деревянные корабли уже давно не строят!

– Это было тогда, когда еще строили. Я мужчина в красивой, но грязной одежде. Мне жарко, и я не понимаю, то ли от ненавистного парика, то ли от ужасов кровавого сражения. Перед глазами режут людей, таких же как и я разодетых, и в одежде попроще. Время от времени раздаются оглушительные взрывы, от которых палуба содрогается. Я все еще могу стоять на ногах, но драться уже не могу. Один из кораблей буквально прилип к нам по правую палубу. Я стою на левой и вижу, как с моей стороны приближается еще один. Огромный и массивный. Этот монстр снова извергает из себя черное ядро, и оно на этот раз выбивает из-под ног палубу. Я падаю в море, и все эти адские звуки, наконец, затихают. Толща воды надо мной медленно возрастает, отдаляя продолговатые тени кораблей и падающие в воду тела. Вскоре моя спина коснулась дна. Какая глубина! Она завораживает и заставляет жить дольше, чтоб продолжать восхищаться ее мощью. Вскоре белый подводный песок покрылся трупами моей команды и людей, которых я знал. А волнующееся море покрыло полотно досок, обломков и мусора так, что если б я вздумал воскреснуть, то не нашел бы свободного места всплыть.

– Так вы были мужчиной в прошлой жизни?

– Да!»

У нее не было диссоциативного расстройства или классического раздвоения личности. В процессе воспоминаний Лиза перешла на рассказ о себе от лица мужчины, а значит, она, будучи собой, могла почувствовать себя кем-то другим.

– Она пошла на повторный гипноз в эту шарашкину контору!

– Зачем так выражаться, – рассмеялся я.

– Послушай, Антон, – вскипела вдруг она, – допустим, даже если у души есть предыдущий опыт, ну не зря же мир устроил нас таким образом, что мы этого опыта не помним! Помимо эзотерики в момент гипноза есть вещи, произношение коих грозит не только необратимыми последствиями в психике человека, но даже летальным исходом! Так работать нельзя! Ты думаешь, они там врачи в этом центре «Третий глаз» или «Пятая нога», все одинаково… – возмущалась она.

Я лишь иронично усмехнулся.

– Что было дальше?

– Дальше я провела ряд сеансов гипноза, в ходе которых попросила вторую личность Лизы поговорить со мной. И тут… Тут она заговорила по-французски! Говорила много, красиво и в мужской манере. Когда я дала послушать эту запись профессору филологу, специалисту в области французского языка и истории, он мне ответил, что сам Мопассан бы позавидовал такому безупречному произношению.

Тетя Маша глубоко вздохнула, приоткрыла запотевшее окно и продолжила:

– Если ты хочешь спросить меня, могла ли бухгалтер Лиза, работающая на хлебозаводе, говорить так по-французски? Я отвечу – никогда в жизни.

– Она умерла? – почему-то подумав о смерти, невпопад спросил я.

– Нет, нам тогда повезло. На повторном сеансе гипноза профессор общался с ее второй личностью на французском языке, попросив мужчину больше не появляться. Тот не совсем понял, что мы имеем в виду, но вскоре все же удалился или затих, если можно так выразиться. Нам удалось перезаписать ее коды. Лиза начала помнить свои сны, осознавая их как воспоминания из прошлой жизни, не имеющие к ее личности и ее настоящей жизни прямого отношения. Ей стало легче. Но такая желанная память прошлого воплощения не принесла ей ничего, кроме дополнительных переживаний. Там, в далеком прошлом, не было ничего, что смогло б ей помочь здесь и сейчас.

– Что ж, это веселая альтернатива ночным посиделкам с мертвыми.

– Я все это рассказываю лишь потому, что не хочу, чтоб ты открыл ту дверь, которую потом не сможешь закрыть.

– Зачем люди делают это? – я постарался отвести тему подальше от дверей.

– Занимаются эзотерикой?

– Нет, – улыбнулся я, – пытаются вспомнить прошлую жизнь? Они хотят знать, что были раньше кем-то поважнее и посущественнее, чем сейчас?

– Как знать. Только ведь из этих воплощений мы имеем не титулы и звания, не связи или зарытый клад, а душевный опыт. Переживания, проще говоря. Эти переживания обогащают дух. Когда дух обогащен, то средства его обогащения не имеют уже никакого значения: ни любовь, ни измены, ни предательства, ни ужасы войны, и даже воспоминание момента собственной смерти уже бесполезно. Душа пережила это событие и обогатилась.

Мы заняли ее просторный зал. Я лег на мягкий диван, она села на стул у изголовья. Дождь монотонно накрапывал, и сквозь него раздался монотонный четкий голос. Тетя была профессионал своего дела, и я даже вздрогнул, не узнав ее тембра.

– Твое тело расслабляется, мышцы слабеют, веки закрываются. Тебя клонит в сон. Когда я досчитаю до пяти, ты уснешь, но когда я досчитаю с пяти до одного – ты проснешься. Раз, два, три, четыре, пять…