Пеперль - дочь венской проститутки. Книга 3 - Жозефина Мутценбахер

– Может быть, вы нам ещё что-нибудь расскажете? – с мольбой в голосе просит Пеперль.

– Вы всё это на себе ещё испытаете, наберитесь только немножко терпения! Какая польза вам от моих рассказов о самых распрекрасных хуях, если в пизде у вас пусто.

Расставаясь, Мали сделала свой обычный книксен. Но Пеперль на прощание лихо схватилась за пизду Веверки, запечатлела крепкий поцелуй на высоко поднявшемся, тугом секеле и кончиком языка лизнула щель.

– До скорого, моя прекрасная пиздёночка, – говорит она и этой лаской оставляет госпожу Веверку в таком состоянии, что та в бесплодной тоске по поршню вынуждена сама себя доводить до конца пальцем. При этом она чуть слышно бормочет себе под нос:

– Какая же я дура, что так быстро выпроводила детей. Не сделай я этого, Пеперль наверняка меня ещё полизала бы, да и другая, думаю, не осталась бы равнодушной.

Она неистово обрабатывает свою пизду и стонет:

– Ах, если бы здесь была Пеперль, у этой девчонки такой миленький язычок, у паршивки у этой, будь она проклята, что теперь оставила меня одну. Не надо мне было их выпроваживать. Эх, я, глупая курица!

И она в слепой ярости зажимает секель большим и указательным пальцами и начинает так отчаянно его надрочивать, что ей уже больно по-настоящему. Но именно из-за этого, или, может быть, из-за воспоминаний о сладком язычке Пеперль, мгновенно заливает всю изнутри. Она дрожит и теперь ощущает, как влага из пизды стекает по её пальцам.

* * *

И теперь настало их время! Теперь, как страстно надеются Пеперль с Мали, начинается их большая карьера. Жизнь во всём своём манящем великолепии ждёт отныне их впереди, открывая перспективы на хуи всякого рода, которые обеспечат им комфортабельное и безбедное существование. Отныне, с сегодняшнего вечера они будут точно знать, куда им надо идти и с кем ложиться в постель. Их будущее готовой фабулой расстилается перед ними. Ни одна мать не смогла бы отыскать для них лучшей профессии, ибо матери слишком легко забывают, что самым заманчивым и отрадным в их молодости был крепко стоящий и неутомимо работающий хуй, что самым приятным для них было поебаться от души. Совершенно голые стоят Пеперль и Мали в небольшом боковом кабинете, примыкающем к банкетному залу фешенебельного столичного отеля, и наблюдают, как госпожа Веверка, которую давно уже называют просто Мицци, обрызгивает духами пизду. Сегодня состоится еженедельный праздничный вечер клуба, который официально носит имя «Венские червонные валеты», а неофициальное его название «Танцы на проволоке верных друзей хозяйки». И Пеперль с Мали предстоит быть введёнными в программу варьете и других мероприятий в качестве новеньких. Мицци Веверка затем тщательно припудривает своё пышное тело, после чего облачается в платье из воздушнейшего креп-жоржета, которое, будучи перехвачено в талии только узким золотым пояском, лёгкими свободными складками ниспадает до самых щиколоток. Сквозь тонкую как паутина материю просвечивает белоснежная кожа, которую это одеяние больше подчёркивает, нежели скрывает.

– Красиво, – с придыханием говорит Пеперль, – изумительно красиво.

А Мали, пробуя на ощупь, поглаживает тонкую материю, не упуская, конечно, возможности, игриво пройтись ладошкой также по мягким округлостям Мицци.

Мицци удовлетворённо смеётся, любуясь своим отражением в зеркале.

– Я вам нравлюсь? – Белокурые локоны мерцающими прядями обрамляют лилейный лоб, глаза сверкают влажным блеском. – Так, теперь ваша очередь, теперь я вас сделаю красивыми.

Из шкафчика у стены она достаёт две пары лакированных туфель на высоком каблуке, красные шёлковые юбочки не более двадцати сантиметров в длину и два крошечных кепи красного с золотом цвета, какие носят мальчики-лифтёры в гостиницах.

– Одевайтесь, – командует она.

Девочки натягивают коротенькие носочки и возятся с остальными деталями туалета, однако у них это плохо получается, они не знают с чего начать.

– Ничего страшного, – подсказывает Мицци, – носки вообще не нужны, только туфельки.

Потом накидывает им на бёдра юбчонки и прикрепляет к волосам забавные кепи. С изумлением глядят девчонки на себя в зеркало. В туфлях на высоком каблуке их голые, стройные ноги смотрятся ещё длиннее, а короткие шёлковые юбочки едва прикрывают их пиздёнки. Лихо сдвинутые набекрень кепи придают мордашкам юных шлюшек ещё более дерзкий вид. Тёмно-красной несмываемой губной помадой Мицци выразительно подчёркивает соски их грудей и несколькими каплями благоухающей эссенции смачивает каждой пупок.

– Готово, а теперь отправляемся, и не осрамите меня!

Узкий тёмный коридор ведёт к банкетному залу. Вход в него завешен красными бархатными портьерами, из-за которых доносится громкий смех, пение, звон бокалов и крики. Пеперль энергично проскальзывает через портьеры, немного раздвинув их в стороны, и увлекает за собой двух других охочих до ебни пиздовладелиц. В первый момент ни один человек не обращает внимания на их появление, поэтому у подруг есть время спокойно оглядеться по сторонам и оценить обстановку. В глубоких кожаных креслах за низкими столиками располагаются господа во фраках и белых манишках, потому что в клубе «Весёлой хозяйки», по крайней мере, в начале банкета, всё обставлено на высочайшем уровне. У поперечной, узкой стены просторного зала располагается сцена, занавес которой пока опущен, а перед ней сидит джаз-оркестр. Потом девочки замечают, что они тут не единственные дети. Ещё три аналогичные пары, одетые, как и они, но только в голубые, зелёные и жёлтые цвета, кружат по залу. То там то здесь кто-нибудь из господ, мимо которого они проскальзывают в данный момент, трогает девочек между ног. Теперь в зале становится оживлённее. Ещё из нескольких боковых дверей появляются молодые, миловидные женщины, которые, как и Мицци, облачены в прозрачные воздушные платья. Они тоже выглядят в высшей степени завлекательно. Мицци спешит оставить общество девочек и теперь, покачивая импозантными бёдрами, проплывает между столиками. Два официанта с ведёрками шампанского торопливо пробегают мимо ещё несколько не освоившихся с обстановкой девочек, даже не бросив взгляда на их вызывающе торчащие грудки с подрумяненными сосками. Один из них, слегка задевший Мали, на ходу извиняется:

– О, пардон, уважаемая!

У Мали, изумлённой такой учтивостью, отвисает челюсть и она несколько секунд так и стоит с открытым ртом. Потом девочки делают несколько робких шагов в зал. Атмосфера там пока достаточно натянутая, как это и бывает обычно в начале каждого праздника. Однако стоит музыкантам взяться за свои инструменты, как лица присутствующих сразу же веселеют. И когда раздаётся клубный гимн, песня о весёлой хозяйке, все господа в один голос подхватывают её. В песне поётся о хозяйке постоялого двора, которая даёт путникам кров и стол, и ещё кое-что. Она не жалеет для гостей доброго вина и столь зажигательно крутит ручку шарманки, что гости не могут усидеть на месте и пускаются в пляс так, что яйца трясутся.

Пеперль, которая с юных лет знает почти все куплеты этой популярной песенки, с удовольствием начала подпевать и, ведя за руку Мали, двинулась в глубину зала. Возле столика, за которым сидят четверо господ, чья-то рука делает ей знак. Пеперль послушно отвечает на приглашение и, подойдя ближе, приседает в книксене, как строго-настрого приказала им Мицци. Один из господ с интересом наклоняется вперёд и приподнимает коротенькую юбочку Пеперль, однако тотчас же с разочарованием на лице снова бросает её.