Форпост. Земля войны - Олег Шабловский

Стройка продвигалась с хорошей скоростью, поскольку трудились здесь не только сами обитатели Замка, но еще пятеро наемных работников из Пограничного и двое из Торжка, поселка, выросшего из бывшей стоянки недоброй памяти капитана. Расплачивались с наемниками драгоценной солью и железными инструментами, естественно сделанными из материала заказчика. Так уж сложилось, что солеварня и кузница имелись только у спиридоновцев, благодаря чему они прочно держали монополию на соль и металлические изделия. В свою очередь обитатели Пограничного, имея хороших мастеров, наладили производство посуды из обожженной глины и научились неплохо обрабатывать звериные шкуры и кожи, вкладывая свою лепту в меновую торговлю между поселками. Конечно, Черных тоже наловчился обрабатывать звериные шкуры, но то, что получалось у него, не шло ни в какое сравнение с изделиями подчиненных Войтенко.

Однако центральное место в здешней торговой системе занимал все-таки Торжок, благодаря своему удачному расположению почти на полпути между двумя другими селениями, а также цепкой деловой хватке Агреляна, выступающего посредником практически во всех торговых предприятиях.

Достойный сын армянского народа умел провернуть дело так, что ни одна из сторон не оставалась внакладе, а он сам имел неплохой приварок. Кстати, наем «гастарбайтеров» для строительства Заречья тоже был осуществлен по предложению и при деятельном посредничестве ушлого продюсера, и можно было не сомневаться – свою долю выгоды в этом предприятии он тоже поимел.

Конечно, не всем нравилось такое положение вещей, но деятельность Агреляна значительно экономила время и силы, затрачиваемые обычно при проведении различных торговых операций, а потому с ней все-таки мирились. Единственным товаром, которым мог похвастаться Торжок, была деревянная посуда и прочие поделки из этого материала, виртуозно изготавливаемые Михаилом. Фермер лелеял планы со временем стать главным поставщиком зерна и муки, но, по крайней мере, до первого урожая об этом приходилось только мечтать.

Так или иначе, но дополнительные рабочие руки давали спиридоновцам возможность, не прерывая строительства, заниматься и текущими делами. Поэтому Сергей и Сашка не пошли вместе со всеми на стройку, а направились к берегу моря, где их ждала своя, особая работа.

Здесь все было готово к спуску на воду небольшого суденышка, если, конечно, можно назвать этим словом странную конструкцию, громоздящуюся на смазанных звериным жиром полозьях из гладко оструганных жердей. Шесть накачанных воздухом автомобильных камер от колес автозака должны были добавить плавучести деревянному настилу с накрепко принайтовленному к нему кузову от фермерского грузовика.

Фермер ни под каким предлогом не соглашался уступать свое имущество, на которое сам имел серьезные планы. Но вскоре здравый смысл и нежелание ссориться с сильными и влиятельными соседями победили крестьянскую прижимистость, и кузов он все же продал. Причем цену заломил такую, что не менее прижимистый Шевченко только присвистнул от удивления и принялся яростно торговаться. В конце концов, к исходу января кузов выкупили, отдав за него стоявший на хранении у Агреляна ободранный остов дэпээсного «Марка», перетащить который в Спиридоновку все равно не было никакой возможности. В придачу пришлось отдать две лопаты, топор и борону, сработанные Петровичем из своего железа, а также две большие корзины соли.

Транспортировка сокровища к морскому побережью заслуживала отдельного описания. Для нее соорудили специальные салазки-переросток, полозья которых Ковригин оковал, порастряся запасы дефицитного металла. В путь двинулись с вечера, по свежевыпавшему снегу, дождавшись подходящей погоды. Надо было видеть, как четверо хрипящих и плюющихся мужиков ночью через степь волокли на себе всю эту конструкцию, ни дать ни взять – бурлаки на Волге. Причем шумели, ругались и матерились они так, что ни у одного ночного хищника не возникло желания приблизиться к странной процессии.

С приходом весны и по окончании посевной кампании Спиридонов, взяв себе в напарники Сазанова, занялся строительством плавсредства. Трудов было положено немало, и вот наступил торжественный момент спуска судна на воду.

Дружными ударами судостроители выбили деревянные подпорки, и неуклюжее сооружение, соскользнув по наклонному помосту в воду, подняло тучу брызг и закачалось на волне. Саня издал радостной вопль, чем-то напоминавший боевой клич команчей, вышедших на тропу войны. Сергей, настроенный более самокритично, восторгов своего юного помощника отнюдь не разделял. Плот просел в воде значительно больше, чем он рассчитывал, к тому же выглядел весьма неповоротливым и обещал будущим мореплавателям серьезные проблемы с управлением.

При помощи заранее приготовленных сходней парни перебрались на борт, посудина при этом погрузилась в воду еще больше и угрожающе накренилась. В щели автомобильного кузова ручейками побежала вода, и спустя непродолжительное время «Титаник» благополучно завершил свое первое путешествие прямо на морское дно. К счастью, глубина в этом месте была от силы метра полтора, но температура морской воды в апреле не очень располагает к купанию, и горе-корабелы, вымокнув и изрядно продрогнув, поспешили выбраться на берег. Трясясь от холода, Сергей принялся стягивать с себя мокрую одежду, рядом, выжимая рубашку, приплясывал, пытаясь согреться, Сашка.

– К-кузов ут-топили, – клацая зубами, невесть кому пожаловался он. – М-мужики узнают, п-порвут как Тузик грелку. Это же надо, столько добра за него отвалили, всю ночь его через степь волокли. Что теперь делать-то будем?

– Хорош причитать, – буркнул Спиридонов. – Доставать будем. Только сейчас отогреемся немного и полезем вытаскивать.

Усевшись на прогретый солнцем песок, приятели следующие полчаса посвятили обдумыванию своих дальнейших действий.

– О, глянь! – Уныло выводивший пальцем на песке узоры Сазанов бросил пристальный взгляд на море и даже подпрыгнул. – Кажется, всплывает.

– Быть не может, с чего бы это он сам всплывать начал?

– Да точно я тебе говорю, всплывает.

Сергей присмотрелся: действительно, верхний край белого борта автомобильного кузова уже отчетливо виднелся над легкой рябью моря.

– Не унесет? – забеспокоился Сашка. – Пойду, швартов проверю.

– Да не должно, канат достаточно длинный и прочный, – покачал головой Спиридонов. – Ну, пойдем, поближе к берегу его подтянем.

Провозившись почти два часа, парни вытянули свое плавсредство на берег и приступили к его разборке, попросту разрезав веревки, крепящие кузов к деревянной основе плота и сбросив тяжеленную железяку на песок пляжа.

На повторные ходовые испытания вышли на следующее утро. На море стоял полный штиль, и подгоняемая неловкими ударами двух весел неуклюжая посудина двинулась прочь от берега. Отошли метров на двести. Сергей растянулся на плетенной из травы циновке в тени небольшого шалаша и задремал, убаюканный легким покачиванием, а его напарник, размотав донку, уселся на краю плота и принялся удить рыбу.

– Серый, ветер поднимается, – Сашка тормошил своего напарника за торчащую из-под навеса ногу. – С востока, все в точности как Семеныч предсказывал.