Анализ крови - Джонатан Келлерман

Я рассказал о решении Своупов отказаться от лечения Вуди и последующем исчезновении семьи.

– Сет, как ты думаешь, секта может иметь к этому какое-либо отношение?

– Маловероятно, потому что члены держатся очень замкнуто. Если секта вступит в конфликт с медицинским учреждением, это привлечет к ней ненужное внимание.

– Но двое «прикоснувшихся» встречались с родителями, – напомнил я.

– Если секта решила заняться подрывной деятельностью, зачем делать это так открыто? Ты говорил, семья живет недалеко от «Пристанища»?

– Насколько я понял.

– В таком случае, возможно, «прикоснувшиеся» просто решили установить добрые соседские отношения. В таком маленьком городке, как Ла-Виста, местные жители относятся ко всем странным чужакам с большой подозрительностью. И мудрые чужаки не жалеют сил, чтобы подружиться с ними. Это очень хорошая стратегия выживания.

– Кстати о выживании, – спросил я, – на какие средства существует секта?

– Я так понимаю, на пожертвования членов. С другой стороны, Мэттьюс человек богатый. Не исключено, что он оплачивает все это предприятие ради власти и престижа. Если секта действительно стремится сама обеспечивать себя всем необходимым, расходы будут не такие уж и большие.

– И еще одно, Сет. Почему они называют себя «Прикосновением»?

– Будь я проклят, если это знаю, – рассмеялся он. – Надо будет поручить эту задачу какому-нибудь дипломнику.

* * *

Мэл Уорти позвонил ближе к вечеру:

– Похоже, миссис Моуди не получила дохлую крысу, поскольку ей предназначалось кое-что побольше и получше. Сегодня утром она обнаружила выпотрошенную собаку, подвешенную к ручке входной двери за свои внутренности. И еще ублюдок кастрировал бедное животное и засунул яйца ему в пасть.

Я молчал, морщась от отвращения.

– Каков тип, а? В довершение ко всему он позвонил домой, в нарушение постановления суда, поговорил с мальчишкой и убедил его сбежать из дома. Мальчишка послушался, и потребовалось несколько часов, чтобы его найти. Его обнаружили лишь поздно вечером, бродящим по стоянке у торгового центра, в пяти милях от дома. По-видимому, он решил, что отец его заберет и увезет прочь. Никто не появился, и бедный малыш перепугался до смерти. Можно не говорить, что Дарлина сходит с ума от беспокойства. Я звоню, чтобы попросить тебя встретиться с детьми. В первую очередь ради их психического здоровья.

– Они видели собаку?

– Слава богу, нет. Дарлина убрала все до того, как они успели что-либо увидеть. Когда ты сможешь с ними встретиться?

– До субботы я не смогу попасть к себе в кабинет.

Для проведения судебных экспертиз я снимал помещение в Брентонском колледже, однако пользоваться им мог только по выходным.

– Ты можешь встретиться с детьми у меня. Только назови время.

– Ты сможешь привезти их туда через пару часов?

– Будет сделано.

* * *

Контора «Трентон, Уорти и Ла-Роза» располагалась на мансардном этаже суперпрестижного здания на пересечении Роксбери и Уилшир. Мэл в дорогущем костюме из камвольной шерсти от Биджана лично встретил меня в комнате ожидания. Он сообщил, что я приму детей у него в кабинете. У меня в памяти сохранился вид просторного помещения, погруженного в полумрак, похожего на пещеру, с огромным бесформенным письменным столом, напоминающим авангардистскую скульптуру, абстрактными картинами на стенах и шкафами, заставленными дорогими – и хрупкими сувенирами. Не лучшее место для сеанса детской психотерапии, но придется довольствоваться тем, что есть.

Я переставил стулья и пододвинул столик, устроив посреди кабинета игровую зону. Достав из сумки альбомы для рисования, цветные карандаши, мелки, перчаточных кукол и складной детский домик, я расставил все это на столе. После чего отправился за детьми Моуди.

Они ждали в библиотеке: Дарлина, Карлтон Конли и дети, одетые как в церковь.

Трехлетняя Эйприл была в платьице из белой тафты и белых кожаных лакированных сандалиях, надетых на гольфы с кружевным верхом. Ее светлые волосы были заплетены в косички, перевязанные лентами. Девочка сонно устроилась на коленях у матери и сосала большой палец, расчесывая струп на коленке.

Ее брат был облачен в белую ковбойскую рубашку, коричневые вельветовые брюки с подвернутыми штанинами, галстук-регат и черные штиблеты. Ему тщательно отмыли лицо и прилизали волосы в неудачной попытке представить его пай-мальчиком. У него был такой жалкий вид, какой только может быть у девятилетнего мальчишки. Увидев меня, он отвернулся.

– Ну же, Рики, будь вежлив с доктором, – с укором промолвила мать. – Поздоровайся, веди себя хорошо. Здравствуйте, доктор Делавэр.

– Здравствуйте, миссис Моуди.

Засунув руки в карманы, мальчишка скорчил гримасу.

Конли, сидевший рядом с Дарлиной, встал и пожал мне руку, смущенно улыбаясь. Судья была права. Если не считать то, что он был значительно выше ростом, он поразительно напоминал мужчину, которого сменил.

– Здравствуйте, доктор, – слабым голосом произнес он.

– Здравствуйте, мистер Конли.

Повернувшись, Эйприл открыла глаза и улыбнулась мне. Во время судебной экспертизы с ней не возникло никаких проблем: девочка была радостной, экспрессивной. Поскольку она была девочка, отец предпочел не обращать на нее внимания, и она оказалась избавлена от его разрушительной любви. Рики был отцовским любимчиком и пострадал за это.

– Привет, Эйприл.

Похлопав ресницами, девочка опустила голову и хихикнула, кокетка от природы.

– Помнишь игрушки, в которые мы играли в прошлый раз?

Кивнув, она снова хихикнула.

– Я их принес. Хочешь снова в них поиграть?

Девочка посмотрела на мать, испрашивая у нее разрешения.

– Не бойся, играй.

Девочка спустилась с материнских коленей и взяла меня за руку.

– А с тобой, Рики, я займусь позже, – обратился я к угрюмому мальчишке.

Я провел с Эйприл двадцать минут, в основном наблюдая за тем, как она передвигает крошечных обитателей игрушечного домика. Ее игра была организованной и структурированной, относительно спокойной. Хотя она и разыграла несколько эпизодов родительских ссор, ей удалось разрешить их, удалив отца, после чего семья продолжала счастливо жить дальше. По большей части построенные ею сценарии излучали надежду и определенность.

Я выяснил, как девочка воспринимает ситуацию в доме, и пришел к выводу, что она понимает происходящее так, как подобает ребенку ее возраста. Папа сердится на маму, мама сердится на папу, поэтому они больше не хотят жить вместе. Эйприл понимает, что она тут ни при чем, и Рики тоже ни в чем не виноват, а Карлтон ей нравится.