Просто скажи «спасибо» - Ксения Болотина

– В какой позе она предпочитает спать? Какой любимый цвет? Во что она была одета сегодня?

– Как обычно, джинсы и майка.

– Какого цвета?

Силился вспомнить хоть что-то, о чем меня спрашивал Змей, но в голове ничего из этого не отложилось. Хотелось стереть с лица Змея его кривую ухмылку, но, увы, крыть мне было нечем. Оставалось лишь молчать и думать, а подумать было о чем. Змей знал о Лисенке больше, чем я.

– Давай в коттедж.

– Уверен? А как же соблазнение невинной девы? ― теперь понятно, издевался.

– Уверен, ― кивнул я, отвернувшись к окну.

Забить бы сейчас на все, взять Лисенка да рвануть куда подальше. Солнце, море, песок. Романтика. Только она и я. Перед глазами всплывали картины нашего с ней отдыха. Прогулки по берегу. Ее маленькая ладонь в моей руке, легкие развевающиеся одежды. Мягкие улыбки и светящиеся счастьем глаза. Кажется, я еще не совсем безнадежен. Кривая улыбка расползлась по губам. Могу собой гордиться, раньше, кроме секса, меня ничего не волновало.

К черту всех, и Глеба, и Змея, и отдых. Здесь тоже куча возможностей, главное ― желание, а оно у меня просто огромное.

*      *      *

Святослава

Чертов идиот! Гребаный павлин! Довел до ручки и как ни в чем не бывало свалил. Обиделся, бедненький, и, главное, на что?! На правду!

– Слишком резкие движения, ― Денис уже больше часа на меня орал, правда, сейчас уже просто шипел сквозь зубы. Глубокий вдох, медленный выдох. Надо успокоиться, но тело просто звенело от переполняющей его злости. Отрывисто кивнув, я встала в стойку.

Скользящее движение. Перехват руки, захват, поворот, и я лечу на маты.

– Соберись!

Вдох-выдох, вдох-выдох. Тело продолжает звенеть. Стойка. Нападение. Снова разглядываю потолок из положения лежа.

– Слава, какого фига творится в твоей прелестной головке? ― навис надо мной Денис.

– Все нормально, ― тренировка летела к чертям, в таком состоянии только грушу мутузить. Я закрыла глаза, так и продолжая лежать. И снова эти губы, властные, мягкие, терзающие. Тело до сих пор жжет от прикосновения его рук. Бесит.

Я продолжала лежать, не обращая внимание на голоса и шум. Обидно. Хотелось свернуться в комок и рыдать. Непозволительная роскошь в данный момент. Не дождется! Не хочу возвращаться к нему, к черту договор. Рано или поздно мое тело вновь меня предаст. Второго такого раза я не переживу. Чертова глыба льда. Просто взял и оставил меня сгорать от страсти. «Прости»… не нужны мне его извинения, надо было взять и закончить то, что начал. Двинуть бы ему сейчас по его наглой морде.

– Долго еще будешь тут лежать?

– Иди к черту! Глюки не разговаривают, ― сбылась мечта идиота, явился. Явился?

– От парнокопытного к глюку. Надеюсь, я успешно эволюционирую?

– Сгинь, не нарывайся. Зачем приперся?

– Мы не договорили.

– Да ты что?! ― очнулся, не договорили мы. ― Наши с тобой разговоры до добра не доводят. Сделай милость, исчезни нафиг из моей жизни!

Зажмурилась еще сильнее, а что? Маты мягкие, тепло, уютно, можно и полежать, авось, до него дойдет и он исчезнет.

– Ну-у, так не интересно, ― я не успела отреагировать, как меня дернули вверх, ставя на ноги. ― Во-от, уже лучше.

Счастливо скалился, пока я пыталась убить его взглядом.

– Те документы, договор. Это липа. Но желание, которое нельзя отменить, реально. И ты, если помнишь, мне проиграла. Так что… я хочу.

Все, хана ежикам, это была последняя капля. Хочет он. Опять я, я, я. Парнокопытный эгоист!

Движение, захват, поворот, грохот.

– Засунь себе свое «хочу» знаешь, куда?! ― от распластанной на матах немаленькой и очень удивленной тушки мне стало немного легче.

– Оу, не ожидал. У такой невинной девушки, да такие извращенные фантазии, ― блаженно зажмурился, даже не пытаясь встать. ― Мы с тобой просто обязаны обсудить твои фантазии.

Правило «не бить лежачего» тут же утратило свое значение. Замах ногой, сдавленное оханье и, несмотря на боль, разливающуюся по моей ноге, вновь пришло чувство удовлетворения.

– Ведьмочка, ― я не успела отскочить. Подсечка, и я лечу в гостеприимно распахнутые руки. Не успеваю ничего понять, как оказываюсь на спине, а сверху меня придавливает тяжестью крупного тела.

– Что ты творишь? ― попытки оттолкнуть его не принесли результата, он лишь сильнее навалился на меня, удерживая мои руки над головой.

– Направляю твою злость и энергию в нужное русло, ― он толкнулся своими бедрами, давая мне почувствовать всю твердость его намерений, заставляя шипеть от злости, словно кошка.

– Колючка, ― протянул Игорь чуть мечтательно, шумно вдыхая, уткнувшись носом в мою шею. ― Ты ведь даже не представляешь, как я схожу с ума. Каждый день, каждый час, каждый брошенный на тебя взгляд, жгут изнутри огнем.

– С тобой даже ромашка станет кактусом, ― хотелось кричать от разочарования и злости. Вот только тело снова предавало, стремясь навстречу жаркому дыханию, что щекотало шею, вызывая мурашки по всему телу.

– Ведьма, ― впился жестким поцелуем, сминая губы, до боли, до головокружения.

Мы словно сошли с ума. Выплескивали свою злость в словах, катались по матам, пытаясь доказать друг другу свое превосходство. Никто из нас не хотел сдаваться. Не знаю, как в тот момент мы сдерживались, но серьезных травм не наносили. Подсечки, захваты. Мне было проще, каким-то чудом в голове всплывали все новые и новые захваты, даже подивилась сама себе, уроки Дениса не прошли даром.

Каждая моя победа отдавалась в душе ликованием, но тут же сменялась злостью. Игорь хоть и оказывался на лопатках, но своих позиций не сдавал. Изворачивался, и я летела вслед за ним, приземляясь неизменно на его грудь, придерживаемая его руками, чтобы вновь оказаться придавленной его телом, почувствовать его жаркий шепот, прикосновение губ, обжигающую страсть. И обязательно услышать его «Сводишь с ума, ведьма».

Тело пылало, словно в лихорадке, к черту, сдаться, получить наконец-то то, чего так желает тело. Останавливало лишь то, что в зале мы были не одни. То и дело краем глаза я ловила на себе взгляды. Восхищение, недоумение. Раздавались подбадривающие крики и свист. Не время, не место.

– Иди к черту, не начинай того, что не можешь закончить! ― я снова оказалась придавлена его телом. Низ живота пульсировал. Ощущение его твердости, закушенная губа, что бы не сорваться на крик, не податься на встречу его бедрам своими.

– Считай, ты сама нарвалась. Больше никаких договоров, никакого шантажа, только ты и я, ― последний поцелуй и, легко поднявшись, он отошел в другой конец зала.