Хроники замка Брасс - Майкл Муркок

Граф Брасс вздохнул и сосредоточился на новом плане. Утром он напишет Флане и сообщит об их приезде. Будет интересно посмотреть, как изменился этот странный город с его последнего визита в качестве завоевателя.

– Передавай королеве Флане мои наилучшие пожелания, – произнес Дориан Хоукмун отстраненным голосом. Он говорил, вeртя в бескровных пальцах крошечную копию Фланы. Граф Брасс сомневался, сознает ли Хоукмун, что успел взять фигурку. – Скажи ей, что я недостаточно хорошо себя чувствую, чтобы путешествовать.

– Ты почувствуешь себя лучше, как только отправишься в путь, – заверил граф Брасс.

Он успел отметить, что Хоукмун завесил окна темными гобеленами. Комната была освещена лампами, хотя время шло к полудню. Атмосфера стояла затхлая, нездоровая, отравленная воспоминаниями.

Хоукмун потер шрам на лбу, где некогда помещался Черный Камень. Кожа у него на лице была цвета воска. Глаза горели пугающим, лихорадочным огнем. Он так исхудал, что одежда на нем колыхалась, словно спущенный флаг. Он стоял, упершись взглядом в стол, на котором возвышалась выполненная со всеми подробностями модель Лондры, с тысячами безумных башен, связанных между собой лабиринтом коридоров, чтобы их обитатели не видели солнечного света.

Внезапно графа Брасса осенило, что Хоукмун подцепил свою болезнь от тех, кого завоевал. Он не удивился бы даже, если бы Хоукмун вдруг начал надевать на себя сложно сконструированную и украшенную каменьями маску.

– Лондра изменилась, – сказал он вслух, – с тех пор, как ты видел город в прошлый раз. Я слышал, башни разрушены, широкие улицы засажены цветами, разбиты парки, проложены широкие проспекты вместо тоннелей.

– Да, знаю, – отозвался Хоукмун безо всякого интереса. Он отвернулся от графа Брасса и принялся выдвигать за стены Лондры отряд кавалерии Темной Империи. Кажется, он проигрывал ситуацию, когда Темная Империя наносит поражение графу Брассу и остальным поборникам Рунного посоха. – Должно быть, там исключительно… прекрасно. Однако мне важно помнить Лондру именно такой. – Его голос сделался резким, надтреснутым. – В какой погибла Иссельда.

У графа Брасса промелькнула мысль, не винит ли Хоукмун его в том, что он заодно с убившими Иссельду. Он отмахнулся от этой мысли. И сказал:

– Но как же путешествие? Разве оно не взбодрит тебя? Последний раз, когда ты видел внешний мир, он лежал в руинах, разоренный. Теперь же он снова процветает.

– У меня здесь важные дела, – заявил Хоукмун.

– Что еще за дела? – почти гневно спросил граф Брасс. – Ты же не покидал покои несколько месяцев.

– Существует ответ, – коротко пояснил Хоукмун, – на всё это. Есть способ отыскать Иссельду.

Граф Брасс пожал плечами.

– Она умерла, – произнес он мягко.

– Она жива, – пробормотал Хоукмун. – Она жива. Где-то в ином месте.

– Мы с тобой однажды уже согласились, что жизни после смерти не существует, – напомнил граф Брасс другу. – Разве что ты вызовешь призрак. Неужели ты был бы счастлив, если бы сюда явилась тень Иссельды?

– Если бы мне удалось призвать хотя бы тень – да.

– Ты любишь покойницу, – произнес граф Брасс негромким, встревоженным голосом. – И из-за этого ты полюбил саму смерть.

– А что мне любить в жизни?

– Много всего. Ты мог бы понять это, отправившись со мной в Лондру.

– Я не испытываю желания видеть Лондру. Ненавижу этот город.

– В таком случае составь мне компанию хотя бы на часть пути.

– Нет. Я снова впадаю в грезы. И в грезах я становлюсь ближе к Иссельде и к нашим детям.

– Никаких детей никогда не существовало. Ты сам их придумал. Ты вообразил их, когда был безумен.

– Нет. Ночью, во сне, меня называли другим именем, хотя сам я был тем же человеком. Странное, архаичное имя. Такие имена давали еще до Трагического Тысячелетия. Джон Дейкер. Вот это имя. И Джон Дейкер отыскал Иссельду.

Граф Брасс был готов зарыдать, слушая исступленное бормотанье друга.

– Эти умозаключения – эти сны – лишь усиливают твою боль, Дориан. От них трагедия только разрастается, а не уменьшается. Поверь мне. Я говорю правду.

– Я понимаю, что ты желаешь мне добра, граф Брасс. Я уважаю твое мнение, и я понимаю, что, по твоим ощущениям, ты помогаешь мне. Но прошу тебя, пойми, что это не помощь. Я обязан двигаться дальше по своему пути. Я точно знаю, что он приведет меня к Иссельде.

– Что ж, – скорбно отозвался граф Брасс. – С этим я соглашусь. Этот путь приведет тебя к смерти.

– Если проблема только в этом, меня она не волнует. – Хоукмун снова перевел взгляд на графа Брасса. Граф ощутил, как его пробрал озноб при виде этого исхудавшего, белого лица с ярко горящими глазами, глубоко запавшими в глазницах.

– Боже, Хоукмун, – произнес он. – Хоукмун…

И он двинулся к двери и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.

И он услышал, как Хоукмун прокричал ему вслед пронзительным, истерическим голосом:

– Я обязательно ее найду, граф Брасс!

На следующий день Хоукмун отдернул гобелен на окне, чтобы взглянуть на двор. Граф Брасс отбывал. Его свита уже сидела верхом на прекрасных больших конях, покрытых красными попонами, – это был цвет графа Брасса. На зачехленных огненных копьях развевались ленты и флажки, плащи хлопали на ветру, яркие доспехи сверкали в свете раннего утра. Лошади всхрапывали и переступали копытами. Вокруг сновали слуги, завершая последние приготовления, поднося всадникам согревающие напитки. А потом вышел сам граф Брасс и сел на гнедого жеребца, его медный доспех вспыхнул, словно охваченный пламенем. Граф посмотрел на окно Хоукмуна и на мгновение задумался. Затем выражение его лица изменилось, и он что-то приказал одному из людей. Хоукмун наблюдал.

Глядя вниз, на замковый двор, он никак не мог отделаться от ощущения, что наблюдает за особенно хорошо сделанными моделями, эти модели двигались и разговаривали, но все равно оставались моделями. Ему казалось, он может спуститься и передвинуть всадника на другой конец двора или же взять самого графа Брасса и переставить его подальше от Лондры, развернув в совершенно другом направлении. Его не покидало смутное раздражение, какое вызывал старый друг, не способный его понять. Иногда приходила мысль, во сне, что граф Брасс купил жизнь ценой жизни дочери. Но разве такое возможно? Никто никакими силами не заставил бы его пойти на такое. Наоборот, бравый старый воин не задумываясь отдал бы жизнь за любимую дочку. И всё же Хоукмун никак не мог отделаться от гнусной мысли.

Несколько мгновений он ощущал сожаление, размышляя, не согласиться ли всё же сопровождать графа Брасса в Лондру. Он смотрел, как вперед выезжает капитан Йозеф Ведла, приказывая поднять решетку в воротах. Граф Брасс оставил Хоукмуна править вместо себя, хотя на самом деле его сенешали и ветераны-стражники Камарга могли прекрасно справиться без него, не требуя от Хоукмуна принятия решений.