В саване нет карманов - Хорас Маккой

– Я и не беспокоюсь о нем, – возразил Долан.

– Хорошо, тогда о чем же ты беспокоишься?

– Ни о чем…

– Я не знала, что это сообщение в «Нью массез» так расстроит тебя, – призналась Майра. – Я показала тебе эту статью в качестве доказательства того, что здесь не единственный город в стране, где происходят странные вещи.

– Меня это не расстроило, – сказал Долан, – так, огорчило. Каждый день я выясняю все больше огорчительного. Вот почему я хочу выпустить журнал побольше, общенациональный журнал, только так я смогу сделать что-нибудь реальное. Я думаю, что Дороти Шервуд имела право убить своего двухлетнего сына. Она знала, что у него нет никаких шансов достичь самоуважения или счастья в этой жизни или что он сможет хотя бы поесть досыта, и она была права. Не хотела, чтобы мальчик вырос, проклиная ее за свое рождение… как я некогда обвинял свою мать. И своего отца. Как я это делаю до сих пор. Какое, черт возьми, право они имели приводить меня в этот мир? Они не смогли позаботиться обо мне, они предоставили мне учиться жизни за рекламными щитами и в темных аллеях, черт бы побрал их обоих.

– Майк! – произнесла Майра резко, вставая и подходя к нему.

– Ты думаешь, что у меня приступ безумия? Нет, леди, вы ошибаетесь. Я знаю, о чем говорю, я знаю, что чувствовала Дороти Шервуд! Что могла эта страна предложить ее сыну? Что, черт побери, эта страна может предложить любому другому ребенку? Очередь за благотворительным супчиком или шарик шрапнели в живот? Виновата ли Дороти, что убила сына? Почему, черт возьми, суд не приговорил к электрическому стулу человека, который довел ее до этого? Черт, это имело бы какой-то смысл…

– Господи! Ты можешь добиться власти и силы, – сказала Майра мягко, глядя на него. – Майкл Долан, ты однажды можешь стать большим человеком! Ты можешь стать таким чертовски большим…

Послышался стук в дверь.

– Входите, – кинул Долан через плечо.

Это пришел Улисс.

– Человек внизу спрашивает вас, – сказал он.

– Что он хочет?

– Не знаю, мистер Майк. Я спросил, а он ответил, что по личному делу.

– Как он выглядит?

– Забавно так. Маленький потрепанный парень, с усами. Похоже, иностранец. Я сказал, что не уверен, что вы дома. Может быть, мне лучше сообщить ему, что вас здесь нет?

– Приведи его, Улисс.

– Подожди минутку, Улисс, – вступила в разговор Майра. – Послушай, Майк. Ты знаешь, что тебе не следует так поступать. Хотелось бы, чтобы ты понял: мы заняты очень опасным делом…

– Ступай, Улисс, – перебил ее Долан.

Улисс вышел, неодобрительно качая головой.

– Однажды ты пожалеешь, что не слушал меня, – сказала Майра.

Долан улыбнулся, бросил галстук на книжный шкаф, повесил пиджак на спинку стула. Подошел к столу, вытащил шестизарядный пистолет (новый, Макгонахил выдал пару часов назад) из кобуры и положил его на стол, прикрыв газетой. Поставил стул так, чтобы в случае необходимости мог схватить пистолет сидя… и принял самый небрежный вид, когда Улисс привел посетителя.

Человек, очевидно, и впрямь был иностранцем, действительно немного потрепанный, очень маленький и худой. «Итальянец», – подумал Долан. Визитер выглядел обеспокоенным, но Долан, доведенный до состояния, когда подозреваешь всех и вся, не был уверен, что тревога посетителя настоящая.

– Вот мистер Долан, – сказал Улисс не слишком любезно и медленно направился к двери, как будто раздумывая, уходить или нет. Долан движением головы показал ему на выход.

Посетитель подождал, пока Улисс закроет за собой дверь, и только тогда произнес:

– Мистер Долан, мне нужна ваша помощь.

Долан не ожидал, что этот человек заговорит на чистом английском. По его внешнему виду можно было бы предположить, что у такого – ужасный акцент.

– Садитесь, – сказал Долан, приглядываясь.

– Меня зовут Багриола, – представился человек, все еще стоя. Он нервно теребил свою шляпу и настороженно глядел на Майру. – Я парикмахер.

– Это мисс Барновски. Она мой референт. Садитесь.

Багриола кивнул Майре быстрым движением головы и сел на край стула.

Майра передвинулась к книжному шкафу, заняв место немного позади гостя, и остановилась, опираясь на локоть. Враждебность читалась на лице женщины. Багриола заметил это, потому что несколько раз беспокойно оборачивался. В его глазах застыл страх.

– Не волнуйтесь, мистер Багриола, – сказал Долан. – Никто не собирается нападать на вас. Зачем вы хотели меня видеть?

– Да… верно-верно… о деле, – сказал немного неуверенно Багриола, глядя на Долана. – Я обращался в полицию и в газеты, но никто мне не помог. Сегодня я брил мужчину, и он рассказывал другому мужчине про ваш журнал, про то, сколько у вас смелости бороться за правду…

– Что вы имеете в виду, утверждая, что полиция не помогла вам?

– Уже дважды какие-то люди отводили меня в низовье реки и избивали плетью. Последний раз они оставили меня привязанным к дереву.

– Что? – вскинулся Долан. – Какие люди?

– Я их не знаю. Одеты в балахоны. На головах – маски и шлемы. Они обмазывают людей смолой и вываливают в перьях.

– Господи! – воскликнул Долан. – Крестоносцы!

Багриола кивнул, слабо улыбнувшись, и встал. Снял пальто, галстук и начал расстегивать свою рубашку.

– Я покажу вам, – сказал он, вынимая рубашку из брюк. – Смотрите…

– Господи! – воскликнул изумленный Долан. – Майра, подойти сюда, взгляни.

Спина Багриолы была изукрашена крестообразными рубцами и порезами.

– Небеса, можно вложить палец в эти шрамы, – сказал Долан. – Я ничего подобного не видел за всю жизнь. Господи, это чудо, что вы остались живы, мне такого никогда не приходилось видеть…

– Очевидно, ты не слишком хорошо знаешь, что происходит в этой твоей свободной стране, – спокойно произнесла Майра.

– Вам надо срочно показаться врачу, – сказал Долан. – Можно занести инфекцию.

– Я был у врача несколько раз. Вечером я специально попросил его снять бинты, поскольку собирался прийти к вам, – ответил Багриола, надевая рубашку.

– Господи! – повторил Долан. – Послушайте, что вам сказала полиция?

– Ничего. Сказали, что, если я не могу никого опознать, они не могут ничего сделать. А я, конечно, не могу, ведь они были в масках. Очень храбрые люди, – проговорил Багриола, пожимая плечами и застегивая рубашку.

– Не хотите ли… не хотите ли выпить чего-нибудь? – спросил Долан.

– Спасибо, нет, – улыбнулся Багриола. – Я хочу правосудия.

– Да-да, или я перестану уважать себя, – пробормотал Долан, все еще обеспокоенный увиденным.