Ушкуйник. Бить врага в его логове! - Юрий Корчевский

Тем временем ушкуйники топорами сбили с клепок замки клеток. В это время двери дома распахнулись.

Первыми из дома выбежали женщины. Одновременно невольники и невольницы с плачем и криками радости вышли из клеток во двор и увидели женщин из хозяйского дома. Недавние невольники яростно набросились на них. Мужчины били кулаками и ногами, женщины кусались, царапались, вцепившись в волосы, выдирали их клочьями. Рев, крики боли, глухие звуки ударов заполнили двор торговца рабами.

Михаил ошалел от поднявшегося шума.

Из дома, боязливо озираясь, вышли трое мужчин. Невольники бросили терзать женщин и подскочили к мужчинам, готовые накинуться на своих мучителей.

– Стоять! – повелительно крикнул Михаил.

Все замерли.

– Этот кто?

– Надсмотрщик у хозяина. Сволочь! Кнутом нас бил!

– Казнить!

Не успел надсмотрщик возразить, как Ефим раскроил ему топором череп.

– А этот? – саблей указал Михаил.

– Сам хозяин, – злобно ощерился пленный.

– Хозяин, говоришь!? Ты-то мне и нужен. А этот? – Михаил показал на третьего.

– Сынок хозяйский. Яблоко от яблони недалеко падает. Всех девок перепортил, – выступила вперед невольница.

– Утопить в бассейне. Не заслужил он достойную смерть от оружия.

Невольники схватили хозяйского сынка и, как он ни брыкался, сунули головой в воду. Подержали, пока пузыри не перестали идти и тело не обмякло, и только тогда, плюнув, отошли от бездыханного хозяйского сына.

Дошла очередь до самого торговца невольниками.

– Говори, где прячешь деньги?

– Не понимай по-урусутски, – затряс головой хозяин.

– Врет он! Еще как по-нашему тараторит, – вступила та же невольница, которая рассказала о проделках хозяйского сына.

– Ай-яй-яй! Нехорошо обманывать! А вот тебе урок – чтоб понятливее был!

С этими словами Михаил боевым ножом отсек работорговцу ухо. Не смертельно, но оч-чень больно и крови много.

Тот взвизгнул, зажал рукой рану.

– За каждый неверный ответ буду отрезать у тебя чего-нибудь, – зловеще пообещал Михаил.

Не хотелось работорговцу расставаться с деньгами, ох как не хотелось. Однако боль в ухе и угроза Михаила заставили его подчиниться. Он повел ушкуйников в дом.

Тряпки уже прогорели, дыма стало поменьше, однако дышать еще было тяжело.

Хозяин поднялся на второй этаж, снял с пояса ключ, отпер дверь. В комнате ушкуйники увидели два больших сундука. Комнатушка маленькая, без окна, и явно сделана с расчетом на хранение денег.

– Открывай замки! – приказал Михаил.

Хозяин нехотя, трясущейся рукой вставил ключик в отверстие, отпер замок и откинул крышку первого сундука. Весь сундук был полон монетами. Завидев такое богатство, ушкуйники охнули.

– Теперь – второй!

Хозяин клацнул замком. Откинув тяжелую крышку, он неожиданно схватил лежавший сверху, на монетах, кинжал и всадил его в грудь Ефиму.

– Умри, урус!

И тут же его тело грузно осело на пол, а бородатая голова откатилась в сторону – стоявший за его спиной Спиридон резанул по шее работорговца саблей.

– Вот гад!

Михаил на мгновение опешил. Плохо! Уставились на деньги ушкуйники, не доглядели за хозяином, вот и потеряли нелепо хорошего человека и опытного корабельщика.

Михаил запер сундуки ключами хозяина.

– Выносите сундуки!

Ушкуйники, пыхтя и толкаясь, с трудом оторвали сундуки от пола, вытянули их из хранилища, громыхая по ступеням, потащили сундуки по лестнице и выволокли во двор.

– Не, Михаил, на руках не донесем – уж больно тяжелы. Повозка нужна.

– Поищите в соседних дворах!

Кинулись через стену в соседний двор, а там уж хозяев и след простыл. Одни бабы в гареме от страха трясутся. Зато нашли телегу и мула, запрягли его, вывели на улицу.

Вчетвером с трудом взгромоздили один сундук на повозку, за ним – второй. Старенькая повозка угрожающе поскрипывала, обещая развалиться на первом же ухабе.

– Везите на лодью! Ты и ты! – Михаил указал на Спиридона и Никиту.

– А как же мы? – обступили Михаила бывшие невольники, распознав в нем главного.

– Вы что, все – русские?

– Не только.

– Троих покрепче мне гребцами надобно.

Михаил окинул взглядом толпу, выбрал трех крепких мужиков.

– Пойдете с моими людьми за повозкой, скажете кормчему Павлу – я велел принять вас в команду и накормить.

Обрадовалась отобранная тройка, бросилась догонять тронувшуюся повозку.

– А с нами что?

– Кто русские – идите на пристань, найдите воеводу Юрьева, спросите у него.

Михаилу было всех жаль, но брать на себя ответственность он не хотел. Есть воевода походный, ему и решать.

Соседний дом оказался пуст, людей не было, ценностей тоже не нашли.

Ушкуйники перелезли через забор. Дверь в дом заперта. Клеток с людьми тоже не видно. Вроде ремесленник говорил, что в этом квартале одни работорговцы живут. Ошибся или наговаривал?

– Эй, отпирай. Выйдешь сам – живым оставим. Будешь сопротивляться – убьем! – это Зосима крикнул в окно.

В ответ полился поток ругательств. Местного языка никто не знал, но по тону и без перевода понятно было.

– Зажигай!

В окна полетели зажженные тряпки. Почти тут же в окно высунулась крепкая волосатая мужская рука, и одна чадящая тряпка полетела обратно во двор.

– Ты гляди, чего делает! – подивился Зосима. – Что, не нравится?

Сам он стал сбоку от другого окна. Оконца были узкие, высокие. Из него снова показалась рука с тряпкой. Зосима ловко рубанул по ней топором.

Из дома донесся дикий, почти звериный рев. По коже ушкуйников пробежали мурашки.

Спустя мгновение резко распахнулась дверь, и во двор выбежал огромного роста обнаженный по пояс ордынец с искаженным от боли лицом и лихорадочно горящими глазами. Из культи правой руки сочилась кровь. Обрубок был наскоро перехвачен веревкой. В левой руке ордынец держал странный меч – не очень длинный, но широкий к концу лезвия и изогнутый. Ордынец описывал им вокруг себя полукружья, с шипением разрезая воздух. Попытался было один ушкуйник с сабелькой приблизиться к нему, но раздался звон разрубленного металла, и в руке у русича осталась только рукоять, – лезвие сабли отлетело.

– Окружай его и – в топоры! – скомандовал Михаил.

Со всех сторон, как раненого медведя, обложили ордынца ушкуйники. Пока один делал выпад топором, другой успевал лезвием сабли или топора резануть гиганта по спине. Он уже весь был в крови, но пока держался на ногах. Однако сказывалась большая кровопотеря, и гигант пошатывался, отбиваясь от ударов наседающих ушкуйников. Было видно, что надолго сил у него не хватит, и корабельщики решили измотать врага.