Трактир на Пятницкой. Агония. Вариант «Омега» - Николай Иванович Леонов

Вот и получишь пулю. Начальники думают, что раз Америка известный вор, то, значит, вне подозрений. Пусть начальники так думают, а сам-то Пашка знает, что Серый может шлепнуть и без подозрений. Зачем ему лишние свидетели».

— Подожди, Павел. Так не годится. — Климов нахмурился. — Что значит «ладно»? Расскажи, как ты думаешь действовать.

Пашка вразвалочку подошел к Климову.

— Пусть рыжий тебе докладывает, им и командуй, начальник, — сказал он и кивнул на Николая. — Зазвали на какую-то блатную малину, запудрили мозги, и побежал Пашка выполнять ментовы указания, подставлять лоб под бандитскую пулю. Так, думаешь? — говорил он, все больше раздражаясь. — Действовать? Пойду и напьюсь у Когана, вот и все действия. — Пашка круто повернулся и направился к двери. — Позвоню, — буркнул он и вышел на лестничную площадку, потом хотел было вернуться, сказать на всякий случай про Аленку, чтобы не дали пропасть девчонке, но подумал, что получится совсем как в кино, махнул рукой и выскочил на улицу.

Отец Василий, увидев Пашку, засуетился, стал трясти ему руку и вытирать сухие глаза.

— Пашенька, сыночек, ты воистину божий человек. Не забыл старика в беде, не бросил, — причитал он и сам накрыл стол. — Садись, сынок, выпей рюмочку.

Пашка отодвинул графин, положил в рот маслину и шумно выплюнул косточку.

— Не тарахти, старик, — сказал он и с минуту молчал. — Можешь меня выручить? Дай десять червонцев, вот так надо. — Пашка провел ладонью по горлу. — За мной не пропадет.

— Знаю, Пашенька, знаю, да видит бог — нету.

— Он видит, какой ты жмот, — сердито сказал Пашка и с радостью отметил, что старик на него внимательно смотрит и что-то обдумывает.

— Нету денег, сынок. Видит бог, нету, — повторял старик, бормотал что-то еще и моргал голыми, как у птицы, веками. — Но надо же тебя выручать, нельзя человека в беде оставлять. У Серого деньжата, конечно, есть. Я ему сейчас письмецо напишу.

Пашка чуть не подавился косточкой от маслины, закашлялся и закрыл лицо ладонями. Отец Василий убежал и спустя некоторое время крикнул из коридора:

— Пашенька, иди сюда, сынок. Держи. — Он протянул конверт, залепленный воском. — Не читай. Если откроешь, то Серый обязательно узнает и денег не даст.

— Очень нужно, — буркнул Пашка и положил конверт в карман.

— Еще передай мешочек, — старик показал на большой куль из рогожи, — деткам кушать надо, вот я собрал малость.

— Куда нести-то? — спросил Пашка и, увидев, что старик замялся, опустил куль на пол. — А ну их к черту, ваши дела! Серого уголовка ищет, еще влипну в историю, — сказал он нерешительно и достал конверт. — Найду деньжат в другом месте.

— Что ты, сынок! — Старик оттолкнул его руку. — Иди, родной. Серый денежки даст, а сам из Москвы уедет, — шептал отец Василий и подталкивал Пашку к дверям. — Тебе и отдавать не придется. Мароновский переулок знаешь?

— Ну?

— Там пустырь есть, пройдешь его, увидишь кирпичный дом без крыши, сзаду стенки нет, и ступенечки вниз ведут. Спустишься осторожненько и постучи в дверь три раза, подожди и еще два раза стукни. Понял?

— Не дурак! — сказал Пашка и поднял куль. — А даст Серый деньги?

— Даст, Пашенька, обязательно даст. Только ты иди туда осторожненько и не сразу, а домой зайди, отдохни часок.

Домой Пашка не пошел, а уселся в сквере на лавочку и стал обдумывать положение. Можно позвонить начальнику, встретиться, назвать адрес и отдать конверт. А если из подвалов есть второй выход и налетчики уйдут? Тогда что с Пашкой будет? Конверт, конечно, вскрывать нельзя, хотя там наверняка интересные вещи написаны. Но старик-то хорош, иудушка, бегал, крестился и заправлял всей кухней. Теперь его дело — труба, старика начальник наверняка не упустит. А может, и ментам не звонить, и к Серому не лезть?

Пашка поднялся, взял куль и, обзывая себя отборными ругательствами, отправился в Мароновский переулок. Путь его лежал мимо торговых рядов, и, проходя через них, Пашка увидел Варвару. Она стояла у витрины ювелирного магазина под руку с неизвестным Пашке парнем и, приподнявшись на носки, что-то шептала ему на ухо. Пашка не удержался от соблазна и, остановившись рядом, тихо позвал:

— Варя! А Варя!

Она повернулась и спросила:

— Паша? Ты откуда взялся?

— Тебя Серый зовет, Варварушка, — прошептал Пашка и с насмешкой посмотрел на ее кавалера.

— Серый? — переспросила Варвара и подняла тонкие ниточки бровей. — Какой Серый, Паша? Что-то ты все путаешь, Пашенька. Пошли, Василий. — Она подтолкнула спутника и пошла, прижимаясь к его плечу. Пашка услышал ее гортанный смех, перебросил мешок на другое плечо и, тихо матерясь, пошел своей дорогой.

Он без труда нашел лестницу в подвал и, чертыхаясь, спустился и постучал в сырую дверь, как объяснил старик. Долго никто не откликался, и Пашка начал стучать снова, когда за дверью раздался глухой голос:

— Кто?

— Америка, — сказал Пашка, пытаясь по голосу определить, кто стоит за дверью. Он слышал, как скрипнули ржавые петли, но разглядеть в темной дыре подвала ничего не мог.

— Один?

— Нет, с невестой, — сказал Пашка и выругался.

— Иди.

Пашка узнал голос Валета и стал спускаться. Он поднял тяжелый куль и протиснулся в полуоткрытую дверь, которая за спиной сразу захлопнулась.

— Эх, Валет, Валет, никогда ты не будешь королем, — сказал Пашка, двигаясь ощупью вдоль стены.

— Поговори еще, — рявкнул сзади Хват и ткнул его наганом в спину.

Почувствовав между лопаток ствол нагана, Пашка вздрогнул, но, зная, что бандит без разрешения Серого стрелять не будет, взял себя в руки и остановился.

— Убери пушку, Хват. Или я тебе сейчас этим кулем башку проломлю.

— Брось брыкаться, Америка, — сказал миролюбиво Валет и потянул за рукав, — сам знаешь наше положение. Идем, уже близко.

Пашка сделал несколько шагов, и то ли стало светлее, то ли привыкли глаза, но он стал разбирать, что идет по узкому коридору с кирпичными стенами и низким сводчатым потолком. Они вошли в большую комнату, в центре которой стоял стол с керосиновой лампой. Пашка чуть было не выронил свою тяжелую ношу, когда увидел, что за столом сидят Цыган с Сержем и, о чем-то мирно беседуя, играют в карты.

— Привет честной компании, — сказал Пашка, положил куль на стол и, щуря глаза, огляделся.

Цыган и Серж молча кивнули, а из темноты появился Серый и сказал:

— Здравствуй, здравствуй, Паша. Зачем пожаловал? Как адресочек узнал?

«Наверняка второй выход есть. У него и стоял, осторожный, черт. Как их здесь взять?» — подумал Пашка, протянул Серому конверт и сказал:

— Заявился за деньгами, а адресочек дал мне отец Василий.

Серый взял конверт, поднес к лампе и долго его разглядывал.