В полночный час - Шеннон Дрейк

Он говорил так торжественно и серьезно, что она кивнула без улыбки. Ей совсем не хотелось ответить ему дерзостью.

А гнаться за незнакомцем в маске и плаще — осмотрительно? — насмешливо напомнила она себе.

— Я буду еще осторожнее, Сальваторе. Обещаю. Перед тем как гондола нырнула под мост, Джордан заметила Рагнора. Она увидела его сразу, потому что он отличался от всех своим ростом и светлыми волосами, словно маяк белевшими на черном фоне его одежды.

Он стоял не один и не заметил ни Джордан, ни гондолы. Джордан улыбнулась. Тифф нашла объект своей страсти. Американка без комплексов просто заступила ему дорогу. Она так серьезно с ним говорила, так трогательно положила руки ему на грудь.

— Я буду осторожна, — повторила Джордан, почувствовав, как волоски зашевелились у нее на затылке. Рагнор предупреждал ее об опасности. Теперь то же самое делал гондольер. А Джаред считал, что она сходит с ума. Возможно, он прав. Она узнала в манекене мертвого Стивена. Она видела волков. Она слышала шепот крыльев в ночи.

Надо лететь домой. Такое решение, пожалуй, самое разумное.

Нет…

Она не могла лететь домой. Не могла, пока не выяснит, что тут происходит.

Да, она здорово испугалась. Тогда, на балу, да и вчера тоже. Но вместе со страхом она испытывала странное чувство, будто ею манипулируют. Будто она игрушка в чьих-то руках. В ней крепла решимость во что бы то ни стало создать заслон чужой воле.

Ее вовлекали в игру? Ее соблазняли?

Тифф уже употребляла это слово. Для Тифф Венеция полна соблазна. Джордан готова остаться здесь по той же причине. Она будет осторожной, как обещала Сальваторе, потому что по собственному опыту знала, что в жизни случаются плохие веши. Не во сне. В реальном мире.

— «Даниэль», — объявил Сальваторе, причаливая к входу в отель. — Прошу нас, не гуляйте одна. Обещаете?

Портье протянул ей руку, чтобы помочь выйти. Джордан поцеловала Сальваторе в щеку.

— Обещаю вам, я буду держаться с друзьями. И спасибо вам большое. Вы — самый лучший гондольер. Он улыбнулся ей.

— Спасибо. До свидания, красавица.

— Чао, Сальваторе.

Джордан поблагодарила портье и вошла в отель. В вестибюле, как обычно, было много людей. Кто-то смеялся, слышалась речь на разных языках, продолжалась карнавальная суета, связанная с выбором костюмов и обменом впечатлениями. Джордан остановилась у входа, блаженно улыбаясь.

Люди вокруг такие красивые.

И все так славно проводили время.

Джордан испытывала странное чувство, словно она должна защитить Венецию от зла. Если здесь происходило что-то такое, что могло замарать репутацию красивейшего города, она должна положить этому конец.

* * *

Сальваторе Д'Онофрио с помощью шеста выводил гондолу из узкого канала, огибая вапоретто, ждавший пассажиров у отеля. Он проехал мимо собора Сан-Марко и Дворца дожей и вошел в Большой канал. Он никому из своих друзей не стал рассказывать об утренней находке, он просто доставил ее в полицейский участок, своему приятелю Роберто Капо. А сейчас…

Ему все еще не хотелось петь. Он ехал домой. Утром, как следует отдохнув за ночь, он снова станет самим собой.

В такой час гондол на канале было полно. Сальваторе проплыл мимо одной из стоянок. Джузеппе Донати, приятель-гондольер, помахал ему. Он только что взял на борт пару в карнавальных костюмах. Сальваторе помахал в ответ. Джузеппе указал на мужчину в плаще и маске, очевидно, желавшего покататься в гондоле.

Сальваторе жестом поблагодарил приятеля. На самом деле он не собирался брать пассажиров, но, быть может, работа поможет ему развеяться. Сальваторе причалил к берегу. Он делал над собой усилие, чтобы выдерживать жизнерадостный тон.

— Хотите покататься, синьор? — спросил он на английском.

Мужчина в маске лишь мрачно кивнул в ответ. Он прыгнул в гондолу ловко. В помощи он не нуждался. Мужчина говорил низким голосом, объясняя маршрут на английском с акцентом, но с каким — Сальваторе не понял. Сальваторе был рад — пассажира он высадит недалеко от своего дома и немного заработает.

Они плыли по каналу, глядя на пешеходов, владельцев магазинов, детей, собак и тех, кто их выгуливал.

Они двигались в стороне от торных путей. Здесь мало туристов, в основном местные жители. Старик, направлявшийся в трактир или бар, женщина в черном, возвращавшаяся со службы из церкви. Молодая домохозяйка с коляской.

Еще один поворот, и они уже в самом сердце рабочего города. Смеркалось. В окнах зажигали свет — отцы семейств возвращались с работы, некоторые чтобы поужинать и лечь спать, многие — чтобы перекусить и снова на улицу — успеть заработать, пока в городе много туристов.

Это был его, Сальваторе, родной город. Ласковый и теплый. Такой щемяще родной. Такой узнаваемый трудовой город.

Впереди был широкий мост, соединяющий два острова. Достопримечательностей тут не было — на островах жили местные трудовые люди. Отсюда рукой подать и до острова, на котором жил сам Сальваторе.

Гондола нырнула под мост.

Сальваторе не услышал, как пассажир встал.

Ему показалось, что пассажир что-то шепнул ему, и Сальваторе повернул голову.

Он почувствовал ладони у себя на плечах. Сильные руки, которым ничего не стоит сломать шею. Он открыл рот, чтобы закричать, но захлебнулся в собственной крови.

Он даже не заметил лезвия бритвы, тускло блеснувшего у горла, прежде чем погрузиться в плоть.

* * *

Нари была в центре площади, в маске, в окружении веселящейся толпы. Она тихо стояла, уставившись в небо, ожидая, пока угаснет день. Ночь… Скоро наступит ночь. Она слышала смех, обрывки разговоров на разных языках. Она слышала музыку — на площади играл ансамбль. Но, если напрячь слух, она могла расслышать и нечто другое.

Биение пульса.

Тук-тук… Удар за ударом. Какой сладкий, какой изысканный звук.

Дыхание…

Жизнь… Сущность живого… Эликсир жизни…

Сегодня ночью. Это может случиться сегодня ночью. У нее был план, и незначительные отступления от него ее не пугали. Даже наоборот, разнообразие веселит душу. Как игра. Игра в кошки-мышки. Погоня, рождавшая сладостное чувство страха. Вкус страха…

Нари вздрогнула от прикосновения чьей-то руки и в ужасе повернулась.

— Хватит, — отчеканил он.

Она хотела гневно стряхнуть его руку, но знала, что не сможет.

— А если я не хочу останавливаться, что ты намерен предпринять? Убить меня?

— Убрать тебя, — тихо ответил он.

— Ну, у тебя всегда было такое желание. — Все равно Нари не могла от него сбежать. Так почему бы не насладиться моментом близости? Она провела по его щеке тыльной стороной ладони.