Роковой оберег Марины Цветаевой - Мария Спасская

— А мне зачем? — всхлипнула из прихожей Ольга Владимировна.

— А я отвечу, зачем вам, — выкрикнула неугомонная Вероника. — Возможно, Марьяша уличила вас в краже хозяйственных денег. Раз вы украли мое портмоне, вам ничего не стоило присвоить деньги на хозяйство. Так, может, это вы…

Хлопок входной двери не дал Веронике закончить свою мысль — Ольга Владимировна выскочила из дома, так и не дослушав обвинений.

— Поздравляю, Вероника Николаевна! Вы отлично устроились, — констатировала я, взбегая по лестнице, чтобы собрать вещи. — Дома — муж, здесь — любовник. Жизнь удалась!

— Нахалка! Я могла бы уехать сразу же после похорон, но трачу время и силы, чтобы поддержать вас в трудную минуту, а вместо слов благодарности слышу оскорбления!

— Что вы стоите, Андрей Сергеевич, обнимите же нашу благодетельницу! — с пафосом воскликнула я. — Впрочем, не стану вам мешать, без меня вам будет удобнее обниматься, — добавила я, вбегая в свою комнату и с силой захлопывая дверь.

Меня тут же с головой накрыла царившая в комнате темнота, особенно непроглядная с яркого света, и я уже было потянулась к лампе на рабочем столе, чтобы включить свет, но остановилась, в ужасе замерев с вытянутой рукой. Прижавшись к стеклу, на меня с улицы в свете луны смотрело белое пятно лица, до половины скрытое капюшоном. Хоть у коттеджа отчима и имеется галерея, опоясывающая второй этаж, я все же пережила небывалое потрясение и как ошпаренная выскочила из комнаты. Кому придет в голову среди ночи карабкаться на галерею, чтобы заглянуть в чужое окно? Ответ напрашивался сам собой, но я старалась об этом не думать. По залитому светом коридору навстречу шел Андрей с Юриком на руках, и я немного успокоилась. Отчим виновато улыбнулся мне, шепотом попросив не валять дурака и ложиться спать, и скрылся в комнате малыша. А я скатилась вниз по лестнице и, наскоро одевшись под молчаливым взглядом Вероники, подхватила собаку и выбежала из дома. Достав в машине крест деда Федора, я положила руку на холодное серебро и торжественно поклялась неприкаянной душе Марьяны, что непременно отыщу пропавший брегет.

* * *

Ветеринар, к которому я повезла Босю, обнаружил у нее бронхит, вызванный переохлаждением. Оставив собаку в лечебнице под капельницей, я отправилась в квартиру бабушки, при этом меня ни на секунду не покидало ощущение, что за мной следят. Но я гнала от себя страшные мысли прочь, концентрируясь на проблеме, которую мне предстояло решить. Заварив большую кружку чая, я улеглась на диван и принялась обдумывать ситуацию. В том, что убийцей Марьяны была Клавдия, я не сомневалась. Все говорило против нее. Поэтому я не подозревала в убийстве и краже брегета Веронику, но крестная Юрика для чего то соврала про собаку, и мне было непонятно, зачем она это сделала. У нее, безусловно, был роман с отчимом, и поэтому Вероника не спешила в Париж. Но что то же она говорила своему мужу, оставшемуся во Франции? Называла даты и сроки, когда планировала вернуться домой? Чтобы получить ответ на эти вопросы, я сняла трубку и принялась звонить ресторатору. Неплохо зная месье Полянски, я в разговоре надеялась аккуратно выяснить, не соскучился ли он по жене. Трубку сняла степенная дама, должно быть, экономка.

— Месье Полянски нет в Париже, он на Мальдивах в свадебном путешествии, — обстоятельно пояснила она.

— Простите, не поняла, — растерянно пробормотала я. — Месье Полянски женился?

— О да, седьмого числа, на мадемуазель Юппер.

— А как же Вероника?

— Месье Полянски и слышать не хочет об этой потаскушке! — отрезала моя собеседница. — После того, что случилось в посольстве, месье Полянски потребовал развод, оставив Веронику ни с чем. Эта русская бестия ухитрилась во время рождественского приема переспать с послом, да еще обворовать его, вскрыв в спальне сейф и выкрав драгоценности его супруги. Был скандал, в конце торжества все открылось, гостей стали обыскивать и нашли пропажу у месье Полянски. Вероника успела подсунуть мужу ворованные бриллианты во время танцев, чтобы выйти сухой из воды. Месье Полянски стоило большого труда доказать свою невиновность. Мой вам совет, милочка: если не хотите попасть в число врагов месье Полянски, не упоминайте при нем о Веронике. А кто звонит?

— Внучатая племянница из Канады. Передавайте дядюшке мои наилучшие пожелания и поздравления с новым браком. Надеюсь, этот союз окажется удачнее предыдущего.

Я повесила трубку и призадумалась. Вот оно что! Марьянина подруга, приехавшая к нам погостить и присмотреть себе коттедж пошикарнее, бедна как церковная мышь! Богатый муж указал ей на дверь, оставив с носом. Получается, что у Вероники есть мотив — заполучить в мужья Андрея и прибрать к рукам Марьянино наследство. Значит, Клавдия — всего лишь разменная пешка в руках опытной гроссмейстерши, и совершенно точно домработница говорит правду, а Вероника врет. В ночь убийства крестная Юрика не гуляла с собакой, а занималась чем то другим, и, вероятнее всего, пропавший брегет находится у нее. И косвенным доказательством Вероникиной вины является то, что Бося могла простыть только в одном случае — если бегала по улице без комбинезона. В одежде собака гуляет каждый день, чувствует себя комфортно и простудой не страдает. Если собачка сбежала, как уверяет Ольга Владимировна, комбинезон само собой остался дома, и раздетая стриженая Боська подхватила простуду. Ну и как доказать, что Вероника не имеет алиби на момент убийства? Конечно же, поговорить с продавщицей Тамарой. Не допив чай, я накинула куртку, сунула ноги в сапоги и в поисках доказательств своей правоты вышла из квартиры, намереваясь отправиться в круглосуточный магазин. Вышла и застыла в недоумении на лестничной клетке, ибо почувствовала стойкий запах ландыша, любимого цветка Марьяны. Ранней весной, когда эти цветы появлялись на полянках в Банном лесу, отчим собирал каждый день по небольшому пушистому букетику и проносил маме в дар. Андрея не смущало, что ландыши занесены в Красную книгу, впрочем, как и Марьяну, охотно принимавшую подношения. Откуда же теперь, среди зимы, у дверей квартиры бабушки взялся запах ландыша? Боясь признаться, что ответ мне хорошо известен, я бегом спустилась вниз по лестнице, стараясь не смотреть по сторонам и больше всего опасаясь увидеть фигуру в черном. Добравшись до машины, я почувствовала себя в безопасности, завела мотор и поехала в круглосуточный магазин.

Продавщица, не оправдавшая ожиданий Алика относительно водки, подтвердила мою догадку.

— Как же, помню женщину с собачкой, — подхватила она, стоило мне только заикнуться про ту ночь. — Без пятнадцати три она пришла, я по кассе посмотрела, когда чек на сигареты пробивала. Замерзшая такая. Собаку все грела за пазухой.

— А саму собаку вы видели? Мордочку? Или хвост?

— Нет, собаки не видела. Наверное, маленькое животное сильно замерзло, и хозяйка грела ее своим теплом. Только одежка виднелась.

Поблагодарив разговорчивую женщину, я вернулась в машину и поехала домой, по дороге рассуждая, что мой поход в магазин особой ясности в дело не внес, но и не перечеркнул мои догадки. Ведь саму собаку продавщица не видела! Запах ландыша почти выветрился, и это тоже меня немного успокоило. Дождавшись утра, я отправилась к старшему следователю Чавчавадзе, чтобы поделиться своими соображениями. Но Гия Соломонович оказался занят — он допрашивал задержанную по подозрению в убийстве Клавдию Шаховскую. Кто то из жителей города опознал по описанию загадочной женщины в сиреневой дубленке первую бывшую жену Андрея Сергеевича, и оперативники нагрянули к ней с обыском. У Клавдии нашли ту самую дубленку, помпон от которой был извлечен из руки убитой и приобщен к делу в качестве вещественного доказательства, а также роскошное портмоне с кредитными карточками, принадлежащими Веронике Полянски, от которых мало что осталось. В ответ на вопросы следователя Клавдия лишь плакала и повторяла, что ничего не помнит, проснулась во флигеле дома бывшего мужа, вышла в коридор и нашла у двери портмоне. Грешна, не сдержалась, кошелечек прикарманила и, чтобы деньги не отняли, на первой же электричке вернулась в Москву. Но Чавчавадзе ей не верил, требуя признаться в совершении убийства. Все это рассказал мне следователь Лизяев, принявший меня вместо своего московского коллеги в кабинете оперативников.