Позволь мне верить в чудеса - Мария Акулова

— Сегодня я на Высоцкого. Завтра он на меня. Все течет — все меняется. Детка…

Это было сказано так самоуверенно, что Аня даже разозлилась… Почему-то за Высоцкого. С языка рвалась колкость, но удалось сдержаться.

— Сегодня вы обещаете помощь, завтра делаете вид, что ничего не предлагали. Все течет — все меняется?

— Вот видишь, какая ты сообразительная! На лету хватаешь практически. Но об этом можешь не бояться. У меня своя выгода.

— Какая?

— Своя… — Вадим ответил, выдержав паузу. Как бы намекая, что раскрывать все карты перед ней не планирует.

— А если я сейчас пойду к Высоцкому и расскажу, что вы предлагаете мне…

— То он тебе не поверит, потому что я работаю с ним год, а ты бесишь чуть меньше… Но я вообще не очень понимаю, почему должен тебя уговаривать. Не хочешь — как хочешь. Ставьте баррикады, пускайте колючую проволоку под напряжением по периметру забора. Ждите гостей…

Аня сглотнула, чувствуя, что сердце снова начинает биться сильней, а на языке чувствуется горечь досады. Вадим — явно не тот человек, с которым стоило бы иметь дело. Да и его намеки… Они ясно говорят, что если у парня есть план — это скорее подстава для Высоцкого, чем спасение для них, но… А если так она действительно сможет сберечь дом? Если так от них окончательно отстанут? Да и что он может с нее стребовать за помощь?

— Мне нужно подумать, — с губ почти было готово сорваться отважно-отчаянное «я согласна», когда в мыслях промелькнуло сказанное когда-то строгим голосом: «

теперь второе — узнавай о людях, с которыми собираешься сотрудничать

«. Отпечаталось на подкорке все же. Отпечаталось…

Аня сказала, вскинув на Вадима решительный взгляд. Он снова хмыкнул и кивнул. Достал из внутреннего кармана пиджака ручку, написал на салфетке свой номер телефона, протянул Ане.

— Наберешь, как подумаешь. Только особо раскачиваться времени нет. Вопрос нескольких недель, ты поняла, да?

— Да, поняла…

Как бы ни хотелось отказаться, Аня взяла салфетку, до боли прикусывая щеку изнутри. Чувствовала, что делает что-то не то. Чувствовала… Но делала.

— Отлично. Свой давай…

После этого Вадим подтолкнул к ней уже ручку, кивнул на другую пустую салфетку.

— Зачем? Я позвоню вам, как решу…

— То есть, не хочешь даже шанса дать вам с бабушкой… — Вадим показательно тяжело вздохнул, качая головой, делая вид, что готов встать…

Это была откровенная манипуляция. Причем дешевая. В разы хуже, чем манипуляции Высоцкого. Сейчас вообще все, что говорил и делал Вадим, казалось Ане в разы хуже, чем слова и действия Высоцкого. Но она зачем-то взяла ручку, салфетку, стала писать, сцепив зубы.

Ради дома. Все ради дома…

— Вот и умница, — заполучив номер, Вадим спрятал салфетку во внутренний карман вместе с ручкой, снова уставился в девичье лицо с улыбкой… — Ты все правильно делаешь, кудряшка. Свое надо выгрызать. Никто на блюдечке не принесет…

Он наверняка сказал в чем-то правильные слова, но Аню только в очередной раз передернуло.

— Спасибо за кофе. Я пойду, пожалуй. И за предложение спасибо. Я подумаю.

На прощание она даже не пыталась улыбаться. Встала из-за столика, прижала к бедру сумочку, пошла к выходу. Не оглядывалась, но не сомневалась — Вадим смотрит вслед. И у самой учащалось сердцебиение. Только не от трепета, а от страха. Потому что, кажется, уже сделала огромную глупость.

Вадим же не спешил возвращаться в офис. Спокойно допил кофе, глядя то за окно, то на полупустой стакан, который девчонка так и оставила недопитым. Прокручивал в голове диалог, хмыкал… Что она побежит жаловаться Высоцкому — не боялся. Во-первых, кишка тонка, да и не дурочка же настолько. Во-вторых, он найдет, что ответить. Всегда находит.

У самого же в голове так ладненько все сложилось — словами не передать. Ведь при любом раскладе он точно окажется в плюсе…

Хороший все же день…

Телефон, который лежал на столе, ожил внезапно. На экране загорелось «Шеф», Вадим хмыкнул, думая, а долго ли еще Высоцкий пробудет его шефом, или все течет, все меняется? Но наглеть не стал — взял трубку.

— Алло, Корней Владимирович…

— Ты где? Я уже трижды набирал тебя по внутреннему. Зайди, разговор есть.

— Я… Вел важные переговоры, Корней Владимирович…

Вадим снова хмыкнул, но Высоцкий его настроение явно не разделял. Выдержал паузу, потом произнес привычно строго.

— Какие переговоры?

— Ланцову поймал на выходе из нашего офиса. На кофе повел. Доверительный разговор…

Вадим остановился, ожидая реакции, хотя бы заинтересованности, но ее не было. Снова тишина на том конце провода, пришлось продолжить так.

— Думаю, мы с ней поладим, Корней Владимирович. В рот заглядывала, слушала внимательно, кокетничает… Кудряшка.

— Я надеюсь, ты свой план идиотский забыл? — вопрос был произнесен с раздражением. Почему так — Вадим мог только догадываться.

— Сама мобильный выпросила, Корней Владимирович. Я тут ни при чем. Но для дела тоже полезно. Уболтаю…

Сказал уверенно, ждал… Похвалы, пожалуй. А получил очередную паузу в разговоре, после которой:

— Дуй в офис, переговорщик. Тебе зарплату не за кофе с девками платят.

И скинутый звонок.

— Анюта, ты чего?

Зинаида, говорившая не меньше пяти минут, стоя ко внучке спиной, нарезая салат к обеду, задала вопрос, обернулась… И поняла, что Аня ее совершенно не слышит.

Сидит за столом, смотрит за окно, хмурится… И так уже почти неделю.

С тех самых пор, как вернулась однажды домой, обрадовала новостью о том, что ей, кажется, удалось найти место для стажировки по специальности, но ни в подробности не посвятила (как получилось, когда приступать, что за контора), ни дальнейшим своим поведением успокоиться не дала.

Была смешливой и разговорчивой. Стала хмурой и задумчивой.

Тяжело вздохнув, Зинаида отложила нож, опустилась на табурет, накрыла своей рукой Анину ладонь, почувствовала, как внучка вздрогнула, резко взгляд перевела, и сначала в нем промелькнула паника, а только потом девушка в экстренном порядке попыталась потушить ее улыбкой.

— Я снова прослушала, да? — Аня спросила с сожалением, а когда бабушка кивнула, сделала глубокий прерывистый вздох. — Прости. Что ты говорила? Повтори, пожалуйста…

— Ничего важного, Нют, но я волнуюсь. Из-за тебя волнуюсь. Расскажи мне, что не так? Вы с Захаром поссорились?

— Нет, ба. Конечно, нет. Мы не ссорились. Все хорошо. Просто… Осень на пороге. Вот я и… — Аня не договорила, пожала плечами, вымучивая из себя еще одну улыбку. Врать бабушке было сложно и противно, но и душу излить она не могла.