Dr. Сокол - Вячеслав Шалыгин

– Громче…

«…Большой транспортный самолет-крыло «Боинг-Британик», единственное в мире воздушное судно, способное следовать за тайфуном на предельно малой высоте, почти касаясь верхнего края грозового фронта…»

На стене-экране появился необычный силуэт самолета. Он больше походил на ската или камбалу, чем на кита. Отчаянные люди эти метеорологи. Не жалеют ни себя, ни технику. В последние годы на островах поселились тысячи исследователей из разных стран. Их «Меккой» стал Окинава – остров, для которого не редкость и семь тайфунов в неделю. Беда для рисовых полей, прибыль для бизнеса. У авиатранспортных фирм и судоходных компаний появилось много заказов, а спутники орбитальной сети только и делают, что отслеживают места зарождения и маршруты тайфунов. Вот и сейчас какие-то смельчаки решили оседлать дикого жеребца по кличке Тайка. Все равно что съехать на скайсерфе по шляпке «ядерного гриба». Риск, достойный уважения.

«…Ученые из США и Канады провели ряд экспериментов и запустили с борта самолета несколько исследовательских зондов. Собранная информация поможет понять причину формирования крупных фронтов над Океанией и столь частого перемещения их в северо-западном направлении. Последующий анализ данных в совокупности с данными спутникового мониторинга, возможно, позволит найти решение проблемы, которую специалисты уже называют Тихоокеанской Климатической войной…»

Зонды… Какие зонды смогут уцелеть в центре тайфуна? Ученым виднее. Хотя поверить, что они найдут решение проблемы, очень трудно. Нельзя укротить тайфун, как нельзя вернуть силы умирающему Гольфстриму или возвратить Антарктиде уплывшие по Круговому течению ледяные поля. Можно подписать еще десять международных протоколов вроде Киотского, можно настроить волноломы и прорыть сотни километров дренажных каналов, но нельзя изменить предначертанное. Невозможно уговорить океан уснуть, а Землю остыть. Тем более невозможно их заставить.

Оседлали машины и верим,

Что сильны, как птицы

с крыльями в половину неба.

Глупцы! Ветер сильнее.

Маэда снова бросил взгляд за окно. Очень далеко, за проливом Кии, почти у серого горизонта, наверное, над горой Цуруги, медленно поднималась черная, покрытая сверкающими прожилками молний стена атмосферного фронта. Внизу, в акватории, постепенно замирала жизнь. Вертолеты, несмотря на дождь, кружившие над Осакой, словно гигантский рой трудолюбивых пчел, садились не на крыши-площадки, а на платформы больших грузовиков. Техники тотчас складывали им лопасти и везли уснувших дюралевых стрекоз в наземные ангары. На окна домов, витрины магазинов и бесконечные стеклянные фасады небоскребов опускались внешние жалюзи, а электронные табло и рекламные щиты складывались и автоматически прятались внутрь массивных тумб-опор. Машины разъезжались по стоянкам или просто прижимались к обочинам, стараясь занять места с северной, подветренной стороны зданий. Людей с высоты семидесятого этажа рассмотреть было трудно, но Тацуро хорошо представлял, чем они заняты. Они спешили попасть домой, а те, кто не успевал, торопились в подземку. Многомиллионный город Осака готовился к штурму. Тайка стоял у ворот…

«…Боинг «Британик» совершил вынужденную посадку в аэропорту Осаки. Благодаря своевременной подготовке аэропорт Итами выдержал удар тайфуна и был готов принять терпящий бедствие самолет. Никто из ученых и членов экипажа не пострадал. По заявлению руководителя научной группы метеорологов доктора Малкольма Лири экспедиция успешно выполнила свою миссию. С помощью зондов была собрана ценная научная информация, которая…»

Тацуро Маэда открыл глаза. За окном было темно. Жалюзи уже поднялись, но было все равно темно, значит, наступила ночь. Время пролетело, будто подхваченное ветром. В телевизоре все те же новости, и главная тема – последствия тайфуна, но теперь репортаж ведется из Осаки. Снова взгляд за окно. Вдалеке портовые огни. С той стороны залива темно. Тайка не смог взять Осаку и отыгрался на других местах. Правее острова через узкий пролив огни Кобе. Он тоже выстоял. Какой ценой, пока не ясно, но выстоял.

Тацуро поднялся. Ноги затекли от долгого сидения, и некоторое время ему пришлось стоять, ожидая, когда разойдется кровь и прекратится покалывание. Пока стоял, было время сделать первые выводы.

Не ушел и не спрятался. Встретил врага, как предписывает Бусидо. Можно собой гордиться.

Маэда сделал осторожный шаг к окну и взглянул вниз, на ближайшие дома. У некоторых повреждены крыши, где-то искрят оборванные провода. В самом низу, играя тенями и бликами в свете уличных фонарей, бурлят потоки воды. Большинство машин затоплено, видны только крыши, торчащие над рябой от дождя поверхностью воды. И все же город выдержал натиск… Тацуро перевел взгляд на подсвеченное обильными городскими огнями небо. Над Осакой неслись тяжелые тучи. Шел сильный, добела дождь.

Гордиться… Чем? Тацуро вспомнил жуткие завывания ветра, прорывавшиеся даже сквозь плотно закрытые окна, тяжелые удары ливневых струй в жалюзи, оглушительный грохот раскатов грома и раскачивающийся, подобно корабельной палубе, пол.

Маэда взглянул на часы. Тайка буйствовал почти четыре часа. И все это время Тацуро умирал от ужаса. Он пытался перебороть страх, наполняя себя спокойной энергией всего сущего, но энергия стихии была сильнее. Она вытесняла из души покой и селила там страх. Обычный, примитивный страх перед смертью. Тот самый, презираемый самураями и проклинаемый их повелителями. Тот самый страх, который никогда не был препятствием на пути воинов «божественного ветра» во Вторую мировую и не останавливал людей чести, готовых совершить сеппуку в знак верности хозяину, даже сегодня, в век упадка древних культур и отказа от традиций.

Ну и чем гордиться трусу? Тем, что просидел четыре часа безмолвным изваянием, не в силах пошевелиться? Даже белые чужаки в это время вели себя более достойно. Они летали, вцепившись в загривок Тайка, и выполняли свой долг. Погибни они и погибни Тацуро, эти смерти были бы далеко не равноценны, хотя и наступили бы по одной причине.

И все-таки испытать страх – это не поражение. Поражение – поддаться ему. А остаться на поле боя, даже изнемогая от ужаса, это достойный поступок.

Маэда немного воспрянул духом. Он откашлялся и приказал компу открыть окно, чтобы впустить в комнату немного свежего, влажного воздуха. Ветер навалился на створку, как борец сумо. Если бы окна открывались вручную, а не с помощью сервомоторов, Тацуро вряд ли сумел бы вернуть створку в исходное положение. Тайка ушел, но его тяжелый плащ все еще развевался над Осакой.

Маэда провел ладонью по влажному подоконнику. После дождя остается вода. Что оставишь ты?

Он медленно потер ладони. Между пальцами что-то блеснуло. Тацуро поднес руки к лицу. Их покрывала какая-то едва различимая серебристая пыль.

Пыль во время дождя? Разве такое бывает? Тайфун, конечно, мог принести с собой что угодно, хоть рыбью чешую, и все-таки это было странно. Маэда вернулся к письменному столу и вытер руки салфеткой для очков. Пыль осталась на ткани вместе с влагой. Тацуро вновь переключил внимание на теленовости.