Большие проблемы маленькой блондинки - Галина Владимировна Романова

— Согласен, — кивнул Щукин, заметно расслабляясь, драки не будет, подсказало ему природное чутье. — Потому и ищу, что непутевая. Путевые они дома подле мужа сидят, так ведь?

Ребята одобрительно загалдели. Девчонка фыркнула неопределенно. Через пару минут гвалт стих, и снова она:

— Адрес есть? Или так, наугад ищешь, не по наводке?

Она вдруг засмущалась его внимательного, чуть насмешливого взгляда и поспешила задвинуть за ребячьи сандалеты свои раздолбанные вдрызг босоножки.

— Есть адрес. — Щукин улыбнулся одними губами и продиктовал: — Улица Угловая. Дом семнадцать. Квартира номер три.

Чем таким выдающимся прославился этот дом либо квартира, оставалось только догадываться, но что прославился, это точно.

Ребята замерли, словно очень резво переключились на детскую игру «море волнуется». Только что, буквально минут пять-семь назад, корчили из себя серьезных и взрослых, пытались острить, ерничать и даже запугивать его. Стучали в раскрытые ладони кулаками, поигрывали скудной мускулатурой, переглядывались со значением. И тут же, словно по команде, замерли с растерянными, детскими совершенно мордахами.

Какая там фигура на месте замри?

Играл Щукин, много раз играл в раннем детстве в эту хорошую, добрую игру. И фигуры там задавались разные друганами по улице. То морская, то военная, реже спортивная. Теперь же налицо, вернее, на лицах, замерла та самая ерунда, которую Щукин для себя определил как смущение.

Чем-то жутко смутил он ребят, продиктовав простой, казалось бы, адрес.

Чем?!

— Что-то не так? — все же не выдержал и поинтересовался он, потому что местная братва словно воды в рот набрала, причем одновременно и всем скопом. — Эй, малышка, что-то не так? Что? Что не так с этим домом номер семнадцать и квартирой номер три, а? Там что, ее нет?

Ребята молниеносно переглянулись, и трое из пяти опустили взгляды в пыльный, заплеванный асфальт. Четвертый и вовсе отвернулся. На Щукина продолжала смотреть лишь девчонка, но лучше бы она этого не делала, поскольку плохо она смотрела на Щукина. Непотребно вовсе, и взгляд ее — жалостливый, со слезой почти — ему абсолютно не пришелся по душе.

— Что?! — коротко, будто кислотой плеснул в каждого, уронил Щукин и сделал шаг вперед. — Что с ней?! Она там?!

Ребята тут же прыснули назад, как стайка встревоженных воробьев. На месте осталась лишь девчонка, которая совершенно некстати разозлилась и прокричала:

— Кто она?! Кто она?! Долбишь одно и то же! Она, она! А кто она?! Как твою бабу зовут? Пардон, жену? Жену ведь ищешь, я не ошиблась?

— Тамарка, — хрипло выдавил Щукин и еле сдержался, чтобы не ухватить девчонку за шиворот и не вытрясти из нее правду. — Мою жену зовут Тамара! Что с ней?!

— Тамара? — Девчонка обрадовалась мгновенно и даже не пыталась этого скрыть. — Так бы сразу и сказал! Нету там твоей Тамары. Скажите?!

Трое из пятерых резво кивнули китайскими болванами. Двое поостереглись, все так же продолжая буравить взглядами асфальт Угловой улицы.

— Тамары нету, а Света есть? — спросил Щукин, и ему снова не понравилась реакция на его вопрос.

— Света? Какая Света? — промямлил один из тех, что кивнул.

— Светина Света. Это ведь ее адрес: Угловая улица, дом номер семнадцать, квартира три, — начал терпеливо объяснять Щукин, всем нутром чувствуя, что дело дрянь. — Света там есть или нет?

— Ну а Света тебе зачем? — снова промямлил тот же самый малый и глянул, почти как девчонка, со смесью жалости и удивления. — Сначала Тамара нужна. Теперь вот Света. Ты уж определись, дядя, кто конкретно тебе нужен?

Грязно-серая бетонная стена многоэтажки неожиданно закачалась у Щукина перед глазами и едва не рухнула. Может, и рухнула бы, не подопри ее плечом один из тусовки. Второй, третий и четвертый прочно стояли на асфальте, и именно поэтому, а не по какой другой причине тот не выскочил у Щукина из-под ног. Но вот пятому не повезло. Пятый стоял от Щукина слишком близко и слишком откровенной была его жалость, плескающаяся в юных, безвременно помутневших глазах. Ему и до-сталось.

Выбросив руку вперед, Стас схватил малого за воротник джинсовой безрукавки и, почти приподняв над землей, подтащил к себе поближе. Притиснул свое горящее лицо к его побледневшей щеке и просипел мерзко так, как сипел только один раз в своей жизни, когда не смог остановиться и убил-таки:

— Что там с этой Светой, парень?! Говори, или я себя не контролирую!

— Тимоха! — испуганно взвизгнула девчонка, приплясывая чуть поодаль и не решаясь напасть на взбесившегося непонятно с чего мужика. — Тимоха, скажи этому чокнутому! Тимоха!!!

Тимоха молчал, будто урытый. Тогда девчонка вдруг выкинула ногу вперед и больно ударила Щукина по коленной чашечке. Раз ударила, другой, совсем не замечая, что рассадила прямо тут же большой палец на ноге в кровь.

— Отпусти его, скотина! — верещала она, нападая снова и снова. — Отпусти! Сгорела твоя Светка!!! Сгорела несколько дней назад!!!

Доходило до Щукина достаточно туго и долго. Он тупо тискал воротник бедного малого, волтузя того по земле. Рычал что-то, брызжа слюной, и почти ничего не понимал из того, что орет ему очумевшая от страха девчонка.

Очнулся, когда по спине его огрели металлическим прутом. Не от боли очнулся, нет, от неожиданности скорее.

— Ты чего, оглох что ли, гад? — Это юная заступница, оказывается, отчаявшись привести его в чувство ногами, вооружилась и лупасила его теперь по лопаткам. — Нету твоей Светки! Сгорела она на даче вместе с местным авторитетом! Отпусти Тимоху живо!

Щукин отшвырнул от себя малого, будто котенка. И, резко вывернув руку за себя, поймал металлический прут на лету.

— Хорош баловать, — приказал он строго и сделал угрожающий выпад в сторону юной воительницы. — Давай лучше по порядку… Так что там с этой Светиной стряслось?

Говорили почти все разом и сразу. Кроме одного, который как припер плечом бетонную стену дома, так и стоял там, не разжимая рта.

— Светка таскалась много с кем, — пробубнил тот самый Тимоха, которому ни за что ни про что досталось больше всех. — То с одним ее в городе увижу, то с другим. В последнее время болтали, что она будто бы на ментов взялась работать. То есть стучала вроде.

— Стучала на авторитета? — догадался Щукин.

— Ага. Степа Удобный, был тут такой.

— А чем он так властям не приглянулся, что на него стучать надо было? — вопрос был риторическим, но нужным.

— А много чем! Он тоже вроде проститутки был. И нашим, и вашим, и вместе спляшем. И на своих, говорят, стучал. Пацаны рассказывали, что будто бы свою группировку всю сдал, когда в честные наладился. Из-за него, мол, много кто сроки помотал, — деловито вставила девчонка и сморщилась, потрогав разбитый кровоточащий палец. — А сейчас говорят, будто возвращаться начали. Вот Удобного и пригрели.