Ярмарка безумия - Александр Звягинцев

- Ну, что нового? - спросил отец, не дав даже сыну провозгласить первый тост за его здоровье. - Как продвигается твой «проект»?

Модным словом «проект» он насмешливо именовал Гланькину затею с фильмом. Идея, надо сразу сказать, его не вдохновила. Он сказал, что не видит смысла копаться в чужих горестях, а больше ничего интересного он в деле Ампилоговых не видит. Ледников знал, что отцу всегда был не очень симпатичен сам Ампилогов. Он считал, что, впутавшись в политику, Ампилогов занялся не своим делом, а его методы и вовсе нельзя одобрить. Все его обещания, говорил отец, блеф. Ничего он сделать не сможет. Он лишь делает вид, что за ним серьезные силы, на самом деле никого за ним нет. Он только вводит людей в заблуждение. К тому же, как Ледников понял по некоторым репликам и замечаниям, отец знал многое о том, что называется «источниками финансирования» движения Ампилогова.

Действовал Ампилогов действительно грубо и нахраписто. В нем неожиданно для серьезного ученого обнаружился незаурядный демагог, не утруждающий себя излишними доказательствами. Он постоянно обвинял власть в том, что за ним следят, что против него и его приближенных готовятся провокации и силовые акции. Что особенно отвратительно было отцу в его речах, так это беззастенчивые заявления о том, что только он, только его движение может спасти страну. Но в то же время отец не отрицал, что именно Ампилогов публично объявил о нескольких грандиозных махинациях с государственными средствами, назвал поименно нескольких высокопоставленных коррупционеров. В том, что его убила жена, отец не сомневался.

Когда Ледников рассказал ему о записях судьи Востросаблина, он только хмуро сказал, что судья, видимо, начитался детективов о сыщиках-любителях и что у него было слишком много свободного времени после ухода на пенсию…

И вот вдруг неожиданный интерес к «проекту». Ледников в подробностях описал свой визит к Альбине Поливановой, и от него не укрылось, что при словах о том, что Ампилогову могли науськивать на мужа, губы отца чуть дрогнули, словно он хотел что-то сказать. Но прерывать рассказ отец не стал. Зато, когда все подробности и детали были изложены, вдруг спросил:

- А ты не интересовался, что случилось с Востросаблиным? Что там на самом деле произошло?

- Интересуюсь. Ты тоже думаешь, что в этом есть смысл? То есть, ты допускаешь, что был не несчастный случай, а…

- Я говорил с Шаховским, - не отвечая на вопрос, сказал отец. - Он сказал, что судье стало известно о выступлении в Думе, которое Ампилогов готовил прямо накануне убийства. Оно было связано с атомной сделкой…

- Думаешь, Ампилогов раскопал тогда что-то серьезное?

- Как будто, - рассеянно сказал отец. - То, что деньги там задействованы огромные, ни для кого не было тайной. Что сделка построена на каких-то замысловатых схемах - тоже. Когда задействованы такие суммы, всегда возможны злоупотребления… Быть у корыта и не отхлебнуть хотя бы глоток? На такое мало кто у нас способен. Вполне возможно, что Ампилогову стало что-то известно. И надо учитывать, что там могли быть затронуты серьезные люди… Совпадение, конечно, нехорошее, что и говорить. Ставящее под сомнение версию, что убийство Ампилогова сугубо бытовое.

- То есть, тут могла быть замешана власть? - уточнил Ледников. - И Шаховской не так просто проявил такой интерес к расследованию судьи?

- Что значит власть? - неожиданно вспылил отец. - Привыкли чуть что - власть виновата! Какая власть? Совет Министров? Администрация президента? ФСБ? Какая власть? Власть - это конкретные люди, отдельные группировки, которые могут действовать по собственному разумению и ради собственных интересов. А мы сразу - власть вообще! Во власти знаешь какая борьба идет? Там люди самые разные, и у каждого человека, и у каждой группировки свой интерес…

- Но кто-то же сейчас за дневниками судьи охотится, - миролюбиво сказал Ледников. - Кому-то они нужны. Что, просто так - из любопытства? Или потому, что не хочет, чтобы всплыли новые обстоятельства убийства Ампилогова? Не хочет потому, что они для него представляют определенную опасность?

Отец, словно извиняясь за необъяснимую вспышку, сразу согласился:

- Какие-то тут связи есть, ты прав. Но пока непонятные. Правда, не надо забывать, что из ста обвинений Ампилогова - девяносто были основаны на слухах и вымыслах. И об этом все тогда уже знали. Поэтому убирать его из боязни разоблачений… Пока не установлено точно, что произошло с Востросаблиным, все наши рассуждения - это фантазии, построенные на песке. Твое любимое художественное творчество. Если с Востросаблиным действительно что-то случилось, значит, люди, стоявшие за убийством Ампилогова, еще живы и действуют. Значит, связь с убийством Ампилогова может быть, коли уж они чего-то так боятся… Может.

- То есть, ты теперь допускаешь, что убить Ампилогова могла и не жена?

- Нет, этого я не допускаю. Извини, я взрослый человек. Двое злодеев в масках на даче - в эту ерунду я, сам понимаешь, не верю. Слишком художественно, слишком придумано - фильм ужасов какой-то. С такими особами, как она, умные люди работают иначе. Их доводят до определенного состояния, а остальное они делают сами. Так что я допускаю другое. Ее могли натравить на мужа… Могли обмануть с несуществующей любовницей… Могли внушить, что у нее нет другого выхода… А то ты не знаешь, как это делается?

Ледников согласно кивнул - кое-что он, разумеется, на эту тему знал, сталкивался не раз в свое время.

- Как-то я курировал дело, связанное с одним холдингом, - вспомнил отец. - Люди вокруг них мерли, как мухи. Причем люди, которые им мешали или занимались всякими ненужными глупостями - например, требовали заплатить долги… Так вот, следственная бригада стала копать и… Ничего не находится! Один супостат, как выясняется, с бандитами связался, и те его порешили. Другой в пьяную драку попал. Третий в аварию угодил, четвертый в гостинице то ли сиганул с балкона, то ли выпал по пьяному делу… Вот такой у них праздник жизни наблюдался - враги и конкуренты исчезали сами, как бы без всякого их содействия.

- Сами собой, но как бы… - переформулировал Ледников на свой лад слова отца.

- Вот именно - как бы! Правда, один эпизод им вчинить удалось, но с великими трудами. У них адвокаты были - звери.

Отец нервно побарабанил пальцами по столу, воспоминания о неудачном деле явно до сих пор раздражали его.

- Кстати, ты у этой своей кинозвезды не спрашивал: а не появлялся у ее подруги в последнее время молодой друг? Это же классика жанра! Возникает молодой друг и как бы случайно объясняет своей пожилой подруге, что есть одно препятствие на их пути к вечному счастью - надоевший муж…

- Судя по всему, там действовали по обратной схеме - ее убеждали, что у мужа есть молодая любовница, ради которой он, неблагодарный, готов бросить семью. И надо принимать меры, пока не поздно.

- Тоже рабочий вариант, - согласился отец. - И Ампилогов для такого варианта персонаж вполне подходящий. Но… пока мы с тобой не расследуем, а сочиняем. И вполне может быть, что на пустом месте. Пока не выяснится точно, что случилось с Востросаблиным. Если ему помогли уйти из жизни, значит, в деле Ампилоговых было второе дно. Жену использовали как инструмент, а убрали его по какой-то другой причине… А что касается Шаховского, то можешь его ни в чем не подозревать. Он просто не хотел, чтобы кто-то узнал правду об убийстве Ампилогова, если она есть, раньше его. Но, разумеется, он очень не хочет, чтобы прокуратура оказалась в дурацком положении - мол, подвела под срок невинную женщину… Болеет он, понимаешь, за свою контору, за ее репутацию. Бывает и такое.