Другая сторона Москвы. Столица в тайнах, мифах и загадках. Черный путеводитель от центра до спальных районов - Матвей Гречко

В Московском инженерном училище преподавались высшая математика, начертательная геометрия, топография и геодезия, механика теоретическая, строительная и прикладная, физическая геология, гражданская архитектура, строительное искусство, законоведение, черчение. Учиться в нём было непросто: так, в первый год из 60 зачисленных к экзаменам допустили только 55; из них успешно выдержали испытания лишь 35 студентов, а из несдавших к переэкзаменовке допустили всего 11. Так же строго дело обстояло и в следующие годы: порой число окончивших 3 курса не превышало 7–10 % поступивших. Впрочем, им предоставлялся четвёртый год, во время которого они могли подтянуть «хвосты». Впоследствии, учтя слишком большую нагрузку, срок обучения увеличили до пяти лет.

Первоначально училище разместилось на Тверской — в том доме, где нынче Елисеевский магазин. Но это, конечно, было лишь временным помещением, все понимали, что нужно строить своё здание. Подходящий участок нашли среди пустошей бывшей Переяславской слободы на Бахметьевской улице. Утверждённый проект в общих чертах воспроизводил здание Высшей технической школы в Берлине: большой продолговатый прямоугольник с тремя внутренними дворами. Фасад украшали барельефы, изображавшие достижения инженерии — паровоз, пароход. Зимой 1898–1899 гг. училище уже смогло переехать в собственное здание. В нём было устроено электроосвещение, водопровод и канализация, а во дворе имелась собственная электростанция. Постройка здания училища с оборудованием обошлась казне более чем в миллион рублей.

Среди многочисленных замечательных учёных, связавших свои жизни с МИИТом, хотелось бы отметить одного, возможно, не самого значимого, человека, однако очень много сделавшего для Москвы. Это профессор Лавр Дмитриевич Проскуряков, заведующий лабораторией строительных материалов. Мы уже привыкли, что через Москву-реку перекинуты в изобилии мосты — мощные, с треугольными стальными фермами. Они прослужили уже сто лет, и прослужат ещё столько же, и ещё пол-столько, да четверть столько… Все они выстроены по проекту Лавра Дмитриевича. Мосты на Транссибе — тоже многие его, в том числе Енисейский — второй по длине в Европе (после Квиленбургского моста через реку Лек). Модель такого моста, экспонированная на Всемирной парижской выставке в 1900 г., была удостоена золотой медали. А спустя 13 лет благодаря труду выпускников путейских институтов Россия заняла на Всемирной выставке в Париже третье место, уступив лишь Германии и США. Вот вам и «аграрная страна»!

ДК МИИТа в Новосущёвском переулке построен намного позже основного здания в 1936 году, и это образец конструктивизма, хоть имя архитектора неизвестно. В разные годы в нём выступали: Леонид Утёсов, Эдди Рознер, Иван Семёнович Козловский, Святослав Рихтер, Ирина Архипова, Елена Образцова, Мстислав Ростропович, Артур Эйзен, Марис Лиепа, Аркадий Райкин, ансамбль им. Александрова, ансамбль «Берёзка», ансамбль Игоря Моисеева…

Здание № 19а по Бахметьевской… — извините, по улице Образцова — Бахметьевский гараж. В данный момент в нём находится Центр современной культуры «Гараж». Вот здесь имя архитектора покрыто неувядаемой славой — это Константин Мельников.

Константин Степанович Мельников (1890–1974) получил огромную известность в 1930-е годы, но после 1936 года фактически был отлучён от профессии. Он считался одним из лидеров авангарда, но всегда спорил с конструктивистами. Именно он проектировал первый саркофаг для Мавзолея Ленина, и в то же время его жестоко критиковали за формализм. Последняя его постройка датируется 1936 годом, а 1990-й ЮНЕСКО объявила Годом Мельникова, по результатам опроса членов Российской академии архитектуры, он занял первое место среди выдающихся отечественных архитекторов XX века и третье — в мировом списке. Вот такие противоречия в судьбе!

Родом Мельников был из крестьян, его отец получил место в хозяйственной части первого в России высшего сельскохозяйственного учебного заведения — Петровской лесной и земледельческой академии. Это на Тимирязевской улице (мы там ещё побываем). Местом рождения великого архитектора стала «Соломенная сторожка» — барак с соломенной крышей, где жили сторожа академии. Улица до сих пор носит это забавное название.

Когда мальчику было семь лет, его семья переехала в деревню Лихоборы. Константин окончил церковно-приходскую школу; его любимым предметом было рисование, и мальчика отдали в икононописную мастерскую, но продержался он там лишь неделю: затосковал. Но затем ему улыбнулась удача: знакомая молочница рассказала о талантливом ребёнке знаменитому инженеру Владимиру Чаплину — в его дом она носила молоко. Тот заинтересовался и, посмотрев рисунки Кости, позволил ему заниматься с учительницей своих детей, чтобы сдать экзамены в Училище ваяния и зодчества. Претендентов было 270 человек, зачисленных — одиннадцать, и Мельников среди них. Окончание училища совпало по времени с Октябрьской революцией.

Работать он начал ещё в годы учёбы: проектировал фасады завода АМО (ЗиЛа); временный павильон «Махорка» для выставки — он напоминал футуристическое сооружение из немого фильма; советский павильон на выставке в Париже; Ново-Сухаревский рынок — его трапециевидная полуразрушенная контора затерялась на пятачке между Большим Сухаревским переулком, Трубной улицей и Садово-Сухаревской.

«Золотым периодом» своего творчества сам Мельников считал вторую половину 1920-х и начало 1930-х годов. Он в массе строил клубы, гаражи и жилые дома, вызывая у одних восторг, у других — зависть и неприятие. Так, лидер конструктивистов Моисей Гинзбург считал творчество Мельникова позёрством, «формализмом», чуждым истинно социалистическому искусству (сохранившийся дом Гинзбурга мы ещё посмотрим). С утверждением «сталинского ампира» Мельников и вовсе остался не у дел. Он жил в Кривоарбатском переулке, в уникальном цилиндрическом особняке, построенном по его собственному проекту, продолжал преподавать. В 1960-е годы о нём снова вспомнили, присвоив докторскую степень — без защиты диссертации, однако его проект Дворца Советов забраковали. Умер великий архитектор в возрасте 85 лет. По завещанию его сына дом Мельникова должен быть превращён в музей.

Здание гаража сразу выделяется тем, что в плане оно не прямоугольное, а имеет форму параллелограмма. И это не случайно! Так же как и в гараже на Новорязанской улице, место для парковки расчерчено не «по квадратам», а чуть наискось, что позволило резко сократить трудности и помехи при занятии автомобилями своих мест. Не нужно было маневрировать и двигаться задним ходом. Парковались в этом гараже не легковушки, а больше сотни автобусов! Все четыре фасада здания решены по-разному, в зависимости от их функций.

Перегородок внутри Бахметьевского гаража нет, несмотря на то что его площадь — около восьми с половиной тысяч метров. Крышу, простоявшую уже более восьмидесяти лет и исправно выдерживающую непогоду, снег, изменения условий эксплуатации, сконструировал великий российский инженер Владимир Григорьевич Шухов.

Имя Владимира Григорьевича Шухова ничуть не менее славно: именно Шухов создал сетчатые оболочки — несущие строительные конструкции, без которых немыслим современный хай-тек. Современники называли его «русским Эдисоном», ныне он официально включён в перечень ста лучших инженеров всех времён и народов.