Я люблю дракона - Наталья Мамлеева

Почему она не отрицает свою причастность к преступлению?

– Ты не представляешь, сколько молитв стоило их появление на этот свет, – серьезно ответила королева, и ее глаза наполнились слезами. – Ты принесла столько горя этому миру и посмела вернуться обратно?

– Я вернулась ради дочери. Но раз ты такого мнения обо мне, то я с удовольствием оправдаю твои опасения.

– Не вмешивайте Леонику в вашу глупую месть и борьбу за власть! – внезапно вмешался Ордарион. – Она выше всего этого, поэтому даже не смейте прикрывать собственные мотивы любовью к дочери. Еще раз услышу от вас подобную ложь, и вы узнаете, что я делаю с лжецами.

– Ты угрожаешь мне, мальчишка? – взвизгнула мама. Ее голос звенел, и я ужаснулась реакции обоих спорщиков.

– Даже не начинал, – прошипел Ордарион.

Я резко поднялась на ноги и в упор посмотрела на кронпринца.

– Не смейте разговаривать с моей матерью в таком тоне, ваше высочество! – четко проговорила я решительно. Как меня учил он. – Она не прикрывает собственные мотивы. Она является такой же жертвой обстоятельств, как и я. И если вы объявите войну ей, удар в первую очередь придется по мне.

Я смотрела прямо и уверенно, не отводя глаз. По лицу принца заходили желваки. Дарий сжал губы и отвернулся к окну. Эстэтта резко поднялась с дивана и стремительно покинула гостиную, не в силах более сдерживать слезы. В гробовом молчании я села на диван. Чувствовала себя отвратно, словно меня сжимали в тиски. Посмотрев на родительницу, заметила ошеломление на ее лице. Ужаснулась. Неужели я настолько изменилась, настолько очерствела, что даже мама меня не может узнать? В этот момент почувствовала себя еще хуже, словно предала родного человека.

– Чего ты хочешь, Еванжелика? – устало спросил его величество. – Ты прекрасно знаешь, что я не могу обвинить мать своей дочери в уничтожении могущественного артефакта. Но и на радушный прием было бы глупо рассчитывать. Ты здесь чужая и крайне нежелательная личность.

– Я пришла забрать дочь.

– Она не уйдет, – отрезал Дарий.

Почему он удерживает меня, когда было бы намного проще отпустить? Я ведь всего лишь помеха на его пути к трону! И все равно его слова поселили во мне непонятную надежду.

– Ты хочешь ее удержать силой?

– Применять силу не потребуется, – уверенно ответил он, – ваша дочь разумней, чем вы о ней думаете. Во-первых, она еще не прошла инициацию, поэтому не способна себя защитить. Во-вторых, слишком опасно Леонике покидать дворец, так как в землях Восставших из пепла неспокойно. На нее было совершено уже два покушения.

– Что?! И вы сразу мне об этом не сказали? – воскликнула мама, притянув меня к своей груди и поцеловав в висок. – Родная моя, как же так? Сколько же ты пережила здесь?

– Все в порядке. Все в прошлом. Но я согласна с его высочеством. Я не могу покинуть дворец, так как только здесь могу быть в безопасности.

«Это разумно», – уверяла я себя, но сердце знало ответ. Я просто не могу расстаться с Дарием сейчас, хочу провести с ним намного больше времени. И то, что старательно скрывала от себя, сейчас всплыло наружу. Чувства, бурные, как водопад, нахлынули на меня, заставляя согласиться с доводами кронпринца.

– Тогда я останусь с тобой, Лео, – ответила мама, взяв мое лицо в свои ладони. – Последую любому решению, которое ты примешь.

Выбор. Она давала его мне. С тех пор как я попала сюда, никто не предоставлял мне свободы. Это именно то, за что я была к ней так привязана. Но ее речь в зале говорила об обратном. Как не запутаться в хитросплетениях слов и поступков?

– Надеюсь, мне не придется прибегать к крайним мерам, – бросил король Станион перед уходом. Глава клана Северных ветров склонился перед ним, и монарх велел: – Зайди завтра ко мне. Нам нужно многое обсудить.

Ордарион и глава клана покинули кабинет. Уверена, им нужно многое обсудить, включая дальнейшие действия. Я не понимала, почему они так негативно относятся к моей маме. Мне не хотелось верить, что она причастна ко всем злодеяниям, которые ей приписывают. А спросить было страшно. Потому что страшно получить положительные ответы.

– Ну вот ты и нашла свою маму, – грустно улыбнулся Ирдар. – Теперь счастлива?

Он встал и вышел за дверь, так и не дождавшись моего ответа. А отвечать мне было нечего, ведь внезапно я поняла, что не могу быть счастлива. Почему?

– Мама, – тихо спросила я, – почему ты так поздно вернулась? Почему явилась именно на бал, а не раньше?

– Только так, при свидетелях, я могла быть уверена, что меня примут и оставят во дворце, – не задумываясь, ответила она.

Я облегченно выдохнула. Как я вообще могла ее в чем-то подозревать?

– Прости, просто все так странно… Да еще и их величества про тебя какие-то небылицы рассказывали. Ты же не могла отравить Эстэтту?

– Я это сделала, львенок. Понимаешь, я сильно ревновала, влюбившись в твоего отца. Это был мимолетный порыв, необдуманный. И теперь очень жалею об этом. Какое счастье, что у меня ничего не получилось.

– Ордарион хороший, – зачем-то проговорила я. Мне показалось важным поделиться с матерью своими мыслями. – Он один из немногих, кто искренне заботится обо мне. Пожалуйста, не злись на него. Он защищает меня, но на его мнение тоже оказали влияние рассказы его родителей. Он пристрастен, но не опасен для меня.

– Рада, что твой старший брат заботится о тебе, – задумчиво ответила родительница, и я смутилась.

О господи, как сказать ей, что я не чувствую к нему братской любви? Да и его отношение ко мне далеко не родственное. Мы не может быть родными братом и сестрой! Потому что мои чувства слишком сильны…

– Скажи, а могло быть так, что я не дочь Станиона?

– Лео! – воскликнула мама, заставив меня устыдиться повторно. – Как ты могла предположить, что я изменяю своему мужу? Разумеется, ты кровная принцесса. И у тебя есть все шансы занять трон.

– Я не стремлюсь к власти.

– Разумеется.

Мне не хотелось у нее ничего спрашивать. Почему все разговоры мамы постоянно сводятся к занятию трона? Это ужасно – подозревать собственную мать, но ничего не могу с собой поделать. Внутреннее беспокойство заставляет мысленно развивать эту тему. Но все равно самым страшным для меня остается другое: если я истинная дочь Станиона, то кем приходится ему Ордарион?

Засыпала я в обнимку с мамой. Мне хотелось многое ей рассказать – как я восприняла этот мир, как больно было во время ранения, как я отношусь к Ордариону и еще множество мелочей, не имеющих отношения к мировому порядку, но таких важных для моего душевного равновесия. Но язык будто присох к нёбу; я молчаливо наслаждалась лаской родительницы, и казалось, что в этот миг мне большего и не нужно.

– Спи, мое сокровище, все наладится…

– Мам, а если я официально откажусь от наследования престола, то покушения прекратятся?