Смертельное удовольствие - Владимир Колычев

Слева от лестницы находился один холл, справа – другой. Был еще третий – с выходом на большой полукруглый балкон, под которым находилось крыльцо. На этот балкон Мартын и вышел, Вадим последовал за ним.

– Куришь? – спросил Мартын, вынимая из кармана пачку сигарет.

– Да нет, бросил.

– А выпить?

Мартын сейчас не отказался бы от стакана виски, но Вадим не так его понял.

– Вчера начал, – болезненно улыбнулся он.

– С горя.

Мартын не подначивал Вадима, но тот уловил в его голосе сарказм.

– Ты, вообще, кто такой?

– Ты знаешь.

– Что я знаю?

– Ну, где охраняли Настю.

Мартын хорошо помнил, что говорил и как реагировал Вадим. А ведь не удивился мужик, когда он назвался охранником Насти. Как будто знал, где она все это время находилась.

– Где Настю охраняли? – вскинулся Вадим.

– Ты бы удивился, если бы я сказал, что на дне речном?

– А я помню, что ты говорил?..

– Ты спросил, кто я такой, я ответил, – Мартын кивком показал на калитку.

– Да? Не слышал… Голова чумная! – Вадим поднял руку, как будто собирался ладонями закрыть уши.

– Похмельная голова.

– Дело не в этом… Мы же думали, что с Настей – все, а она появляется. И еще про Катю надо было сказать… Ну, про ее мать… Как думаешь, какая голова у меня?

– Тяжелая.

– Всю ночь бухал.

– А глаза не красные… И щечки гладко выбриты…

– Что-то я тебя не понимаю! – Вадим раздраженно смотрел на него.

– А ты спроси, где Настя была – поймешь… Или ты знаешь?

– Да! Где Настя была?

– В борделе.

– В каком еще борделе?

– В публичном.

– Ничего не понимаю!

– Похитили ее. У той самой реки похитили, где машину нашли. И в Москву отвезли.

Мартын внимательно смотрел на Вадима. Знал мужик, где пропадала Настя, Мартын нутром чувствовал это. Доказательства отсутствовали, а чувство было.

– Да? Не знал.

– А притворяешься чего? – насмешливо спросил Мартын.

– Я притворяюсь?! – вытаращился на него Вадим.

– Как будто жить не можешь без своей Кати.

– Я не могу без нее жить! – театрально воскликнул Вадим.

Мартын качнул головой, пристально глядя на него:

– Не верю.

– А кто ты такой, чтобы верить или не верить?

Мартын ударил его коротко, без размаха, но сокрушительно мощно. И точно в «солнышко». Вадим даже не покачнулся – как стоял, так и сел на корточки, обхватив живот руками.

– К Насте приставал?

– Ты ничего не знаешь! – простонал Вадим.

– Изображаешь тут отца святого семейства! – Мартын вонзил пальцы ему в шею.

Вадим заскулил от боли и беспомощности.

– Я сейчас полицию вызову!

– …и расскажешь, как жену свою таблетками опоил.

– Какую жену?.. Катя не была мне женой…

– Нет?! Зачем же ты тогда ее убил?

– Да не убивал я ее!..

– А Настю в притон зачем сбагрил?

– Я?! Зачем?

Мартын не знал, чем крыть. Вадим действительно мог провернуть комбинацию – заказать Настю, утопить ее, а затем сыграть на материнском горе. Если Настю действительно признали погибшей, то и самоубийству ее матери найдут объяснение. Хотя на самом деле «колесами» ее мог напичкать Вадим. Но зачем ему это, если он не имеет никаких прав на наследство? Более того, он терял право жить за чужой счет и оставаться в этом доме.

Вадим – хитрый кобель. Настя знала, насколько он опасен в своем коварстве. Он так умело играл на тонких струнках ее души, что смог обнажить и тело. Настя не должна была верить ему.

Ну, конечно же, он все врет! И Валентину выгнал, и зеркала завесил – создал траурную атмосферу, чтобы обмануть Настю. И телефон у мамы выкрал, чтобы она не смогла забрать его на работу. И документы ее остались дома по той же причине. А на самом деле она сейчас в своем офисе и занята делами.

Ну и козел же он, этот Вадим!

Настя вскочила с кровати с твердым желанием сесть в машину и ехать к маме. Но в дверь постучали.

– Пошел ты, знаешь куда…

Настя мотнула головой, осаживая себя. Мартыну она могла верить. Он действительно освободил ее, привез домой… Но в то же время Мартын слишком долго думал, он мог вытащить ее из ямы еще позавчера.

– Пошли вы оба!

Дверь открылась, и она увидела дядю Илью. Как всегда, холеный, лощеный, с иголочки. Безупречная французская бородка, новенький костюм, идеально подобранный галстук. И даже скорбное выражение лица казалось тщательно выверенным элементом стиля.

Но скорбь в его глазах присутствовала, значит, мамы действительно больше нет. Горло перехватило, слезы хлынули из глаз. Дядя Илья раскинул руки, подставляя свою жилетку. Настя уткнулась ему в грудь, он мягко обнял ее одной рукой, погладил по спине.

Маме он приходился двоюродным братом и первым человеком в ее делах. Он был ее заместителем, и она сама говорила, что без него она – как без рук.

– Это правда? – выдавила она.

– Правда, – тихо сказал он.

– Но я не утонула.

Дядя Илья мягко отстранился, достал из кармана белоснежный платок, неторопливо и тщательно вытер слезы. Потом спросил:

– Где ты была?

– Меня похитили.

– Кто?

– Ты найдешь этих людей?

– А они – люди? – как будто даже удивленно спросил дядя Илья.

Настя и хотела сдержать напирающие слезы, да не смогла. Но лицо руками закрывать не стала. Она стояла, смотрела на дядю Илью, а слезы текли по щекам.

Ну, конечно же, Леша – не человек. И она сама это прекрасно знала, если собиралась его убить. И она убьет его! Но мстить будет уже не за себя, а за маму! Это ведь из-за него все!.. И Рома не жилец! Рома умрет первым!..

– Ты от них сбежала?

– Нет… То есть да… Мне Мартын помог…

– Да, я видел его… – дядя Илья поморщился.

Не понравился ему Мартын. Сам-то он блестит как новенькое, начищенное стеклышко, а Мартын, он – в пятнышках. Что-то нечисто с ним, если он работал охранником в притоне. Вроде бы и не старый он еще, но печать возраста на лице уже начала трескаться – морщины на лбу прорезались. И стиль у него какой-то топорный, одежда такая же грубая, как и он сам. Не метросексуал, одним словом.