Эрегинии. Яд для демона - Екатерина Смолина

Короткий снисходительный взгляд, — и только!

Что он обо мне теперь думает? Что я могу отдаться любому? Что я недостойна быть счастливой, потому что… Потому что такие как я всю жизнь либо проводят в храме Афресии, либо пускаются в разврат? Он ведь знает, кто я. Но это не повод судить о моих поступках!

— Анранар, я ничего не могла сделать. Он был сильнее, а меня тело не слушалось! То есть не в том плане… Просто слабость была! То есть…

— Не оправдывайся, — холодное, не глядя.

Меня захлестнула обида. Раздражение, усталость и накопившиеся претензии рванули через край самообладания.

— Оправдываться?! Да с чего я должна оправдываться? Ты только и знаешь, что указываешь мне что делать, что не делать. А стоит остаться наедине, — так вся твоя бравада превращается в пшик! Я нормального мужчину хочу, нормальных отношений! И если ты со мной только потому, что твой любимый Тарринар приказал, то наберись смелости признаться в этом, а не играть в ревнивца-недотрогу!!!

Я пришпорила лошадь, заставляя её разгоняться все быстрее. Злые слёзы слетали со скул, подхваченные ветром. Хватит оправдываться, доказывать, убегать. Надоело!

Оглянулась назад, — он догонял, привстав в стременах! Злой, упрямый и жуткий…

Да сам дурак!..

Я прижалась к холке лошади, нахлёстывая её со всей силы. Но уже через несколько минут едва не вылетела из седла, когда хэгатри нагло перехватил поводья. Плавно замедляя ход, он остановил нас обоих. Спрыгнул, вынул меня из седла, но на землю не поставил. Так и держал за плечи, — злой, как демон и красивый, как закат.

— Больше никогда не рискуй собой, поняла?! И если я зову — надо слушаться, а не изображать упёртую спасительницу! Тогда и оправдываться не придётся!!!

— Не смей мне приказывать! Я вообще в ваших играх больше не участвую, так и передай своему принцу! — брыкалась, терпя боль.

А, собственно, почему я должна терпеть?

— Отпусти немедленно!

Он отпустил. Чтобы тут же перехватить чуть ниже поясницы и уложить на себя, отклонившись. Так что мне не оставалось ничего иного, кроме как упереться ладонями в мощные плечи и возмущённо сопеть, прожигая взглядом чернеющие глаза.

— Не хочешь участвовать в войне, — не участвуй. Но больше никогда не рискуй собой, Сарнай. Никогда, слышишь? — чуть встряхнул.

— Я сама решу, рисковать мне или нет, — гневно прошептала. — Потому что это моя жизнь. Ты вправе принимать меня такой, какая я есть, со всем плохим и хорошим. Но никогда мне не приказывай! — понизила тон до угрожающего шёпота, склоняясь к его лицу.

Сердце колотилось от волнения и эмоций, а я вдруг осознала, что практически обнимаюсь с хэгатри, вместо того, чтобы треснуть, как следует!

Неожиданно меня отпустили. Осторожно, но, больше не проронив ни слова. И меня снова как будто не существует для некоторых чувствительных! Просто развернулся и пошёл, зло пнув камень под ногой.

Куда пошёл?! Я тебя ещё не треснула, и вообще обиделась, а ты!.. Ну, куда же ты?..

В сумерках его фигура казалась исполинской, или это я ещё не привыкла к новому росту? А ещё стало неуютно и холодная негодяйка-ночь с радостью запустила свои лапы под нагретую фуфайку. Окликнуть хэгатри не позволила гордость. Слишком обижена была, чтобы задерживать. Жила же как-то без всяких демоноподобных!.. Хотя, когда он подошёл к своей лошади, внутри все ухнуло вниз.

Ну и пожалуйста! Ну и…

Анранар взял под уздцы свою рыжую лошадь, мою каурую и привязал неподалёку. Затем начал подбирать сучки и сухие ветки под ногами, складывая в кучу. Я облегчённо выдохнула и сглотнула ком. Слез так и не случилось, — не умела я плакать. Только горло стянуло, словно арканом.

Ладно… Хоть не бросил. Доеду до ближайшего поселения, а там — на вольные хлеба. Хватит.

Я представила себе эти самые «хлеба». Череду чужих постелей. Объятия, — чтобы разбудить страсть, а не поделиться теплотой и нежностью, как с Анранаром… И беспросветную бездну одиночества!

Бросила взгляд в сторону мужчины с толстой косой, и поняла, что он расплывается, а глаза немилосердно щиплет. Обтёрла лицо рукой, и удивлённо уставилась на ладонь. Я что, реву?.. Надо же. А думала, что все слёзы до последней капли я уже выплакала.

Чтобы отвлечься, подобрала одну ветку, другую. Их было мало, как и деревьев вокруг. Если бы не буря, то и этих бы не встретили. Понемногу, совместными усилиями, полностью игнорируя друг друга, мы собрали небольшую кучку хвороста. На розжиг подойдет, но на ночёвку нужно что-то гораздо существеннее!

Неподалёку из дерева торчал хороший такой, толстый сук, — и явно сухой! Сбросила найденные ветки в общую кучу, и, полная энтузиазма, я пошла отколупывать дровишки посерьёзнее. Здесь хоть и не пустыня ещё, а ночи всё равно холодные и растительности мало. Камень да пучки травы сквозь песок с редкими деревцами.

Ветка оказалась разлапистой, с два моих запястья толщиной, и росла из ещё живого дерева. Я примерилась, подпрыгнула. Не достала. Как же к ней подобраться?..

Забралась на ствол, опираясь ногами на сучковатые выступы, что были ниже. А вот и родимая веточка! Уцепилась за неё, перебралась ближе к концу и начала дрыгаться всем телом, как диковинная гусеница. Ветка подозрительно скрипела, но отламываться и не думала. Мой вес её не впечатлял. Зато на филейных частях сжались чьи-то руки, и вот если бы не увидела, кто это, — Афресией клянусь, — лягнула бы от души! Но тогда бы он ушёл, а у меня ветка не отколупывается…

— Женщина, а позвать мужчину на помощь не пробовала?

— По-мо-ги-и-и… — задёргалась я интенсивнее, обхватив ногами этого самого мужчину за торс в качестве противовеса.

— Руки отпусти! Отцепись от ветки, на нас же упадёт!

— Да она уже поддалась!.. — проигнорировала я смысл фразы в пылу энтузиазма.

— Сарнай, не вынуждай меня идти на крайние меры!.. — попытался отцепить мои руки, но тщетно.

Проще было отодрать смолу от дерева, чем увлёкшуюся меня от дела!

— Лучше меня держи… Вот… Ещё немного!..

Холодок скользнул по груди, стало щекотно, а затем… горячо, влажно и так томительно, что аж дыхание перехватило!.. Ветка выскользнула из рук, я замерла, не веря ни глазам, ни ощущениям! Напряжённую вершину груди тут же оставили в покое. Затем одним рывком Анранар отломал злосчастный сук, и вернулся с добычей к месту, где уже разгорался костерок. Сгрузил нас рядом и занялся раздуванием огня, пока я стояла столбиком, прижимая руки к груди после волнительной ласки.

— Ты!.. — отмерла, вспомнив про распахнутую фуфайку и нагло отодвинутый лиф.

— Я не приказывал, — чуть улыбнулся ехидно.

Вот что с ним делать?! Ненормальный!

Звезды быстро зажигались на небе, дрова потрескивали, то и дело разбрасывая сноп искр. Мы снова не разговаривали уже полчаса, даже взглядами не встречались. Он молча принёс из притороченной к седлу торбы хлеб, сыр и картошку. Я нарезала бутерброды его ножом, — просто вытянула из-за пояса владельца. Анран заметил неприкрытое «воровство» только когда ножик оказался у меня, но ничего не сказал. Бойкот продолжался.