Смертельная жатва - Хизер Грэм

– А вы что же?

– Ну, я извинился и хотел пройти мимо. Но он посмотрел на меня… он так на меня взглянул, будто я его знаю. Если бы вы сейчас не спросили, я бы об этом не вспомнил. Он отчего-то рассмеялся и сказал, что умеет предсказывать будущее и еще… – Эрик снова задумался.

– Что – еще? – торопил Джереми.

– Он сказал, что откроет мне тайну… кукурузного поля.

Он посмотрел на Джереми так, будто и сам был озадачен собственными словами.

– Ну? А потом что?

– Я сказал, что спешу, это было неправдой. На самом деле я испугался. Да, в нем было что-то жуткое… А он тогда и говорит: «Вы об этом пожалеете». Что это? Может, совпадение. Он, наверное, местный – он знает меня и знает, что я раньше делал пугала. А вы что думаете?

– Все возможно, – уклончиво отвечал Джереми, а сам думал: если этот Ролф и притворяется, то совсем неплохо. Должно быть, научился в Голливуде.

– Вы полагаете, это он убил женщину?

– Я не знаю. Его не могут найти.

Ролф поскреб бороду и наморщил лоб.

– Клянусь, я не узнал его… Но у меня было такое чувство… какое бывает, когда смотришь на СантаКлауса и пытаешься узнать в нем соседского парня… Он был в гриме… на голове тюрбан. Он маскировался.

Джереми вынул из кармана визитку и протянул ее Эрику:

– Если вы вспомните что-нибудь конкретное…

– Да-да, я позвоню вам.

– Нет, в таком случае позвоните в полицию. А если у вас возникнут какие-нибудь смутные подозрения или воспоминания – тогда мне.

– Обязательно, – пообещал Эрик. – А как там Ро?

– Хорошо.

– Передавайте ей привет. Надеюсь, мы с ней скоро увидимся.

– Передам. А я, кстати, приехал, чтобы помочь другу.

– Ага, Брэду Джонстону, я знаю. Да все уже об этом знают. А я, между прочим, видел их в тот день, на Хеллоуин. Его и его жену.

– Где?

– Они, держась за руки, входили на кладбище.

– Может быть, вы видели, как они выходили?

– Я за ними не шпионил, я шел по своим делам, – вдруг вспылил Эрик. – На них нельзя было не обратить внимания, потому что они были очень красивой парой. Я еще подумал, что это отличное начало для фильма ужасов – красивая молодая пара входит в сумерках на старое кладбище. Я посмотрел и прошел мимо.

– И ведь никто ничего не заметил, – пробормотал Джереми.

– На Хеллоуин? Разумеется! Вокруг столько всего интересного, что никому и дела нет до прохожих.

Он встал и вышел из кухни, направляясь к двери. Джереми ничего не оставалось, как последовать за ним. По пути Эрик заглянул в гостиную.

– Знаете, мне приходилось делать весьма необычные вещи: я делал из людей деревья, коров, собак – да все что угодно. И все же… И все же, что ты ни делай, а глаза все равно человека выдадут. Даже если использовать контактные линзы. Я узнаю актера в любом гриме. Вот и тогда – он так посмотрел на меня… и я подумал, что я ведь его знаю. И меня это насторожило.

– А голос? Какой у него был голос?

– У меня вообще-то сильнее развита зрительная память – и это в ущерб слуховой. Но, если не ошибаюсь, он говорил правильно, почти без бостонского акцента. Но здесь уж я не уверен, извините.

– А случись вам вновь услышать его голос, вы бы его узнали?

– Понятия не имею.

– Сделайте мне одолжение – продолжайте думать об этом, хорошо? Может быть, вам удастся вспомнить.

– Попробую. Это означает, что я теперь вне подозрений? – В голосе Ролфа мелькнуло изумление, будто ответ был известен заранее.

– Пока нет.

Джереми вышел и направился к машине. Ролф, стоя на крыльце, окликнул его, и Джереми обернулся.

– Если бы я увидел его где-нибудь, то тогда узнал бы. Я узнал бы его по глазам. В них было что-то знакомое. И мне кажется… я боюсь, что он знает меня.

Солнце только начинало клониться к закату. До наступления темноты оставалось не менее часа. К тому же Ровенна была не одна, с ней был Джо. И труп убрали. Кукуруза, пострадавшая от нашествия полицейских, так и лежала на земле, не дожив нескольких дней до сбора урожая. Здесь, на поле, Ровенну охватило чувство страха и обреченности, которому она безуспешно пыталась сопротивляться. Сколько бы она ни уговаривала себя ощутить нежные ласки ветерка и сладкий душистый аромат природы, все было напрасно. Она не хотела там оставаться.

– Ну и что? – спросил Джо, стоявший рядом.

Она покачала головой:

– Не знаю, чего ты от меня добиваешься. Что, по-твоему, я должна делать?

– А что ты чувствуешь?

Ровенна вздохнула.

– Ничего особенного. Ладно, где тут стояло пугало?

– Да вот же – здесь. – Он указал чуть ли не ей под ноги.

И впрямь: в земле торчал маркер, установленный полицейскими, а рядом зияла дыра, оставшаяся от шеста. Он сунул ей в руки копию водительского удостоверения Дины Грин с фотографией. Она была симпатичная: темные волосы, большие карие глаза. С фотографии глядела женщина из тех, что любят брать от жизни все.

Ветер стал крепчать, развевая ее волосы. Она подняла голову – солнечный диск заволокло дымкой. И он стремительно катился к горизонту. Вскоре станет темно.

Ровенна закрыла глаза и отдалась на волю своему воображению. Ей послышался плач – испуганный и жалобный женский плач, молящий о пощаде. Потом раздался смех – жестокий, злорадный, сопровождавшийся звуками борьбы. А затем опять голос женщины. И мужчины.

– Я буду слушаться, клянусь, – плакала женщина.

– Слишком поздно, – непреклонно отвечал ей глубокий мужской голос.

Снова борьба. Стоны. И крик – задыхающийся предсмертный крик.

И вдруг ее осенило. Она поняла – и что он делал, и где, и даже зачем. И она ужаснулась. Ей вдруг стало не хватать воздуха. Она упала на колени, чувствуя, что ее душат – чужие сильные руки сдавили ей горло, и их нельзя, невозможно сбросить. Раздался щелчок – это сломался горловой хрящ.

– Ро!

Джо подскочил к ней, схватил за плечи и рывком поднял с земли. Она стояла широко распахнув глаза.

– Что с тобой? – испуганно спросил Джо. – Ты в порядке?

Да, ей полегчало. Зловещая дымка, скрывавшая солнце, рассеялась. Стало теплее, ветер стих. Все вокруг было как обычно.

– Что ты видела?

– Ничего. Я почувствовала.

– Ну? И что ты почувствовала? – Джо хоть и испугался, но вовсе не раскаивался. Наоборот, он сгорал от нетерпения, желая узнать, что с ней приключилось.