Ты - лучший - Сандра Мэй

– Слушайте, Тюра. Мы с вами можем до потери сознания изображать друг перед другом светское безразличие, но на самом деле мы с вами – одного поля ягодки. Давайте так: откровенность за откровенность. Причем, заметьте, английский джентльмен не требует от вас гарантий. Я просто расскажу свою часть истории первым. Так вот. Вы считаете, сильно сказано? А я так не считаю. Я всегда любил шлюх. Они не изображают из себя черт те что. Не таращат глазки, не складывают губки. Просто называют цену. У всего на свете есть цена, не так ли? Поэтому в моих устах шлюха – вовсе не оскорбление.

– Допустим. О чем вы не договорили с мисс О’Лири?

– О том, каким способом ее лучше трахнуть. Удовлетворены?

Тюра холодно улыбнулась, демонстрируя прекрасную выдержку.

– Вполне. Плачу той же монетой. Я оскорблена и раздосадована тем, что роль хозяйки доверили этой женщине. Я беспокоюсь за Джона. Мне кажется, она собирается сыграть на его чувствах, повеселиться от души и тем самым создать серьезную угрозу для нашего брака… Иными словами, я боюсь, что с ее помощью приобрету рога. Еще конкретнее – я не хочу, чтобы эта шлюшка залезла в постель к Джону.

– Браво, валькирия! К черту условности. Так, стало быть, Джонни-бой в этом снова замешан…

– Что значит снова?

– Это значит, что несколько лет назад именно Джонни-бой, ваш жених, нарушил наш с рыжей тет-а-тет и не позволил завершить интереснейшую беседу.

– И вы злитесь на Джона?

– На него? За что же?! Он был совершенно ни при чем. Случайно вошел, страшно смутился, даже извинялся, что помешал. Нет, очаровательная Тюра, если меня кто и бесит, так это Морин О’Лири. Это она тогда воспользовалась появлением постороннего, чтобы изобразить из себя святую невинность и удрать, и это после стольких авансов! А потом ее братец с внешностью орангутана шантажировал меня, идиот! Пытался навесить мне попытку изнасилования своей милой сестрички. Хотел бы я посмотреть, кто сможет изнасиловать эту ломовую лошадь! Разумеется, я его выгнал взашей, но знаете, что не дает мне с тех пор покою, Тюра?

– Что же?

Боско мрачно уставился ей в глаза и произнес злым и слегка придушенным голосом:

– Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Всегда! То, что мне понравилось, должно быть моим – и точка. И какая-то ирландская шлюха не смеет вертеть мною, точно я несмышленый мальчишка. Морин О’Лири оскорбила меня и должна ответить за оскорбление.

Он встал, покачнувшись от излишне резкого движения, а потом отвратительно ухмыльнулся и склонился над Тюрой, нагло шаря глазами в ее декольте.

– Кроме того, я чувствую себя обязанным вступиться за честь дамы! Нужно открыть вашему жениху глаза на истинную сущность этой девки, и тогда он поймет, какого сокровища едва не лишился в вашем лице… божественная Тюра!

Холодная радость затопила душу Тюры. Этот омерзительный толстяк взбешен и задет за живое, он хочет мстить и с пути уже не свернет. Отлично! Теперь надо сделать так, чтобы в нужный момент Джон оказался в нужном месте…

Морин немного успокоилась, когда в саду окончательно стемнело. Повсюду зажгли фонари и светильники, Боско не мог появиться неожиданно, а она в свою очередь могла в любой момент отступить в спасительную тьму.

Она легко коснулась пальцами тонкого кожаного шнурка, висевшего у нее на шее. Золотые самородки, согретые ее телом, казалось, излучали и собственное тепло. Все хорошо. Все просто отлично. Прием великолепен. Немного мешает духота, но это не страшно. Главное, что все довольны, веселы, много смеются, разговаривают друг с другом… А вот с Джоном они почти не виделись за этот невообразимо длинный день. Его совсем замотали, беднягу. Ничего. Всему приходит конец, закончится и этот праздник, и тогда они опять будут вместе…

Морин вздрогнула, увидев Тюру, буквально повисшую на плече Джона Карлайла. Он разговаривал с каким-то молодым человеком, оба смеялись, а вместе с ними заливалась смехом и белокурая Тюра. Судя по всему, у всех троих было отличное настроение.

А вот у Морин настроение резко испортилось.

Ну и пожалуйста. Ну и смейся со своей этой… подругой детства.

Неожиданно ей все опостылели. Надо уйти ненадолго, уединиться где-нибудь минут на десять, побродить в тишине… Только где ж ее найти, тишину-то эту. Разве что в дальнем конце сада? Там, где она убегала в сельву после танца под дождем. В той части Джон предусмотрительно распорядился не ставить светильников, чтобы ни у кого не возникло соблазна забрести в Лес…

Морин украдкой огляделась. Никто на нее особенно внимания не обращал. Она всего на десять минут. И уж конечно она больше не пойдет вглубь зарослей, просто постоит у ажурной изгороди, только с другой стороны, чтобы легче было представить себя в Лесу, абсолютно свободной и абсолютно счастливой…

Она тихо скользнула во тьму, набросив на рыжую гриву свою чудесную накидку цвета павлиньего пера.

Если бы Морин была не такой усталой и не такой расстроенной, то, возможно, почувствовала бы на себе тяжелый взгляд чьих-то недобрых глаз.

Морин стояла на той самой маленькой полянке, где во время грозы догнал ее Джон Карлайл. Надо же, тогда ей казалось, что она в глухой чаще! Сейчас, при свете огромной и абсолютно серебряной полной луны, отсюда были хорошо видны и ограда, и маленькая калитка, и беседка под резной крышей… А вот звуки музыки, смех и болтовня сюда почти не долетали. Сельва рассеивала людской гомон. Здесь царила тишина.

Повернувшись спиной к ограде, Морин закрыла глаза, раскинула руки. Накидка соскользнула в траву, а девушка этого даже не заметила. Она улыбалась, вспоминая минувшую ночь, и полуоткрытые губы беззвучно шептали имя любимого…

Боско судорожно облизал внезапно пересохшие губы. Ну и девка! При таком росте – такая фигура! А грудь? Вон, так и рвется на свободу из-под этих легких тряпочек. Да, если Джонни-бой обратил на нее свое внимание, ничего удивительного. И белобрысая хороша, ну а эта – полный восторг.

Темная похоть, грязное вожделение зажгли огонь в проспиртованной крови Боско Миллигана. Он трясущимися пальцами ослабил узел галстука, а затем и вовсе сорвал его. Торопливо и сладострастно расстегнул заранее пряжку ремня.

Она крепкого сложения и наверняка примется для начала упираться, как и тогда, в Лондоне, но на этот раз никто без стука не войдет, и все пройдет отлично. Он покажет этой рыжей ведьме, что такое настоящий мужчина!

Морин услышала за спиной легкий шорох, и улыбка на губах стала шире. Только один человек мог ее искать в этом уголке сада.

– Джон, я никуда не ухожу. Я просто вышла передохнуть от людей. Очень душно…

Неожиданно духота стала почти осязаемой. Сердце Морин сдавило стальным обручем, стало трудно дышать. Дикий, животный ужас плеснул в подсознании, и она, не понимая, откуда он взялся, медленно повернулась туда, где должен был стоять ее Джон…