Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон

И у Бейба были все качества, чтобы стать величайшим хиттером. Он использовал внушительную биту весом в пятьдесят четыре унции, захватывая ее за самый конец у утолщения, что увеличивало скорость ее размаха. Сочетание силы и расчета времени приводило к тому, что на мяч действовала сила в восемь тысяч фунтов (ученые действительно измерили ее в своих лабораториях), и за одну тысячную долю секунды (длительность контакта) благодаря чудесным законам физики эта сила отсылала движущийся со скоростью 90 миль в час упругий сфероид в обратном направлении, но уже со скоростью 110 миль в час.

В результате мяч летел так, как будто им выстрелили из пушки. Это было завораживающее и редкое зрелище, но вот появился человек, который проделывал этот фокус регулярно. Хоум-раны Бейба были не только более частыми, они были и более величественными. Никто еще не видел, чтобы мячи летали так далеко и высоко.

«Во время тренировки в Кливленде игроки бросали все и смотрели, как он отбивает мяч, – почти семьдесят лет спустя писал в своих воспоминаниях для «Спортс иллюстрейтед» Уиллис Хадлин, на то время питчер «Индианз». – Он был единственным, ради которого игроки прерывали тренировку».

Никто другой не вносил в игру такого задора и накала. Когда на площадку выходил Бейб Рут, то замирал весь стадион. «Даже продавцы арахиса замолкали и оборачивались, чтобы посмотреть на поле», – писал один обозреватель. Когда бита оказывалась в руках Бейба Рута, то игра становилась поединком «между двумя, а не состязанием восемнадцати человек», как выразился Маршалл Смелсер в биографии 1993 года.

В 1920 году, то есть в первый год, когда Рут играл за «Янкиз», он выполнил 54 хоум-рана. Его процент сильных ударов составил.376, и он возглавлял лигу в десяти показателях бэттеров. Почти невозможно представить, чтобы у кого-то другого выдался лучший год, причем и время для этого подошло как нельзя кстати. Тогда как раз разразился крупнейший скандал, связанный с тем, что во время «Мировой серии» 1919 года чикагские «Блэк Сокс» провели договорные матчи, и это почти полностью подорвало доверие болельщиков к бейсболу. Зрелищная игра Рута послужила великолепным отвлечением. Он не просто преобразил бейсбол, он, вероятно, даже спас его.

1921 год выдался для Рута еще более удачным, чем 1920-й, что, казалось бы, невозможно. Он сделал 59 хоум-ранов и еще больше ранов, дополнительных захватов баз и в целом взял баз больше, чем любой другой игрок до него. Он возглавлял список лиги по приведенным очкам и по взятым за боллы базам, стал третьим по проценту отбивания в.378 после Гарри Хейлманна и Тая Кобба (у которых эти показатели определенно были бы ниже на пару очков, если бы питчером против них выступал тоже Рут[11]). Кроме того, Рут украл семнадцать баз и привел «Янкиз» к их первому чемпионату в составе лиги. Это был лучший сезон, о котором любой игрок осмелился бы мечтать.

Любопытно, что с наступлением нового десятилетия хоум-раны участились, и не только благодаря Бейбу Руту. Мячи вдруг стали вылетать за пределы поля по всей стране. С 1918 по 1922 год в Американской лиге количество хоум-ранов стало увеличиваться неожиданными темпами, как показывают следующие цифры:

1918 – 96

1919 – 240

1920 – 369

1921 – 477

1922 – 525

В целом для высших лиг число хоум-ранов возросло с 235 в 1918 году до более чем 1000 в 1922 году, то есть увеличилось в четыре раза всего за четыре года. Так что же произошло? На самом деле произошло многое.

Прежде всего, после гибели Рэя Чапмена судьям приказали следить за состоянием мяча и не допускать, чтобы он загрязнялся. Питчерам больше не позволяли обмазывать мяч грязью, из-за чего к последним иннингам он становился почти незаметным. В высших лигах также запретили пользоваться так называемым «спитболом» («жеваным шариком»). Под этим термином подразумевался мяч, который с одной стороны облепляли жиром, вазелином, жеваным табаком и еще по меньшей мере двумя десятками различных веществ, чтобы он летел по непредсказуемой траектории, подобно современному «наклболу»[12], только с большей силой. У каждого «спитбольного питчера» были свои излюбленные субстанции. Эдди Сикотт из чикагских «Уайт Сокс» использовал парафин, хотя удивительно, как ему удавалось не получить отравление за девять иннингов. Домашние команды старались застать врасплох нападающих питчеров, заранее смазывая мячи горчичным маслом, красным перцем или каким-нибудь другим жгучим веществом, чтобы устроить питчеру неприятный сюрприз или хотя бы позабавиться.

По окончании сезона 1919 года было решено запретить «спитболы» для всех, кроме семнадцати питчеров, которые строили свою тактику только на них. Им позволили пользоваться «спитболами» до конца карьеры. Последним легальным «спитболером» был Берли Граймз, покинувший игру в 1934 году. Бейб Рут же считал, что без запрета «грязных» мячей никакой бэттер не станет рисковать делать достаточно сильный для хоум-рана замах.

Но больше всего изменился сам мяч, хотя сейчас трудно сказать, как именно это произошло и зачем его изменили.

Попытки изобрести более легкий, крепкий и упругий мяч предпринимались давно. Бен Шайб, совладелец филадельфийского клуба «Атлетикс» и производитель спортивного снаряжения, начинал свою карьеру в кожевенной промышленности и много времени посвятил разработке мячей. В 1909 году он изобрел мяч с пробковой сердцевиной, которая была легче резиновой, а это означало, что мячам требовалось больше шнуровки и что их можно было плотнее натягивать. Все согласились с тем, что мячи Шайба заметно удобнее прежних. Удары стали более резкими и точными, особенно в последних иннингах игры, когда мяч пропитывался влагой. Потом, уже после войны (хотя когда именно, тоже неизвестно), компаньон Шайба, А. Дж. Рич, стал импортировать из Австралии шерсть высшего качества, которая была более упругой и плотнее ложилась на сердцевину из пробки. Согласно общему мнению, именно так родился современный «рэббит-бол».

Любопытно, что сам Рич не соглашался с тем, что его мяч более подвижный и упругий. Он приводил данные Бюро стандартов США, согласно которым новые мячи отскакивали не лучше прежних. Большинство игроков, впрочем, с ним не соглашались. «Между тем мячом, с которым я начинал играть, и рэббит-болом, который нам дали несколько сезонов назад, огромная разница, – сообщил журналисту Уолтер Джонсон летом 1927 года. – Когда его отбивают, этот мяч летит с гораздо большей скоростью, чем старый».

Несмотря на то что общее количество хоум-ранов росло, никакой другой игрок и близко не смог сравняться с Рутом. В 1920 году, когда Рут сделал 54 хоум-рана, никто не сделал и 20. В 1921 году он сделал 59 хоум-ранов, и это было на 11 больше, чем общее количество хоум-ранов двух других лучших хиттеров. К июлю 1921 года, когда шел только второй год, когда Рут играл постоянным бэттером, у него за плечами было уже 139 хоум-ранов, больше, чем у любого другого бейсболиста до этого. «Настолько впечатляюще его появление на площадке, настолько живописно и восхитительно драматично каждое его движение, что, с точки зрения наблюдателя, он побеждает даже тогда, когда проигрывает», – писал один журналист. Сенсацией были даже «поп-апы» Рута, то есть вертикально отбитые мячи; часто они взлетали настолько высоко, что ему удавалось свободно добежать до второй базы, прежде чем мяч оказывался в перчатке инфилдера.