Дело «Тридевятый синдикат» - Олег Шелонин

— Зачем? — удивился домовой.

— Чтоб все под контролем было. Информацию только из наших рук пусть кушает. А когда надо, мы ему и дезу скормим.

Телефон надрывался. Вельзевул лениво потянулся к аппарату:

— Алле.

— Вам славянский шкаф не нужен? — поинтересовался чей-то не очень трезвый голос. Брови демона съехались к переносице.

— Какой?

— Вот бестолочь! — рыгнули в трубку. — Славя-я-янский...

До Вельзевула дошло.

— Идиот! У Люцифера номер на тройку заканчивается! — Демон грохнул трубку на аппарат и сокрушенно покрутил головой. Дела у падшего ангела шли из рук вон плохо. Кадры его портились на глазах.

Через полчаса настырный абонент дозвонился-таки до Люцифера.

— Вам гамбусовская мебель не нужна?

— Может, славянская? — насторожился дьявол.

— Уже предлагал, не берут с-с-с-сволочи!

— Пардон, это кто?

— Г-г-лубоко законсервированный... этот... корень... напридумывают же, блин, на нашу голову... а! Вспомнил! Квадратный корень из сорока девяти, — хрюкнула трубка, — а ты хто?

— Хрен в пальто! — разозлился Люцифер.

— Шеф! — умилились с другой стороны трубки. — Докладаю. Птичка... оборзели, мужики! Вы че, краев не видите? — В трубке раздалось характерное бульканье, удовлетворенное кряканье и хруст.

«Огурчиком закусывает. Малосольным. Скотина!» — У дьявола сработал рефлекс Павлова, и он чуть не захлебнулся слюной.

— Я же предупреждал — не пить на работе!!! — рявкнул в трубку дьявол.

— Шеф, — прохрумтела трубка, — я не могу выделяться из коллектива. Это демаскирует.

— Так что там наша птичка? — стиснув зубы, прошипел нечистый.

— Улетела.

— Куда?

— А хрен ее знает, — пьяно хихикнул квадратный корень из сорока девяти. — Отключаюсь...

В трубке раздался звон бьющейся стеклянной посуды, и связь оборвалась.

— И этот спился, — закручинился Люцифер, — а такой агент был. Продержаться б ему еще чуток до конца операции... ладно... где там книжица-то моя? Посмотрим, каким путем папа потопает.

"Недостойному рабу Кинь-Вань-Бань от императора Поднебесной Цзинь-Дриня.

МАЛЯВА

«Пока ты, презренный...»

Толмач густо покраснел и затравленно посмотрел по сторонам.

— В чем дело? — грозно нахмурилась Василиса.

— Тут, понимаете ли, труднопереводимые иероглифы...

— Переводи переводимые. — Царица нетерпеливо топнула ножкой.

Переводчик лихорадочно заскользил взглядом по длинному свитку в поисках переводимых иероглифов и облегченно вздохнул, обнаружив их в самом конце малявы.

«...раб-высасываешь из казны Поднебесной последние юани для подкупа чиновничьего аппарата Ивана Ду...»

Переводчик смешался. Лицо царя-батюшки начало наливаться кровью.

— Извиняюсь. Здесь не очень разборчивая завитушка у иероглифа... полагаю, тут написано Мудреца...

— Дальше читай, — окончательно рассердилась царица.

«...и Василисы Премудрой, монахи Захребетного монастыря сумели решить поставленные перед тобой задачи, не выклянчивая у меня субсидий. Синхронно войдя в астрал...»

— Это еще что за дрянь? — изумленно подняла брови Премудрая.

— Нахрюкались или нанюхались, — авторитетно пояснил Чебурашка. — У нас тут в «Дремучем бору» один кадр наловчился эликсир с коноплей смешивать. Тоже что-то насчет астрала и высших сфер орал.

— Ну и?.. — Василиса вопросительно посмотрела на толмача.

«...из которого не могут выйти уже третий месяц из боязни потерять связь с титаном духа, медитирующим где-то у тебя под самым носом, недостойный....»

— Ну тут дальше титулы всякие перечисляются, — пробурчал переводчик, скользя взглядом по бумаге. — Ага! Вот!

«...дословный перевод странной информации под названием частотушки ничего пока не дал, однако шифровальщики надежды не теряют. Тем не менее из ряда высказываний погруженных в нирвану адептов Захребетного монастыря Нам стало ясно, что формула папы хранится где-то под самым твоим пога...»

Толмач торопливо пошуршал бумажками.

«...носом в культурно-развлекательном комплексе „Дремучий бор“. И если ты, недостойный...»

С потолка посыпалась штукатурка. Все задрали головы вверх, но ничего подозрительного там обнаружить не успели. Протрезвевший Акира оказался шустрее.

— Гнать его в шею! — рявкнул царь-батюшка. — Мне с самого начала не понравилось его имечко. Какого он там Ваню в баню кидает!

Переводчик испуганно шарахнулся в сторону.

— Мой царственный супруг хотел сказать, — холодно улыбнулась Василиса, — что объявляет китайского посла персоной нон грата и дает ему сутки, дабы он успел покинуть пределы нашего царства вместе со всем своим посольством. Никита Авдеевич, распорядись...

Воевода опрометью бросился из зала. За стеной послышался топот ратников, спешивших в сторону апартаментов китайского посла.

— И где теперь нам этого вражину искать? — сердито спросил Иван, глядя на Соловья.

— Царь-батюшка, — в зал сунулась голова сотника Авдея, — беда! Покража у нас крупная. С гостиного двора кто-то караван увел.

— Что, всех слонов? — изумился царь.

— Всех! Подчистую. Вместе с грузом.

— Образцово-показательное государство, — фыркнула Василиса, — преступность на нуле. Срам!

Соловей понурил голову. Крыть ему было нечем. Катана до сих пор не найдена, а тут еще и караван.

— Хватит нас позорить. — Василиса была на удивление спокойна. — Сутки сроку. Не найдешь караван — воеводства лишу.

Когда нужно, царица умела проявить характер.

— Не робей, — пробасил Иван, как только дверь за его царственной супругой закрылась, — в обиду не дадим. Всем миром навалимся. Топаем на гостиный двор. Посмотрим на месте, что к чему.

— Верно, — поддержал Никита Авдеевич. — Пойду ратников поднимать. Слоны не кони. Далеко не уйдут. Нагоним.

Все чувствовали вину перед своим верным соратником и спешили хоть как-то загладить ее. Недовольство деятельностью воеводы сыскного приказа зрело уже давно. Скидывание налогов с нелегальной части доходов синдиката в виде разгрома липовых подпольных заводов медленно, но верно подтачивало авторитет Соловья.

— У нас зеркальце есть, — вспомнил Чебурашка. — Давай я к Яге сгоняю, как только Горыныч вернется.