С высоты птичьего полета - Сьюзен Кельман

– Ну, хорошо, а университет…

– Но у них в Германии лучшие университеты. Правда же, Генрих?

Видимо желая уйти от разговора, Генрих сделал вид, что не расслышал.

– Я так счастлива! – снова визгнула Ингрид, выпив залпом свой бокал.

Вдруг наверху, что-то тяжелое с грохотом упало на пол. Йозеф чуть не поперхнулся шампанским, молясь, чтобы они не обратили внимание.

– Что это было? – спросил Генрих.

Йозеф обмяк.

– Да, это… эээ… кот, – пробормотал он. – Он любит… бродить.

– Я принесу его, – Ингрид выпрыгнула из-за стола. – Мне так нравится Кот.

В панике Йозеф вскочил.

– Нет-нет. Оставайся здесь. Я сам найду его.

Толкая Йозефа в кресло, Ингрид решительно ответила:

– Нет, лучше поговори с Генрихом. Вам нужно многое обсудить. Мои свадебные планы, скорее всего. И прежде, чем Йозеф успел возразить, Ингрид выбежала из комнаты. Он же остался сидеть неподвижно и так крепко сжимать бокал, что боялся его разбить. Генрих неловко улыбнулся. Им явно нечего было обсуждать.

Йозеф старался держаться спокойно, делая вид, что попивает шампанское, когда услышал голос племянницы, доносящийся с верхней площадки:

– Кис-кис, иди сюда.

Он не мог это больше терпеть. Пробормотав что-то Генриху о расшатанной половице и тревоге за Ингрид, он извинился и помчался вверх по лестнице. Поднявшись, он застал Ингрид на лестничной площадке, она смотрела вверх, на чердак, где повсюду на лестнице валялись книги. Стопка книг, что он принес домой для Майкла. Очевидно, Кот опрокинул ее.

– Вот откуда шум, – заключила она, оглядывая беспорядок. – Посмотри на все эти книги, дядя. Тебе бы здесь навести порядок, – она начала подниматься по лестнице на чердак. – Этим старым чердаком так давно не пользовались; интересно не там ли застрял Кот. – Она поднималась все выше.

Йозеф быстро схватил ее за руку, потянул вниз по ступенькам и заключил в крепкие неловкие объятия, в обычной ситуации он никогда бы так не поступил.

– Я так рад за тебя, – промычал он ей в волосы. – Сейчас не время, Ингрид. Мы должны отпраздновать. Это же ваша помолвка. Спустимся вниз. А кота поищем потом.

– О, конечно, – хихикнула Ингрид, сжимая его руку. – Ты прав. Он будет прекрасным мужем, правда же?

– Безусловно, – ответил Йозеф, и закрывая дверь на лестничную площадку, взял ее под руку и повел вниз.

Они застали Генриха на кухне, тот гладил кота.

– А, Кот, вот ты где! – воскликнула Ингрид. Она погладила кота по спине, потом налила еще шампанского, и они продолжили разговор. – Я думаю, Генриху стоит жениться и остепениться. Он был так занят, и я понимаю, он тоскует по дому. Он все время звонит в Германию.

Генрих снова заерзал на стуле.

– Да, приятно иметь хоть какую-то радость. Столько всего мрачного происходит. Но когда мы победим, жизнь у всех наладится.

Ингрид уткнулась носом в Генриха, который выглядел таким же смущенным, как и Йозеф.

Генрих отстранился от нее, меняя тему разговора:

– Слышали, профессор, что вчера сгорело бюро регистраций?

– Да, слышал, – спокойно ответил Йозеф. Чтобы не встречаться с Генрихом взглядом, он предпочел разглядывать бокал шампанского и делать вид, что пьет.

– Мы скоро покончим с этим, – продолжал Генрих. – Кто бы это ни сделал, не волнуйтесь. Мы уничтожим Сопротивление. Не все такие порядочные, как вы. Вы один из нас. Если что-то услышите в университете, сразу сообщите мне. Мы сурово расправимся с этими предателями. И поощрим тех, кто поможет.

– Поощрите? – Йозеф не сдержал свой ледяной тон.

Ингрид, теряя терпение, снова сменила тему:

– У нас так много планов на свадьбу, так много нужно обсудить. Хотя Генрих считает, что мы должны повременить со свадьбой до окончания войны, – угрюмо сказала она.

Генрих оборвал ее:

– Сейчас не время обсуждать детали. Нам пора идти, Ингрид. Я должен вернуться к расследованию пожара. – Затем, залпом допив остатки шампанского, он встал.

– Хорошо, – вздохнув, Ингрид нехотя последовала за ним в прихожую и надела пальто. – Но нам нужно больше времени, дядя Йозеф. Нам предстоит так много всего запланировать. Я буду приходить к тебе чаще.

Генрих проводил ее на улицу, но она успела повернуться и чмокнуть дядю в щеку на прощание.

Хельд проглотил свой страх, когда ее слова эхом отозвались в его голове. «Так много всего запланировать». Как он сможет защитить Майкла?

Во вторник Ханна проснулась рано и в предрассветных сумерках прошла по садовой дорожке в мастерскую, прихватив с собой чашку горячего кофе и немного еды.

Она даже не потянула за легкую цепочку на двери, когда закрывала за собой дверь, не желая привлекать внимание соседей этим ранним утром.

Летчика она обнаружила в углу, он сидел прямо, съежившись под одеялом, которое она принесла ему в первую ночь. Потянувшись к нему в темноте, он прошептала:

– Вы проснулись? – когда ее глаза привыкли к темноте, она заметила, что его глаза открыты и глядят настороженно.

– Привет, – его голос прозвучал хрипло, но спокойно. – По-моему, нас официально не представили друг другу, хотя уже несколько дней вы так хорошо заботитесь обо мне. Меня зовут Джо Янковски.

Когда она присела на колени, он потянулся к ней. Потрогав его руку, Ханна с облегчением заключила, что, по сравнению с прошлыми выходными, температура тела снизилась.

– Ханна, – представилась она. – Как вы сегодня себя чувствуете?

– Прекрасно, если не считать, будто меня колотят молотком по ребрам, – пошутил он.

Она протянула ему горячий кофе:

– Может быть, это немного поможет.

Благодарно кивнув, он взял чашку.

Ханна внимательно изучала его, пока он пил: …коренастый, волосы темные, мягкие карие глаза. Почти красавец, если бы не чересчур широкий нос.

– Как вы добрались до моего дома?

– Признаюсь, это было нелегко, – он говорил с сильным бруклинским акцентом. Она распознала его интонацию, так говорили студенты из Нью-Йорка, которых она знала по университету. – Я приземлился примерно в миле отсюда. У меня не раскрылся правильно парашют, и я поранился, задев дерево при падении. Парашют я спрятал в лесу и прикрыл листьями. И несколько часов ковылял сюда. К счастью, твой дом оказался первым у леса. Я просто надеялся, что мне удастся найти кого-то из голландцев, и может, меня приведут в Подполье.

Ханна понимающе кивнула.

– Не знаю, смогу ли я вам помочь, но я постараюсь, – она протянула ему твердый кусок темно-коричневого хлеба, припрятанный в кладовке.