Крылья из огня и тени - Ава Рид

– И это тоже верно. Не позволяй сбить себя с толку. – Ашер убрал прядь с ее лица. – Он просто хочет меня разозлить, потому что…

– Потому что настоящая ирония в том, что Лия сотворила аномалию – человека, который стал сыном бога – бога, которого на самом деле не существует. И после этого начали рассказывать истории об ангелах и демонах, похожих на нас. Потому что Люцифер стал первым Темным, падшим ангелом, низвергнутым с небес, – ну ладно, это подходит лишь отчасти, – но прежде всего он предал тех, кто его любил.

– Иначе бы они предали его, – ответил Ашер, но Элариан лишь пожал плечами.

– Первый Темный, первый Вечный на темной стороне. В человеческих легендах ты остался Люцифером, – заключила Мила.

– Да, – ответил Ашер. – Но Элариан, как и остальные, знает, что эти истории нельзя понимать буквально. И, между прочим, я точно не Люцифер.

– Нет, он хуже, – добавил Цето, и Райя отвесила ему очередной удар. – Ой! Черт!

Элариан, забавляясь, глядел на них, в то время как перед мысленным взором Милы проносились истории об ангелах и божественных созданиях и другие известные ей мифы. Она сравнивала эти образы с Вечными, которые сидели рядом с ней. Пыталась оценить, сколько в этих историях правды, – а сколько, наоборот, вымысла.

– А теперь хватит! – прогремел голос Ашера, и комната погрузилась в дым и темноту.

Элариан развеял магию, и все снова стало как раньше.

– Ну ладно, пусть так, – ответил он. – Пока что.

Мим и Пан внезапно громко фыркнули. На носу Мим надулся пузырь слюны, который рос и рос, пока наконец не лопнул. Пан вздрогнул, возмущенно осмотрелся по сторонам, но тут же снова уснул.

– Я понимаю, что вы мне, скорее всего, рассказываете не все. И у вас так же много вопросов, как и у меня. Но… нам нужно найти ответы, – произнесла Мила вслух свои мысли, снова возвращая разговор к самому важному. – Дым – это одно, внутренний холод и способность видеть Серых – это другое. А теперь еще и общение с Мим и Паном. – Она покачала головой. – Я могла распознавать Серых, хотя на мне были эти путы. Магические веревки, которые, как я понимаю, поглощали силы. Я бы не стала это недооценивать. Все случившееся. – Говоря это, она заметила растущее удивление и любопытство на лицах Цето, Райи и Элариана. Только потом она посмотрела на Ашера. – Важно не только то, на что я способна, но и то, кем я являюсь.

Плавным движением правой руки Мила взялась за рукоятку кинжала на поясе, вытащила его и положила левую руку на стол. Прежде чем клинок успел коснуться ее кожи, Ашер перехватил ее руку, и Мила застыла. «Нет», – говорил весь его вид, стиснутые зубы, сжатые губы, искры в его глазах. «Нет», – говорили его пальцы, сжавшие его руку. Можно было подумать, что он сделал это, потому что хотел что-то ей запретить, потому что ставил себя выше ее. Но на самом деле он лишь заслонял ее собой. В этом была разница, которую Мила ощущала слишком хорошо. Он хотел защитить ее.

– Они должны это знать, – произнесла она, и Ашер в ту же секунду расслабил пальцы, хотя и не выпустил ее руку.

– Что мы должны знать? Кроме того, что ты можешь сплетничать о нас с собаками и тебя не сдерживают магические путы? – В голосе Цето послышался отзвук любопытства, и, посмотрев в его сторону, Мила увидела, что Райя опустила взгляд. Сколько из того, что говорил и делал Ролан, она помнила? Очень многое. Слишком многое.

– Подожди. Возьми вот это, а не кинжал. – Отпустив ее руку, Ашер разжал ее пальцы, вложил ей в руку обычный нож, который тут же и сотворил, а кинжал убрал обратно в ножны. Мила кивнула, вспомнив о свойствах этого оружия. Кинжал был выкован из эфира и мог наносить Вечным серьезные раны.

Элариан выжидательно наклонился вперед. Глубоко вздохнув, Мила приставила лезвие к своей коже и провела им, с удивлением отметив, какое оно острое. Результат не заставил себя долго ждать. Из пореза начала сочиться золотистая кровь, в которой уже почти не было красного. Она заструилась по ее руке. От боли Миле пришлось стиснуть зубы, но это было ничто в сравнении с тем, что ей пришлось перенести раньше.

– Вот же хрень! – потрясенно выругался Цето. Элариан оставался невозмутимым. Лишь его глаза изменили цвет – в них появились проблески красного и черного.

Ашер осторожно забрал у нее нож и заставил его исчезнуть. Мила наблюдала за реакцией своих друзей.

– Рана не исцеляется, – констатировал очевидное Цето, удивленный этим фактом. – Как такое возможно? Но ты все-таки бессмертная?

– Мы уж точно не будем пытаться это проверить, – сердито ответил Ашер, и Цето поднял руки, словно защищаясь. Мила подумала, что вряд ли он всерьез предлагал это выяснить.

– Ты по-настоящему особенная, Мила. – Голос Элариана забирался ей под кожу. Его звучание изменилось, став мрачным и зловещим.

И в тот момент, когда Ашер положил ладонь на рану и исцелил ее, взгляды Элариана и Милы встретились, и она поняла: он знает больше, чем ей рассказал.

Его скрытность имела свои причины. Дар Милы был многообразен. Без повода тревожить остальных и распространять ложную информацию было не в духе Элариана. И все же Мила внимательно смотрела на него.

Все было очень просто: кто-то сделал ее аномалией либо целенаправленно, либо по случайности. Из-за некоторых заклинаний энергия могла накапливаться подобным образом. Поэтому существовали правила не вмешиваться и держаться подальше от смертных, вот, в сущности, и все. Тем не менее этими двумя вариантами все не ограничивалось. Каждый Вечный, который умел создавать магических существ, мог быть виновен в возникновении аномалии. Однако способности Милы развивались так стремительно, что Элариан неизбежно спрашивал себя, способен ли кто-то из ныне живущих Вечных создать аномалию такой силы.

Нет. И при этом она уже обрела больше могущества, чем было ей по силам, ее дар проявлялся сильнее, чем она думала, и Элариан не сомневался: ни один из младших Вечных, никто из низших творений не мог превратить Милу в то, чем она стала теперь.

– Нам нужно обучить Милу. И я думаю, пока мы этим занимаемся, надо подумать о том, у кого еще мы можем попросить совета.

– С каких это пор ты стал шутником? – сухо спросил Цето. – Кого ж нам еще спрашивать? – Он рассмеялся, а потом заметил выражение лица Райи, которое совершенно ясно сообщало, что лучше бы ему сейчас прекратить дурачиться. Он тут же подавил улыбку, откашлялся и принял серьезный вид.

Мила напряженно ждала ответа Элариана, а Ашер не переставая гладил ее по спине, словно зачарованный.

– Есть кое-кто… Я нашел ее тогда, после смерти Лии. Я дам вам знать, как только пойму, как туда добраться.

Его слова прозвучали более чем загадочно. Он понимал это слишком хорошо, но в одном он мог быть уверен: сейчас совершенно бесполезно рассказывать им, что он говорит о Саиве. Это имя она дала себе сама, потому что оно звучало мелодичнее и загадочнее, чем любые другие имена, которые ей давали.