Великая сталинская империя - Юрий Фролов

В числе сообщников Мерецков первым назвал Жукова, затем генералов Павлова, Кирпоноса, Кленова и многих других… Кленов позже скончался на допросе от сердечного приступа, а сам Северо-Западный фронт, где он был начальником штаба, разгромлен похлеще Западного. Генерал Павлов в результате навета Мерецкова был расстрелян вместе со всем своим штабом! Впрочем, не Мерецков, так другой бы оклеветал Павлова под пытками, если Павлова в жертвы наметил сам Сталин за разгром Западного фронта. Кирпоноса в Киеве застрелил особист двумя выстрелами в затылок. По официальной версии Кирпонос покончил с собой. Уникальное самоубийство в истории криминалистики, когда самоубийца дважды стреляет себе не в сердце, в висок, а в… затылок. И вообще, в истории не зарегистрирован самоубийца, способный дважды (!) выстрелить в себя, поскольку в таком психологическом состоянии уже после первого выстрела — даже неудачного! — сразу же наступает шок.

Жуков уцелел, но все его сотрудники — от начальника штаба генерала Телегина до водителя Бочина — были арестованы… Мерецков назвал и прославленного тогда летчика-истребителя Рычагова. Тот на допросе начал матом крыть следователя Родоса. Тогда в отместку арестовали жену Рычагова — майора авиации Марию Нестеренко, которую схватили прямо в части. Специально исследовавший ее судьбу публицист Аркадий Ваксберг писал: «Такое же мужество проявила она и в камере пыток, спасая от клеветнических обвинений и себя, и мужа… Истязания, которым подвергали эту замечательную женщину, я не в силах описывать… У меня не хватает мужества даже на это…» Мария Нестеренко ни в чем не призналась, не подписала ни одной лживой бумажки — и в октябре 1941 года была расстреляна вместе с мужем. Исследователи считают, что не назови Мерецков фамилии Рычагова, тот с женой остались бы живы — по крайней мере их ждала бы героическая смерть в воздушном бою с гитлеровскими «ястребами», а не от пуль чекистов в подвалах НКВД…

А с Мерецковым вдруг произошло «чудо», которое в ряде других подобных «чудес» времен репрессий невозможно логически объяснить, да и поясняющих документов на этот счет в архивах тоже не нашли ни по одному такому «чудесному» делу. Чудо, естественно, случалось по велению всемогущего вождя. В сентябре 1941 года Сталин неожиданно приказал выпустить Мерецкова на свободу. Вместе с ним освободили Ванникова, Батова и еще нескольких человек, Ходили слухи, что в их удивительном спасении подействовало ходатайство Жукова. Все остальные, проходившие по этому делу, — Проскуров, Рычагов с Нестеренко, Смушкевич, Локтионов, Савченко, Сакриер, Штерн, Засесов, Володин, Оклизков, Аржеухин, Каюков, Соборнов, Таубин, Розов, Розова-Егорова, Булатов и Фибах — были расстреляны. Значит, у Сталина все же было достаточно хороших командиров, если он мог их произвольно, по мании подозрительности, ставить к стенке даже в военное время, когда каждый опытный комполка был на вес золота, не говоря о талантливом генерале в штабе армии, фронта.

Между прочим, в «компанию» заговорщиков по делу Мерецкова попал и один из участников цареубийства — Филипп Голощекин. Об этом можно сказать, что возмездие свершилось, и холуйский пес получил пулю от своего хозяина, которому стал не нужен.

Параллельно дела о военных заговорщиках разбирались в тюрьмах и НКВД Саратова и Орла. И там в подвалах и во дворах под рокот моторов гремели выстрелы. Свидетельства следователя Семенова о том, какие показания давал на допросах Мерецков, подтверждал при жизни и следователь Василий Иванов, тоже участвовавший в «раскрытии» этого дела.

Мерецкова прямо в тюрьме переодели в новую форму, и он в тот же день предстал перед вождем, про которого недавно на следствии говорил, что «готовил на него покушение». Вождь, говоря о новом назначении Мерецкова, сделал вид, что понятия не имеет ни о каком «камерном сидении Мерецкова» и сочувственно заметил, что тот плохо выглядит и поинтересовался его здоровьем. Вообще-то, по многочисленным отзывам, товарищ Сталин был отзывчивым и деликатным человеком — и это при всей его суровости. А освобожденный Банников тоже, естественно, перестал числиться «врагом народа и подлым шпионом», обрел доверие Сталина и был назначен наркомом боеприпасов…

Упомянем также кратко важнейшую особенность дела генерала Павлова, расстрелянного вместе со своим штабом за крушение Западного фронта. Под пытками у них вырвали признание, что они готовили покушение на Сталина. Когда вождь получил на подпись решение об их казни, то сказал своему личному секретарю Поскребышеву: «Я одобряю приговор, но скажи Ульриху, пускай он выбросит весь этот хлам о «заговоре». Никаких апелляций. Потом сообщите обо всем фронтам».

Фраза «хлам о «заговоре» начисто разрушает версию некоторых историков, будто у Сталина подозрительность носила маниакальный характер. Вовсе нет, маньяком с точки зрения психиатрии он не был.

Параллельно с отстрелом «виновных» в поражениях на фронтах Сталин занялся окончательной расправой с оппозицией. 5 сентября 1941 года он подписал список на ликвидацию 170 заключенных по политическим мотивам, включая тех, кто выжил в ходе судебных процессов 1930-х годов. В октябре еще 4 генерала, когда-то выражавшие недовольство консерватизмом Верховного командования, за свои новые фронтовые промахи были приговорены к расстрелу. Причем без суда, в 24 часа. Подобные расправы над майорами и полковниками продолжались всю войну. После 1942 года Сталин уже реже расстреливал генералов. Но особые отделы в войсках находили себе работу помимо фильтрации немецких пленных и «разработки» попавших к ним гитлеровских агентов. При слове «особист» бойцы и младшие офицеры чувствовали внутреннюю напряженность при всей своей невиновности и патриотизме.

Только такими жестокими методами оказалось возможно в 1941 году спасти страну, создать железную дисциплину и могучую армию.

И советский народ, и все биографы Сталина, и все политические деятели того периода, и историки послевоенного времени отмечают великую заслугу Сталина в победе над фашизмом. Да, это так. Победу, которую советский народ отмечает ежегодно 9 мая, это и его победа. Об этом надо помнить всегда.

Да, это была во многом его победа. Она не могла состояться без его индустриализации и особенно организации работы заводов за Волгой уже в годы войны. Коллективизация внесла свой вклад в победу, позволив создать запасы сырья и продовольствия в городах. Коллективизация дала темным крестьянам первые технические знания, научив их пользоваться тракторами и другими машинами. Это была его победа, потому что он лично руководил операциями и контролировал действия войск и военачальников в ходе войны. Это был титанический труд — непрерывно, день за днем, в течение четырех долгих лет руководить Вооруженными силами, их снабжением, промышленностью и политикой правительства, включая внешнюю политику. Один иностранный эксперт, которого нельзя упрекнуть в излишних симпатиях к Сталину как к человеку, вероятно, дал ему самую справедливую характеристику: «Если он виновен в поражениях первых двух лет войны, то ему следует отдать должное за блестящие победы 1944 года, года чудес, когда целые немецкие группировки были буквально раздавлены и уничтожены молниеносными ударами в Белоруссии, Галиции, Румынии, Прибалтике, в битвах, проходивших не в заснеженных степях, а в разгар лета в Центральной Европе. Некоторые из этих побед должны стоять в одном ряду с самыми выдающимися победами в мировой военной истории».