Создатель призраков - Дэн Абнетт

— Залезай, — пытался перекричать двигатель Каффран.

Макендрик запрыгнул в кузов, и Мерайн сорвался с места, прямо в сторону вражеских порядков.

Логрис, один из разведчиков элитного отряда Ма­колла, стоявший за автопушкой, внезапно осознал, что у его водителя сдали нервы. Фульке отчаянно кричал, пытаясь избежать вражеского огня. Он развернул мо­тоцикл и помчался прочь от места битвы.

— Разворачивай обратно! Война вон там! — взре­вел Логрис.

Фульке ответил что-то неразборчивое и прибавил газу, стремясь в относительную безопасность защитно­го круга конвоя. Логрис перебрался через ящики с пат­ронами и провода питания, разбросанные по кузову мотоцикла. Он схватил хнычущего Фульке сзади и с силой приложил его о бронированную дверь кабины водителя. Потеряв управление, мотоцикл проехал еще некоторое расстояние и остановился. Фульке обмяк в водительском кресле.

Логрис плюнул на него.

— Трус,— произнес он и развернул машину обратно.

Вражеские солдаты уже приближались к нему, ка­рабкаясь по изъеденному жарой склону.

— Ну, давайте, подходите! — прорычал Логрис, хо­тя его никто и не слышал.

Брагг отошел от окна и опустил свое оружие.

— Что такое? — спросил Тувант.

— Уходите отсюда, — внезапно сказал гвардеец. — Уходите. Вы с Миллумом идите в грузовой отсек.

— Почему?

— Линия огня.

— Чего?

— Линия огня! — Брагг развернулся и обругал калигульского водителя. — Мы на линии огня! Они концентрируют огонь на тягачах! Им нужен груз! Ес­ли хотите выжить, ступайте в тот отсек, по которому они не станут стрелять!

Миллум и Тувант поспешно исчезли в люке, веду­щем в грузовой отсек. Брагг вытер лоб. Он посмотрел на свою руку и обнаружил на ней густой слой пота и сажи. Он связался со всеми экипажами и приказал повторить свой приказ: «Бандитам нужен этот груз, так что… Именем Святого Трона, надеюсь, они по­боятся стрелять в нас, если мы будем частью самого груза».

Подняв свои автопушки и коробки с патронами, Брагг потащил их на крышу грузового отсека.

— Мы все покойники! — воскликнул Тувант, глядя на сотни бандитов, наступающих со всех сторон на конвой.

— Вовсе нет, — уверил его Брагг.

— Да ты рехнулся! — выпалил Тувант, — Мы окру­жены! Тысячи их! Они нас перережут по одному!

Брагг вздохнул и закрыл глаза.

Над холмами пронеслись «Мародеры» и обрушили на бандитов содержимое бомболюков.

— Там, в пустошах, прячутся бандиты… их никак не вычислишь, — улыбнулся Брагг, говоря словами Гаунта. — Если только не заставить их зачем-то со­браться в одном месте. Конвой будет… неплохой при­чиной.

Тувант вытаращился на гвардейца.

— То есть мы — приманка?

— Ага.

— Кек тебя за это!

— Простите. Это все план полковника-комиссара.

Водитель тяжело опустился на ступени, ведущие в

грузовой отсек. Брагг уселся рядом с ним. Вокруг них холмы пылали ярким огнем под градом зажигательных бомб. Воздух взвыл, когда имперские сверхзвуковые штурмовики развернулись для следующего гибельного захода.

— Тувант?

Водитель обернулся на голос гиганта.

— Мы сыграли роль приманки, но у нас все еще есть цель. Мы доставим этот конвой к цели. Кальферина возрадуется, как я и говорил… Просто полков- ник-комиссар…

— Мне уже надоело слышать это звание! — Глаза Туванта наполнились обидой.

— Его имя Гаунт. Он хороший человек. Генерал Тот поручил ему руководить восстановлением этого мира. И он понимал, что никакого восстановления не получится, пока здесь гнездятся террористы и бандит­ские кланы. Поэтому он использовал приманку. Жир­ную, манящую приманку в виде конвоя, направляюще­гося в Кальферину.

— Замечательно!

— Мы собрали этих ублюдков в одном месте, что­бы эскадрилья имперского флота могла уничтожить их всех. Гордись, дружище! Мы только что одержали большую победу!

Тувант поднял к нему свое бледное лицо.

— Все, что я понял, так это то, что твой полковник-комиссар использовал меня как приманку. И ты все знал с самого начала.

Брагг откинулся на страховочную перекладину, вды­хая химический запах горящего напалма.

— Так и есть. Знаешь, бандиты ведь не работают вслепую. Рабочие Аврелиана сообщают им о передви­жениях конвоев. Как ты думаешь, почему же еще полковник-комиссар поставил меня во главе этого кон­воя?

Водитель неуверенно моргнул.

— Я большой… — Брагг постучал себя могучей ру­кой в широкую грудь. — А значит, я наверняка тупой.

Безмозглый. Такой — как вы там говорили? — тупой кек, который заведет конвой в беду, а потом постро­ит его защитным кругом, чтобы полегче было его за­хватить. Эдакий идиот, который сам отдаст груз в ру­ки бандитов.

— То есть ты хочешь сказать, что тоже был частью приманки?

— И это самое главное, то, перед чем они не могли устоять. Об этом им просто обязаны были сообщить их друзья-рабочие из улья. «Приближается конвой, парни. И командир там идиот». Ведь так, Миллум?

Миллум ответил ему мрачным взглядом.

Брагг покачал своей большой головой. Он поднял перед собой инфопланшет:

— Мой друг, рядовой Раглон… нет, офицер связи Раглон просматривал твои кодированные сообщения. И вот, ты здесь сообщаешь своим бандитским друзьям о времени, графиках, составе и охране конвоя. Полковник-комиссар сказал мне поступить так.

— Миллум? — запнулся Тувант.

В руке предателя внезапно возник компактный авто­пистолет.

— Кек тебя, погань гвардейская!

Брагг мгновенно вскочил, заслоняя собой Туванта, и ударил Миллума огромным кулаком.

Пистолет отлетел в сторону. Раздался противный, сырой хлопок выстрела. Пуля не задела никого.

Тлён Миллум, чье лицо уже превратилось в кашу, свалился с лестницы тягача. Он был мертв еще до то­го, как его тело разбилось о затвердевшую почву пус­тыни в двадцати метрах под кабиной.

Брагг обернулся и помог Туванту встать. Его руки были в крови. В окна кабины сквозило небо, озаряе­мое вспышками взрывов, затянутое черными столбами пепла от бомбежки.

— Он был предателем. И трусом, — пояснил Брагг.

— Тебе это сказал полковник-комиссар, верно?

— Нет, это я понял самостоятельно. Ну так что, у нас еще визит в улей Кальферина?

Рыжий закат расколол темные небеса Монтакса. Ат­мосфера почему-то напомнила Гаунту витражи Схола Прогениум на Игнации Кардинале, где его тренировали и воспитывали после смерти отца много лет назад. Мут­ный, дымчатый, словно сочащийся сквозь стекло, алый и бледно-желтый свет, постепенно холодеющий до ро­зовато-лилового и сиреневого где-то там, высоко, где все еще мерцали звезды. Недоставало только стального си­луэта какого-нибудь героя Империума. Какого-нибудь прославленного святого, застывшего в лучах триумфа, попирая ногой отрубленные головы убитых.