Территория Левиафана - Влада Ольховская

панике. Он ни с чем подобным еще не сталкивался – ни при обучении, ни на заданиях.

Она поспешила к борту, надеясь хотя бы так понять, что произошло. Она посмотрела за борт, но Триана там не увидела. Вода рядом с кораблем бурлила, и лучи солнца изредка вырывали из нее что-то черное, гладкое… Снова ящеры? Но почему они тогда воспринимаются по-другому?

Сама она не поняла бы, что к чему, но подсказку ей дал один из меров, подбежавших к борту.

– Это плоские черви! Они выжидали в воде, а теперь напали на него!

Мер казался смутно знакомым: они раньше пересекались и, кажется, были представлены. Но в нынешнем хаосе Альда была далека от того, чтобы припоминать его имя. Да оно было и не важно сейчас, мир сузился, и значение имел только Триан.

– Что за плоские черви? – уточнила она, не отрывая взгляда от волн. Она снова пыталась коснуться разума Триана, чтобы поддержать его, успокоить, но ничего не получалось.

– Это существа, из которых сделаны мы, – пояснил он.

Вот оно. То, чего Триан не ожидал.

Плоские черви, насколько было известно Альде, были примитивными и не слишком сильными хищниками. По идее, Триан должен был разобраться с ними шутя, после того, что он сделал с ящерами. Но что-то в их природе оказалось неожиданным для него, и он, уставший и, возможно, раненый, не справлялся.

– Нужно вытащить его оттуда!

– Простите… – смутился мер. – Простите, но я не смогу…

Альда бросила на него гневный взгляд, собираясь выплеснуть хотя бы часть собственной бессильной злости, но вовремя прикусила язык. Мер, говоривший с ней, был изранен. Его кожу почти сплошной пеленой покрывали страшные химические ожоги, на животе еще кровоточили три рваные раны, его шатало от усталости… И все же он был единственным, кто подошел к ней. Он хотел помочь – но он прекрасно знал, что, если нырнет вниз, туда, где колыхались на волнах ядовитые водоросли, он уже не выплывет.

Значит, оставалась только она.

Связь с сознанием Триана теперь приносила ей боль, и куда проще было бы отпустить… А она не хотела. Эта боль сейчас придавала ей сил, заставляя забыть о том, что она может, что не может. Боль убирала наносное, и оставалось только главное: желание спасти его любой ценой.

Телекинез всегда был для Альды вторичной способностью, непонятной даже ей самой. Эта сила то пробуждалась, то засыпала, не возвращаясь даже тогда, когда Альде угрожала опасность. Но теперь уже знакомая энергия подчинилась ей – вся разом. Сила откликнулась на зов гнева и боли, и предела у нее просто не было.

Альда вытянула руки вперед, к воде, направляя энергию туда. Видимого проявления у телекинеза не было – никакого сияния или дрожи воздуха. Но был результат!

Первыми исчезли водоросли. Они приподнялись над водой – и рассыпались в прах, мутной пленкой осевший на волнах. Они, еще недавно образовывавшие монстра, способного убивать ящеров, теперь стали мусором.

Очистив путь, Альда разделила Триана и набросившихся на него червей. Это было непросто: длинные тела, от трех до пяти метров каждое, обвивали его со всех сторон, они просто давили массой, не давая ему ни двигаться, ни дышать. Если бы они каким-то чудом все вместе оказались на палубе, люди все равно не смогли бы растащить их. А вот телекинез был на такое способен: это чистая сила, у нее нет преград.

Пойманных червей Альда перенесла в сторону – и раздавила, как давят насекомых. Она никогда не получала от убийств удовольствия и старалась их избегать, слишком уж жутким было для телепатки ощущение смерти. Но здесь она не могла поступить иначе. Как будто не она управляла своей силой, а сила говорила ей, что нужно делать.

Когда черви превратились в единую безжизненную массу, Альда тут же потеряла к ним всякий интерес и отбросила подальше. Значение имел только Триан. Она осторожно перенесла его на корабль и опустила на палубу.

Он все еще был в сознании, но от этого, пожалуй, становилось только хуже. Он чувствовал боль от ожогов и ран, покрывавших его кожу – его едва можно было узнать! Но с этим он надеялся справиться, здоровье легионера многое допускало. Даже смерть, после которой можно вернуться.

Его гордость никуда не исчезла. Он пока не пришел в себя после потрясения, но уже старался подняться на ноги, всем своим видом показывая, что никакая помощь ему не нужна. Посодействовали – и ладно, однако у него и так все было под контролем!

У него даже получилось… почти. Ненадолго. Он сумел подняться, распрямить плечи, он даже не держался за борт корабля для опоры. Но сказать он так ничего и не сумел: по его телу прошла судорога, заметная даже со стороны. Он повалился на колени, и изо рта и носа легионера пролился поток чистой алой крови.

«Что-то не так, Альда…» – промелькнуло в его сознании. Последнее его послание ей – и первое, где он назвал ее по имени.

Больше он ничего сообщить не успел. Его сознание погрузилось во тьму, через которую не могла пробиться никакая телепатия.

* * *

У Ноэль были вполне четкие желания в нынешней ситуации: кому-то ей помогать хотелось, кому-то – совсем нет. Так, Оудену она помогла бы с удовольствием. На него же было жалко смотреть! Столько ожогов… Она не могла и представить, какую боль они должны были приносить!

У Триана ожогов было еще больше, а еще – рваных ран, оставленных клыками червей. Однако помогать ему не хотелось. Во-первых, он никогда не был особенно вежлив с самой Ноэль, он даже угрожал ей. Во-вторых, он был легионером, у них особая природа, с которой хилеру не хотелось связываться. Да она и не должна была! Считалось, что у легионеров идеальное здоровье, и помощь со стороны им просто не нужна. Если они все-таки не погибли, они выживут после любых травм.

Но на Триане система сломалась. После боя он потерял сознание на палубе и уже не приходил в себя. Капитан Лукия, узнав об этом, велела Ноэль бросить все силы на его спасение. Ослушаться ее хилер не посмела, и о помощи Оудену пришлось забыть.

Жители колонии были безмерно благодарны им – ведь на корабле никто не погиб! Они, конечно, были шокированы возможностями легионера. Но они видели, что он спас их и пострадал за них. Этого им пока было достаточно.

Поэтому для Триана выделили отдельную комнату рядом с большой лабораторией. Его уложили на кровать, подключили к датчикам, показывавшим жизненные показатели, но это было не слишком информативно: Ноэль не представляла, что для легионеров является нормой.

Пока все указывало на то, что он умирает. Триан дышал хрипло и тяжело,