Седьмой дневник - Игорь Губерман
Шрифт:
Интервал:
и даже Он сам, вероятно.
* * *
Я посмотрел – и Боже мой!
Тут я поставлю много точек…
Но он ещё вполне живой,
мой бедный вяленький цветочек.
* * *
С большим числом душевных ран,
в любовных битвах отличившийся,
я личной жизни ветеран,
я инвалид судьбы сложившейся.
* * *
Большое преимущество курения —
возможность отлучиться в коридор,
покуда воспалённо льются прения
и все уже несут горячий вздор.
* * *
Любил я книги, выпивку и женщин,
и большего у Бога не просил,
теперь мой пыл по старости уменьшен,
теперь уже на книги нету сил.
* * *
С людьми активное общение,
их жалоб мелкая блудливость
во мне рождают ощущение,
что есть на свете справедливость.
* * *
Мозги мои уже не в лучшем виде,
у памяти всё время острый спазм,
и часто, например, в театре сидя,
я путаю катарсис и оргазм.
* * *
Доволен я сполна своей судьбой,
и старюсь я красиво, слава Богу,
и девушки бросаются гурьбой
меня перевести через дорогу.
* * *
Вытерлись из памяти подружки,
память заросла житейским сором,
только часто ветхие старушки
смотрят на меня с немым укором.
* * *
Сама вершит безликая природа
взаимных отношений оборот:
где власть отшелушилась от народа —
пасётся, но не доится народ.
* * *
Довольно странным сочетанием
ветвится дух во мне двойной:
с ленивой склонностью к мечтаниям
ужился чёрный скепсис мой.
* * *
Хоть и нет уже крепкой узды,
россиянин тяжёл на подъём,
и не любит он быстрой езды
по причине, что едут на нём.
* * *
Те, в ком болит чужая боль,
кого чужое горе мучит, —
они и есть душа и соль
всей остальной кишащей кучи.
* * *
Хрумкал поезд простора излишки,
молчаливо текли провода,
за окном нескончаемый Шишкин
Левитана пускал иногда.
* * *
Стелилась ночная дорога,
и мельком подумалось мне,
что жизни осталось немного,
но есть ещё гуща на дне.
* * *
Хотя легко ношу гуляки маску
и в мелкой суете живу растленной,
но часто ощущаю Божью ласку
в наплыве тишины благословенной.
* * *
Общаться я люблю интимно —
с бумагой, мыслями, товарищем,
а воспаляться коллективно
предоставляю всем желающим.
* * *
В текучке встречаемых лиц
заметнее день ото дня
призывные взгляды девиц,
текущие мимо меня.
* * *
По жизни прихотливо путь мой вился,
весь век я проболтал, как попугай;
состарясь, я ничуть не изменился,
а смолоду был жуткий разъебай.
* * *
Старики не сидят с молодыми,
им любезней общение свойское,
и в ветрах, испускаемых ими,
оживает былое геройское.
* * *
Уже немногие остались
из выступавших напролом
и тех, которые пытались
болото греть своим теплом.
* * *
Когда имеешь чин и звание,
когда по рангу в люди вышел,
то наплевать на ум и знание,
уже ты мелких истин выше.
* * *
Стишков я много сочинил
и сяду перед расставанием.
Исчерпан мой запас чернил,
теперь займусь я выпиванием.
* * *
Отрадно мне блаженное бездумие,
мыслительная выдохлась амбиция,
не старческое это слабоумие,
а трезвая житейская позиция.
* * *
Случится ещё многое на свете,
история прокручена не вся,
но это уже нам расскажут дети,
на кладбище две розы принеся.
* * *
Гонялся я за благозвучием
и стиль искал чеканно твёрдый,
но каждым пользовался случаем,
чтоб наебнулся пафос гордый.
* * *
Покоритель Казбека с Эльбрусом
и охотник за шайкой злодейской
может быть удивительным трусом
в бытовой заморочке житейской.
* * *
В мёд макаются перья писцов,
не смолкают победные трубы,
на могилах убитых отцов
наросли танцевальные клубы.
* * *
А книжек в доме очень мало
сейчас держу я потому,
что сильно с возрастом увяло
моё доверие к уму.
* * *
Остатка жизни пирование
текло бы в радостях домашних,
но мучит разочарование
во всех иллюзиях вчерашних.
* * *
Забавно, как мы всюду непрерывно
стараясь обрести и наверстать,
о будущем заботимся надрывно,
а будущее может не настать.
* * *
Я начисто лишён обыкновения
в душе хранить события и лица,
но помню я те чудные мгновения,
когда являлась разная девица.
* * *
Думаю, Богу под силу вполне
близким заняться грядущим:
я бы сидел на поминках по мне
в виде бесплотном, но пьющем.
* * *
Изыски суетливого ума
убоги так, что даже не вредят:
везде стоят шеренгами тома,
которые и мыши не едят.
* * *
Хотя по мизерности – блохи
и тонок наш собачий брех,
мы зеркала своей эпохи,
и нам тускнеть – ужасный грех.
* * *
Да, мой умишко слаб и мал,
но в целях самоутешения
он часто сдуру принимал
отменно верные решения.
* * *
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!