Колдовской знак - Евгения Александрова

Эрик подержал их в огне, а потом собрал на широкий лист и протянул им с Алексом. Одного взял сам и разгрыз. Хрустнул панцирь, а из-под него потёк тёмный сок. Джейну передёрнуло.

— Ужин, — коротко сообщил Эрик.

Алекс покрутил в руках одного жука, рассмотрел его лапки и сказал:

— Ну нет, этого друга я есть не буду.

Джейна нервно хихикнула над непередаваемым выражением его лица. Эрик сделал страшные глаза, точно строил из себя монстра, и взял ещё одно насекомое. А голод тем временем точил и точил, казалось внутри развернулась целая пропасть. В конце концов Джейна схватила поджаренного жука и, не глядя, попыталась засунуть в рот и разжевать. Проглотить этот ужас удалось с трудом. Джейна вырвала из рук Алекса кружку и начала жадно пить воду.

Но это не помогло, её всё-таки вывернуло наизнанку. И это отняло последние силы.

Утром встать удалось с трудом. Джейна что-то бормотала про то, чтобы её никто не трогал… но эти люди вокруг… они были так неумолимы и настойчивы. Что-то говорили и говорили… Разлепив наконец глаза, она увидела Эрика, который, подперев щеку, молча наблюдал за её мучениями.

Только не снова жуки или ещё какая гадость! Джейна резко села и огляделась. Алекс присел на корточки и завозился с костром. Эрик, убедившись, что она оклемалась, поднялся, подхватил с земли нож и своей шаткой походкой направился в сторону заросшего пихтой склона.

— На что надеешься, охотник? — не глядя, спросил его Алекс. — Насекомых-то и здесь полно, — он раздражённо согнал с руки мошкару. — Можешь, вон, из них суп сварить.

— Не учи рыбу плавать! — Проходя мимо, Эрик пихнул его кулаком, отчего Алекс чуть было не упал и потом с досадой кинул Эрику в след большую сосновую шишку.

Джейна помотала плывущей головой, размяла одеревеневшие с вечера руки и ноги и медленно подошла к обрыву. Яркое солнце, хоть и светило вовсю сквозь желтеющую листву, грело мало. Холодало с каждым днём, тянуло уже настоящей осенней промозглостью, всё предвещало первые заморозки. Тогда им точно худо придётся на ночёвках.

Но надо выжить. Каждый из них умеет чувствовать мир больше, чем другие… а значит, они должны разобраться, как спастись. После мёртвого города Джейна боялась и думать о том, чтобы разобраться в своём даре. Но теперь, пока Джейна бесцельно разглядывала горизонт, эта мысль настойчиво стучалась снова и снова. Ведь если она не поймёт ничего — весь этот путь был зря! Бессмысленно — всё.

Что-то придумать, придумать… Найти, как спастись. Спастись. От чего? От чего они бегут всё это время? Или к чему… И почему так странно выглядит эта рябь от листьев на ветру?..

Джейна рассеянно взглянула вдаль, прищурилась и вдруг ясно увидела море. Вот же оно, рядом совсем! Как они не видели раньше? Алекс, смотри!.. Она оглянулась на него, потом снова на море. Вот же оно, колышется зеленоватыми волнами, темнеет глубиной, манит и обещает спасти, увести вдаль.

Когда-то такое море спасло её от участи стать одной из Серых. Море увело её из родного дома, прочь, к свободе, к полной свободе! И сейчас им тоже надо туда, это же совсем рядом! Джейна ощутила такое счастье, что даже закололи кончики пальцев, защипало глаза, а в груди горячей забилось сердце. Море сверкало на солнце и играло мириадом отблесков. Джейна сощурилась и шагнула ближе. Захотелось вдруг расправить крылья, и чтобы не было больше ничего, только оттолкнуться и парить над этим обрывом, чувствуя упругий воздух. Оттолкнуться…

Воздух вышибло из лёгких. Что-то ударило по ногам, по рёбрам, Джейна покатилась кубарем, чувствуя, как кто-то пытается удержать её за рубаху. Ещё миг — и она распласталась на пыльной земле. Спину кололи острые камни, а наверху нависал тяжело дышащий Алекс. Он схватил её за ворот, а Джейна запрокинула голову назад и увидела за своими прядями, который бросал в лицо ветер, пропасть.

Пропасть, куда она чуть не рухнула.

И никакого моря.

«Что, демоны тебя подери, это только что было?!» — без слов читалось в глазах Алекса. Джейна закашлялась от поднятой пыли и мелкого песка и слабо сжала его плечи. Ей и самой бы понять, что это было… Не хотелось вставать. Не хотелось говорить. Ничего не хотелось. Она останется так лежать, пока не найдёт смысл, и пусть он смотрит на неё, как на ненормальную.

— Научи меня, — вдруг повторила она, разглядывая густую щетину на его подбородке и лучистые морщинки у глаз.

Наверное, это было смешно. Они чуть не свалились с обрыва и чудом удержались на осыпающемся краю; мелкие камни и песок от любого движения летели вниз, забивались за шиворот и в волосы. Лежать было больно, Алекс слишком сильно придавил ногой правое колено, спину кололо. Плевать. Джейна лежала, раскинувшись и уткнувшись затылком в какой-то камень, и смотрела в светло-серые глаза, отражающие небо. Алекс не выдержал и хмыкнул, опустив голову. Смеётся над ней.

Измазанный грязью и измотанный, он сейчас тоже не блистал красотой. И всё же чувствовать тяжесть его тела было тепло… и приятно, и Джейна будет так лежать, пока он не…

— Аккуратно, — сказал Алекс, поднимаясь на локтях. Чуть не поскользнулся на поехавшей земле, но вцепился в какие-то корни и потом осторожно потянул Джейну за собой.

— Болит что?

— Немного… голова. Пройдёт.

Джейна забралась повыше, прижалась к куску скалы спиной и села. Осталась там, молча глядя на Алекса и ожидая ответа. Почему-то сейчас было ни капли не страшно, что она чуть не… погибла.

— Не могу, Джейна. — Он тоже отполз от края, уперевшись пятками, и опустился рядом. — Сама видела, что с тобой может случиться. Думаешь, магия — это просто?

— Нет. Знаю, что нет. Но я часто думаю о тех Четырёх… — Джейна перевела дыхание и продолжила: — Может быть — это правда так и есть? И есть эти боги. И моё видение было не просто так! Может наши способности и вправду даны свыше?.. И это не зло, что бы ни говорили другие.

Алекс молчал, глядя куда-то мимо. Ветер колыхал тёмные волосы, трепал длинные полы камзола и затёртый ворох рубахи, открывая загорелую шею со следами ссадин и царапин. И так вдруг захотелось коснуться его обветренного лица, привлечь к себе, увидеть снова — настоящего, живого.

— Мне надо знать. — Джейна с усилием отвернулась и тоже как заворожённая всмотрелась в простор перед собой. — У меня тоже ничего больше не осталось. Ни веры, ни матери, ни смысла! Ничего. Я схожу с ума, Алекс… — едва слышно прошептала она пересохшими губами.

Ветер мотал верхушки деревьев, выл в расщелинах скал. Продувал и её насквозь, делал пустой и звенящей. Скрипели высоченные стволы.

Алекс помолчал, но потом нехотя заговорил:

— Я живу с этим всю жизнь. И всю жизнь привык контролировать и сдерживать себя. Отчасти верил в чем-то Серым, отчасти считал себя опасным, а отчасти… неважно. — Он тоже привалился спиной к скалистой земле. — В любом случае я не знаю, что ты умеешь. Серые в тебе что-то почуяли, причём что-то странное. Я не могу ничему научить, сам себя до конца не понимаю… Могу только рассказать, что узнал в той книге.