Рудная черта - Руслан Мельников

Ну да, потому и лезут сейчас упыри с воплями и визгом на верную смертушку. Напролом лезут. Ползут через головы друг дружки и покорно складывают их, эти самые свои безволосые уродливые головы. Такова вопя Властителя, парящего в ненастном небе на поганом крылатом змее. Такова его нехитрая хитрость.

– Конрад! – Всеволод резко повернулся к стоявшему рядом тевтону. – Нам нужно пробиваться туда.

Меч Всеволода указывал на замковый двор. В самую гущу схватки.

– Что? – вытаращил глаза Конрад. Похоже, он не понимал. Или не хотел понять.

– Выходить из башни надо. Собирать людей, самим идти к Бернгарду. И – быстро, покуда темные твари брошены к северной стене.

– Но ведь мы же здесь… – растерянно пробормотал Конрад.

– А Бернгард – там, – перебил Всеволод. – И ему помочь надобно.

Будь он трижды неладен, этот князь-магистр! Но сейчас – надо. Помочь…

– Иначе ни он, ни мы не дотянем до рассвета.

Конрад с сомнением оглядел площадку. Колебания его, в общем-то, вполне понятные: в донжоне-то еще можно было худо-бедно держать оборону. А вот снаружи…

– Думаешь, русич, в наших силах помочь?

– Я не думаю – я знаю! Других вариантов нет.

– Вообще-то Бернгард не велел мне… – задумчиво пробормотал Конрад. – Был приказ в случае падения крепости отступить в донжон, а вот покидать его…

– Зато Бернгард повелел тебе оберегать меня, не так ли? – перебил его Всеволод. – А я намерен выйти из донжона.

И – сразу, не дожидаясь ответа:

– Томас! Бранко! Сагаадай! Золтан! Илья! Кто там еще? Все вниз! Живо! Собирайте, кого можно. Спускаемся вниз. Уходим из башни.

Конрад ему не препятствовал. И сам приказы уже не отдавал. Только повторял команды Всеволода да поторапливал орденских братьев.

Видимо, в этот момент и переломилось что-то. Как-то само собой вышло, что теперь разноплеменные защитники донжона признавали за главного Всеволода. Все до единого, вкупе с самим Конрадом.

Свой отряд Всеволод повел вдоль южной стены, по примеру Бернгарда стараясь передвигаться через разрозненные, но выстоявшие островки сопротивления. Замысел оправдался: потрепанная полусотня, покинувшая донжон, быстро обрастала по пути новыми воинами.

Основная часть упырей уже отхлынула к противоположному краю Сторожи. Оставшиеся же у южной стены твари не являлись серьезной помехой. Небольшие группки нечисти, встречавшиеся на пути, защитники крепости сминали и рассеивали сходу. Шли прямо, споро, не забывая, однако, сторониться открытых мест, где можно было попасть под удары драконьего хвоста или изогнутый меч Черного Князя.

Затем – свернули влево. И – кратчайшим путем через лабиринт крепостного двора. К рыцарям Бернгарда, рубящимся на изрядной горе трупов. Волей-неволей множившим эту гору. Попирающим павшую нечисть.

Следовало поторопиться. Ударить с тыла. Помешать тем, кто собственными телами выкладывает предательские завалы. Пробиться бы вот только!

Им препятствовали. Перед ними выстраивали стены клыкастых пастей и когтистых рук. Они проламывали одни стены и натыкались на другие. Продвигаться становилось все труднее. Их всячески стремились задержать. И все же не на них сейчас бросали главные силы.

Черный всадник на черном змее гигантским вороном кружил над дружиной Бернгарда, бьющейся в авангарде. Пришлый Властитель без счета и жалости гнал покорную нечисть на клинки в отделке из белого металла. Срубленные упыри ложились один на другого, будто кирпичики в заботливо возводимой опытным каменщиком кладке. Сплошной вал из посеченных бледнокожих тел, перегородивший узкие проходы, уже достигал крыш.

Осиновая кровля лишала кровопийц сил. Но воющие, ослабевшие, они все равно упрямо карабкались вверх и становились на пути Бернгардовых умрунов. Падали пронзенные и порубленные. Заполняли пространство от крыши до крыши, извиваясь на скатах, крытых ненавистным деревом. И ничего нельзя было с этим поделать.

Чтобы хоть как-то продвигаться вперед, рыцари Бернгарда вынуждены были неустанно работать мечами и – подниматься вверх. Понемногу, по чуть-чуть. Но все выше и выше. По неровным, мягким и податливым, слабо шевелящимся, осклизым и хлюпающим ступеням, с которых бурлящими водопадами стекали вода и зловонная черная жижа.

Умруны, прикрывавшие живых, умудрялись при этом держать строй, сквозь который не мог пробиться ни один упырь. Даже те немногие твари, кому удавалось проскользнуть меж мелькающими мечами и секирами, кто успевал подобраться на расстояние удара и дотянуться до противника через стену щитов – были не в силах продвинуться дальше.

Всеволод видел, как крепкие длинные когти, вспарывавшие посеребренные доспехи, дымились и обламывались, едва войдя в неживую плоть, пропитанную раствором адского камня. Слышал, как вопят от дикой боли, темные твари, насквозь прожженные серебряной водицей, что брызжет из ран мертвецов. Упыри издыхали в корчах, очередным слоем из собственных тел устилая путь Бернгардовой дружине.

А вон и сам магистр! Сражается на самой верхушке трупной горы, среди своих серебряных умрунов. Перехватив меч двумя руками, рубит вражеских упырей. Справа на поясе Бернгарда все еще болтается короткий, но увесистый шестопер. Видимо, на тот случай, если меч сломается или выскользнет из рук. Про запас…

И совсем немного оставалось до отряда Бернгарда. Но – не успеть. Поздно!

Белые плащи разупокоенных мертвецов мелькали уже над осиновыми крышами: усеянное синими трещинами небо осветило и мертвую дружину, и упыриный вал бесконечной серией слепящих всполохов. Начиналась решающая схватка. На виду у всех.

Пришлый Черный Князь атаковал стремительно и внезапно. Бросил дракона вниз. Воздев к грозовым тучам изогнутый меч.

Когда Бернгард успел вырвать из ременной петли свой шестопер, Всеволод не заметил. Заметил только, как ребристая палица, кувыркаясь, летит навстречу крылатому ящеру. Сбить змея она смогла бы едва ли, да и проломить черную броню Князя – тоже. Но сшибить всадника с седла-скамьи, спешить опасного противника… Вот чего добивался Бернгард.

«Вот зачем ему нужен этот шестопер!» – пронеслось в голове Всеволода.

Черный наездник прикрылся щитом. Брошенный с нечеловеческой силой снаряд достиг цели.

Громыхнуло. Не хуже иного грозового раската.

Увы… Отбитая палица с двумя сломанными гранями и расколовшейся рукоятью летит в сторону, оставив на черной поверхности вражеского щита вмятину. Пришлый Шоломонар пошатнулся, но высидел страшный удар. А в следующий миг…

Крылатая тварь пала меж крышами. На вершину трупного завала, где одни нелюди бились с другими.

Черная туша развалила, разметала строй умрунов.