Синяя Птица - Елена Самойлова

– Как он меня назвал? – еле слышно выдохнул Алин и потянулся к луку. – Мало мы их уничтожали, нет, вылезли снова!

– Алин! – Хэлириан дернула его за рукав. – Я все понимаю, орки и эльфы друг с другом никогда не ладили, но сейчас у нас нет выбора – кроме орков, нас никто в Белозерье не повезет. Поэтому наберись терпения, ладно? И я прошу тебя – сходи за лошадьми. Хочешь, я тебе компанию составлю?

Эльф покосился на Хэл и после секундного раздумья предложил ей руку. Та недолго думая вцепилась в локоть Алина, и они быстрым шагом направились вдоль пристани. Я проводила их взглядом и очнулась, только когда передо мной хлопнулась широкая полусгнившая доска, служившая оркам трапом. Вилька с сомнением оглядела «трап», потом решила, что двум смертям не бывать, и легким шагом поднялась по нещадно стонущей и скрипящей доске прямо на не менее скрипящую палубу. Я последовала за ней в надежде, что если доска выдерживает орка в полном боевом облачении, а иначе они просто не ходят, то меня, весящую всего три с четвертью пуда, она выдержать просто обязана.

Переход завершился как нельзя лучше. То есть доска не треснула и не сломалась пополам под моими шагами, что, безусловно, радовало. Но, когда спустя минут десять прибыли Алин с Хэлириан, ведя лошадей на поводу, стало ясно, что наши транспортные средства ЭТОТ трап однозначно не выдержит. Друзья выжидающе уставились на меня, и мне не оставалось ничего другого, кроме как укрепить магией хлипкую доску, чтобы она не переломилась даже под тяжеловооруженным рыцарем на боевом скакуне. Колдовство сработало, и вскоре орочья галера, натужно скрипя и хлопая ветхими парусами, медленно заскользила вниз по течению Вельги-реки по направлению к Белозерью.

К полудню второго дня плавания Вилька, у которой так некстати обнаружилась морская болезнь, успела проклясть орков до седьмого колена включительно, потому как нанятую бадью нещадно раскачивало при малейшей ряби, возникавшей на поверхности воды. А ведь в Белозерье осенью могут случаться небольшие штормы – и тогда до берега нам придется добираться вплавь.

Я с сочувствием похлопала бледно-зеленую Вильку по плечу, когда та, стоя у борта, мужественно сопротивлялась накатившему недугу.

– Я убью Алина! И Данте тоже, – простонала подруга, судорожно цепляясь за поручень, который я предусмотрительно укрепила заклинанием.

– За что? – поинтересовалась я, в очередной раз пытаясь исцелить Вильку с помощью магии. Пока лечение не приносило значительных результатов, но княжна все-таки сменила общий нездоровый цвет лица с бледно-зеленого до просто бледного и отпустила многострадальный поручень.

– За все хорошее, – буркнула Вилья, мрачно уставившись на темную воду, от которой веяло холодом. – А в первую очередь – за подброшенную подлянку в виде этого корыта, которое почему-то называется галерой.

– Да ладно тебе. Они ж хотели как лучше.

– Они всегда хотят как лучше, а получается, что страдаю я одна!

– Не одна, – возразила я. – Меня тоже подташнивает. – В ответ Вилька только многозначительно приподняла рыжую бровь, и я сочла за благоразумие немного помолчать.

Действительно, Вильке в этом путешествии достается больше всех – то оборотень поранил, то вот теперь оказалось, что у нее осеннее обострение морской болезни. А вот Хэлириан чувствовала себя просто превосходно: как она нам любезно пояснила – в воздухе, будучи айранитом, зачастую выписываешь такие фигуры высшего пилотажа, что по сравнению с ними качка на корабле во время шторма может показаться легким «парением над волнами». Я молча позавидовала ее вестибулярному аппарату, а вслух сказала, что не хотела бы быть айранитом. Хэл обиделась и со словами: «Люди – приземленные существа, вам не понять полета айранита» – удалилась на корму продолжать дискуссию с Алином. Данте я не видела с тех пор, как мы ступили на скрипящую и кое-где прогнившую палубу орочьего корабля, поэтому мы с Вильей коротали оставшиеся до Белозерья дни исключительно в компании друг друга.

Внезапно корабль тряхнуло, да так, что Вилька, и без того нетвердо державшаяся на ногах, едва не полетела за борт. Потом раздался какой-то противный, слегка приглушенный скрежет, и галера остановилась.

– Похоже, наше корыто все-таки разваливается, – мрачно пробормотала я, косясь на суетящихся орков. Капитан орал на подчиненных, употребляя такие слова из богатого на ругательства орочьего лексикона, что у Вильки покраснели уши, я же попыталась представить, как все описанное капитаном может выглядеть, но фантазии не хватило.

На палубе невесть откуда возник благополучно скрывавшийся в течение двух дней неизвестно где Данте, поздоровался с нами, мимоходом отметив удивительный цвет Вилькиного лица и, перегнувшись через борт, жизнерадостно проговорил:

– А мы на мель сели. Причем капитально. Как будем сползать, не знаю.

– А тебе и не надо знать, – буркнула Вилька, уязвленная замечанием нашего проводника. – На это орки есть.

– Э, нет! Ни фига тут орки не сделают, даже если все слезут с корабля и будут дружно его спихивать обратно в воду.

– И что же делать? – язвительно поинтересовалась я и тут же пожалела об опрометчивой реплике, потому что присутствующие вспомнили, кто тут ведунья, и решили на халяву воспользоваться услугами дружественно настроенного специалиста.

– Ева, ты тут ведьма, вот и придумай. Не нам же тебя колдовать учить!

Я хотела было привычно огрызнуться, что не ведьма я, а ведунья, но передумала. А все потому, что орки, видя тщетность собственных усилий по снятию корабля с мели, начали на редкость согласованно коситься в мою сторону. Вот леший, похоже, колдовать мне все-таки придется. Но есть небольшая проблема – сдвинуть магией настолько ветхий корабль я не могу, потому как галера развалится сразу же, как только я закончу плести заклинание, поэтому придется применить другой метод, а именно – вызвать русалок и договариваться с ними на предмет снятия корабля с мели. Вызвать-то я их вызову, но вот что русалки затребуют за услуги – неизвестно. Могут просто безделушку какую попросить, а могут и под воду утащить. Кстати, когда по Вельге-реке ходили торговые караваны, то купцы обычно нанимали штук пять знахарей-недоучек, которые расплачивались за скорость и безопасность плавания каравана своей жизнью. Не умея грамотно отбиться от русалок, они чаще всего отправлялись на ПМЖ в речные омуты, причем иногда становились топляками – речной нежитью, которая не представляет угрозы для любого ведуна, но может быть опасна для простых людей, на свою беду заплывших слишком далеко от берега…

Но я вроде как ведунья довольно грамотная и перспективная, уж с русалками-то разберусь, но для этого надо в воду лезть! А вода-то в конце второй декады рюина холодная-а-а! Ладно, если лезть, то надо быстро, иначе я не решусь.

С такими мыслями я начала поспешно раздеваться. Сушить вещи на корабле негде, а в мокрой одежде да на промозглом сыром ветру я такую простуду схвачу, что ни один ведун не поможет.

Мои друзья вместе с командой орков при виде разворачивающегося перед их глазами бесплатного стриптиза дружно приумолкли и, перестав ругаться, круглыми от удивления глазами смотрели на то, как я снимаю сначала плащ, потом дриадские сапоги, а затем и все остальное. Очнулись они только тогда, когда я, оставшись в одной нижней рубашке до середины бедра, громогласно потребовала спустить вниз веревочную лестницу.