Академия Волшебства. Незачет по злодеям - Маргарита Ардо

крала...

 – Тогда и говорить не о чем. Будут деньги, приходи. Перигей выправлю. Будет больно и плохо. Точнее, в действительности, выть будешь и на стену лезть. Долго. Но никто больше пальцем не ткнёт, что у тебя что-то не так.

 – Хорошо. Спасибо. А за две недели пройдёт? – спросила я, думая о визите короля.

 – Пройдёт. Но деньги вперёд.

 Я переступила с ноги на ногу и закашлялась - так пересохло в горле.

 – Иди уже, заклинательница. И возвращайся. Без дракона, если не передумаешь. - Колдун как-то странно согнул пальцы, словно пробовал их силу сопротивления воздуху, затем распрямил и встряхнул руку. – Иди! Время моё тоже дорого! Без денег чтоб я тебя не видел!

 Он сказал это так грубо, что забыв о вежливости и книксенах, я просто вылетела в дверь. Та захлопнулась, что-то звякнуло, и я выдохнула, наконец. Где взять столько денег разом?!

 В голове возникла мысль: а что если взамен новых нарядов попросить у мисс Мансуры «модную подписку» деньгами? В самом деле, не просить же геккончика уворовать из архива ещё какой-нибудь артефакт...

 Мне надо стать нормальной до приезда короля! Потому что второго первого впечатления не бывает!

 Перебирая в голове варианты, я задумчиво прошла в громадное помещение питейной с великанскими меловыми колоннами, подпирающими потолок по периметру. Передо мной почти сразу нарисовалась пьяная фигура – та же самая масляная физиономия, которую я уже видела перед входом.

 – Мисс, Малышка, не проходите мимо! Я как раз любитель таких, как вы, феечек. Пойдёмте со мной, я угощу вас, мисс.

 – Спасибо, не надо, – буркнула я.

 – Надо, ещё как надо! – расцвел пьяный в сморщенной гармошкой высокой шляпе. – Такой грустной леди хорошо бы сладенького пунша, а лучше вина!

 – Я не пью! Пропустите! – ответила я.

 И вдруг из-за колонны вышел Алви, странно расхристанный и взъерошенный.

 - Пшёл вон, идиот! Она не леди, и с тобой никуда не идёт! – гаркнул он и пошатнулся.

 Вокруг него разлился в воздухе сивушный дух.

 «Боже, да он сам в стельку пьян!» – поняла я.

 Масляный недовольно выпятил грудь колесом и сжал руки в кулаки.

 – Сам вон пошёл, кудрявый!

 Алви подтянул рукава до локтя и, выставив пальцы, выпустил из ладони луч серебристой магии. Приставалу отшвырнуло к колонне, потом об стену, потом о другую колонну, и так зигзагом с воплями вон из зала. Ничего себе!

 Алви оперся рукой о стену возле меня.

 – Что, Стоули, не ожидала? Думала, я только мозги пудрить умею?

 – Нет? – осторожно спросила я и отступила.

 Вторая рука Алви тоже опустилась на выкрашенную в свекольный цвет стену, отгородив меня ото всех и заключив будто в ловушку.

 Алви склонился надо мной.

 – Нет.

 Глаза его лихорадочно блестели, щеки покрылись румянцем.

 – Что, Стоули, ликуешь?

 – Есть повод?

 – Не притворяйся такой невинной! Тебе не идёт! – его губы тронула ехидная, но какая-то болезненная улыбка. – Наверняка упиваешься от гордости, что что ректором мне не быть! Какого чёрта спасла меня?!

 – Спасла? Хм... Судьба у меня такая, – иронично заметила я.

 Алви хлопнул ладонью по стене рядом со мной так, что чудом не посыпалась штукатурка. Я покосилась с опаской, но разозлилась больше.

 – Надо было позволить Ладону откусить вам голову? Лишняя?

 – Договоришься, Стоули!

 – До чего? Я ничего плохого не сделала, а вот если что-то сделали вы, самое время исправить. И с драконом могли бы быть повежливее.

 – Всё сказала?

 – Всё. Уберите руку, мне надо идти.

 Алви и не подумал. Наоборот, наклонился и зыркнул на меня осоловелыми глазами, в которых плескались одновременно огонь и что-то ещё.

 – Я не буду тебе должным, поняла?! Ни за что!

 – Вы и не должны! – буркнула я. – Всё, забудьте! Пропустите меня!

 Его лицо оказалось слишком близко. Нос, глаза, лоб, губы. Миллиметр до касания. Мгновение до поцелуя.

 – Что, Стоули, думаешь, когда такая нежная кожа, такие глаза, такие щёчки, ты управляешь мной? Думаешь, я с ума схожу – так хочу коснуться твоей груди и вдохнуть запах? Да, я схожу! Но довольно с меня твоей магии, сиротка с севера! Слышишь?! Довольно!

 Я замерла, словно впечатанная в стену его огнём и словами. А потом оттолкнула Алви обеими руками с силой. И он, пьяный, отлетел спиной в колонну. Я бросилась бежать. Алви расхохотался и крикнул мне вслед:

 – Беги! Беги! И чтобы я тебя больше не видел в таких местах, Стоули! Исключу к чертям! – и добавил, бормоча: - А, возможно, и стоило бы...

 Глава 16

 Мисс Мансура на мою просьбу выдать вместо платьев деньги, посмотрела на меня так косо, что я почувствовала себя неловко.

 – Извините... – пробормотала я, сгорая от стыда.

 И, попятившись из мастерской, где вновь усердно работали десятки швейликов, поспешила покинуть салон модистки. Она попрощалась со мной весьма сдержанно, и я поняла, как легко можно испортить о себе впечатление... Кажется, сегодня был не мой вечер, не мой день, не мой месяц и, чёрт побери, вся жизнь тоже не моя!

 Сердитая, смущённая и растерянная, я вернулась к себе. В глаза бросился красный блокнот на столе. Абсолютно целый, будто его не изорвали ведьмы с третьего курса. Швейлики постарались?!

 Я вздохнула: надо было поблагодарить их больше! Из часового домика выглянул тиктаклин и простучал молоточками восемь грустных раз.

 – Ты тоже приуныл? – спросила я, приблизившись к маленькому человечку.

 Он вздохнул, как настоящий, и отвернулся.

 – Хочешь, угощу тебя магией? Одному тебе больше достанется!

 Тиктаклин лишь грустно покачал головой и полез обратно в домик.

 – Ты не заболел? – обеспокоилась я и сунула нос в окошко.

 Он снова покачал головой и лёг на красный диванчик. Свернулся калачиком и отвернулся к стене. Что это с ним?

 Впрочем, мне было не веселее.

 – Я тебя понимаю! – сказала я мальчишечке. – Если хочешь, приходи, я тебя угощу, и грустить будем вместе.

 Тиктаклин ещё громче вздохнул. Я сняла с плеча сумку и положила на свободный стул, сама села рядом. Руки потянулись к блокноту. В самом деле целый! Вдобавок швейлики соорудили ещё и закладку – атласную тонкую ленту с лепестком сиали. Я невольно улыбнулась: такие маленькие, а заботливые! Мне их будет не хватать.

 А сердце заныло о другом: о том, о ком и думать не стоило! Но как