Кино для взрослых - Евгений Игоревич Новицкий

интересным, что ли. Немного. Так что я в принципе согласна у вас посниматься.

— Спасибо! — иронически воскликнул я. — Прямо утешили. А то мы всю ночь переживали, вдруг вам не понравится…

Валентина громко хмыкнула, а потом развернулась и быстро вышла из павильона, напоследок резко хлопнув дверью.

63

Через несколько секунд гробового молчания Рукавников громко воскликнул:

— Да что она из себя строит!

Я посмотрел на него с ужасом. Никогда и ни при каких обстоятельствах Леша не позволял себе ничего подобного.

И эта неожиданность со стороны оператора как будто подтолкнула меня выбежать из павильона и вернуть Валентину.

Она недалеко успела уйти. Я нагнал ее и попытался взять за локоть. Девушка резко дернула им в сторону.

— Валентина, не будем ребячиться, — спокойно произнес я. — Вернитесь, пожалуйста, в павильон.

— С какой стати? — огрызнулась она.

— Ну, вы же согласились…

— А теперь передумала!

— Так не делается.

— Может, в вашем кине, — презрительно посмотрела на меня Валентина, — и не делается. А у меня — делается.

— Валентина, — сказал я, — не стану скрывать: вы нам нужны.

— Потому что я похожа на покойную актрису? — усмехнулась она.

— Да.

Она остановилась:

— А вы думаете, мне это приятно? Доигрывать за какую-то покойницу?

— Я смотрю, вы не питаете уважения к усопшим, — заметил я.

— А с какой стати я должна пытать… то есть питать? Если эти ваши усопшие такие дураки, что померли, то никакого уважения они, по-моему, и не заслуживают.

— Все ведь когда-нибудь умрут… — растерянно напомнил я.

— Ну и прекрасно! — парировала Валентина. — Представляете, что бы было, если б никто не умирал! Жуть же полная.

— Значит, когда вы умрете, вы не будете против, если о вас…

— Когда я умру, мне будет все равно! — перебила девушка. — Вот в чем дело. Мертвым плевать на все, тем более на наше о них мнение. Неужели вы думаете по-другому?

— Да нет, — пожал я плечами, — как я еще могу думать… У нас, слава богу, атеистическое государство…

— Ага, в котором до сих пор находятся балбесы, придающие какое-то значение смерти.

— Уж не считаете ли вы и меня таким балбесом?

— А вы разве не так себя ведете?

Я задумался.

— Придавать значение смерти… Хм, может, вы и правы… Может, действительно не стоит придавать…

— Ой, только не говорите, что я вам сейчас открыла на что-то глаза, — съязвила Валентина. — Скажите лучше честно.

— Что — честно?

— Скажите прямо: вам надо доснять фильм. И плевать вам было бы на ту актрису, если б она не погибла. И вот вы встретили меня… И я же, в принципе, не против — только не надо лицемерную мораль читать. Говорите без обиняков: этого, мол, требуют интересы дела.

— Хорошо, — немедленно согласился я, — этого требуют интересы дела. Теперь мы можем вернуться в павильон?

Валентина, не сбавляя шага, развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась в обратном направлении.

— Вот и замечательно, — пробормотал я, поспевая за ней.

— Не обольщайтесь, — не глядя на меня, произнесла Валентина. — Со мной замечательно никогда не бывает.

64

В павильоне я попросил Валентину сыграть несколько трудных, на мой взгляд, сцен — и она сделала это безукоризненно. Даже по лицу Рукавникова было видно, что он доволен.

— Я, кстати, могу и Машу, — вдруг заметила Валентина.

— Что ж, попробуйте, — отозвался я.

Девушка немедленно отыграла наизусть одну из сцен с Машей — и вновь получилось замечательно. Мне даже захотелось зааплодировать, но я сдержался.

— Все прекрасно, Валентина, — сказал я в итоге. — Предлагаю прямо сегодня подписать договор.

Валентина пожала плечами.

Очень кстати в павильон заглянула Вера — и я сразу попросил ее как можно быстрее подготовить договор. Вера кивнула и исчезла.

Когда мы с Валентиной вышли из павильона и наконец остались одни, я пристально посмотрел на нее и с невольной настойчивостью произнес:

— Это дело нужно отметить.

Валентина усмехнулась:

— Можно.

— Предлагаю в «Арагви», — сказал я — и тут же внутренне ужаснулся. Почему именно туда?

— К грузинам? — скептически воскликнула Валентина. — Нет, спасибо.

— А что вы имеете против? — осекся я.

— Не люблю ни их, ни их кухню.

— А какую любите?

— Я бы на вашем месте пригласила меня в «Прагу», — сказала девушка.

— Хорошо, приглашаю вас в «Прагу».

Валентина кивнула и тут же спросила:

— А чем займемся до этого?

— А вам сейчас… никуда не надо?

— Вы же меня все равно не отпустите, — иронически молвила она, — пока я договор не подпишу.

— Правильно, — подтвердил я.

— Ну так покормите даму, — развела руками Валентина. — Вы прямо как… непонятно кто.

— Пожалуйста, пойдемте в буфет, — несколько смущенно пригласил я.

— Но перед этим покурим, — заявила она. — Вы даже сигаретой не догадались меня угостить. Хотя сами изо рта их не вынимаете…

— Я не знал, что вы курите, — окончательно смешался я, доставая пачку.

— Кто же сегодня не курит? — фыркнула Валентина, после чего взяла у меня сигарету и неторопливо затрясла ею, пока я извлекал из другого кармана зажигалку. Я зажег сигарету Валентины, а затем закурил сам.

— Надеюсь, с вами на меня никто не накинется за это, — сказала девушка, жадно затягиваясь. — А то пока вас сегодня искала и закурила, на меня тут какая-то хамка наорала.

— Здесь пока никого нет. Но вообще уединиться для курения тут можно на каждом шагу. Знаете, у нас шутят, что на «Мосфильме» есть места, где не ступала нога человека… Но вообще за этим стараются следить, конечно. Из противопожарных соображений. Кинопленка очень легко воспламеняется.

— Хорошо, что вы хоть не киномеханик, — вновь усмехнулась Валентина. — И не этот, как его, не кинооператор…

— Нашему вы понравились, — заметил я.

— Ну да, как же, — скривилась девушка. — Может, еще и вам понравилась?

— Разве незаметно? — спросил я, протягивая ладонь. Валентина затушила окурок об стену и кинула мне в руку. Я убрал его в карман вместе со своим.

— Незаметно, — серьезно сказала актриса.

65

В буфете я заказал для Валентины и первое, и второе, и десерт с компотом. Она уплетала за обе щеки, отвлекаясь лишь на то, чтобы с полунабитым ртом задать мне очередной вопрос.

— А вы ничего не будете? — спросила она прежде всего.

— Нет.

Через полминуты:

— Почему?

— Что — почему?

— Почему ничего не будете?

— Нет аппетита.

— Ясно.

Еще через полминуты:

— А почему нет аппетита?

— Так…

— Какой вы разговорчивый…

Наконец она все съела и с довольным видом откинулась на спинку стула.

— Ну что вы так пристально смотрите? — спросила она, пристально глядя на меня.

Я глубоко вздохнул:

— Понимаете, Валентина…

— Можно просто Валя, — перебила она.

— Хорошо, Валя.

— Не люблю свое полное имя.

— Почему?

— Как-то не звучит и ко мне