Грани нормального - Анна Шульгина

- Нет, не пью. Идем в комнату, - она, не проверяя, иду ли следом, прошла к дивану, угнездилась в углу, подтянув колени к груди. Меньше всего в этот момент она была похожа на хищную тварь, примеряющуюся к горлу ничего не подозревающей жертвы, поэтому я разулась и устроилась на том же диване, пусть и на максимально возможном удалении. – Что он тебе рассказал?

- Что он вампир. И что ноги у твоих умений тоже растут оттуда.

- Ааа… И что ты думаешь по этому поводу? Опять к психиатру записалась?

Она снова зевнула, не разжимая челюстей, чем тут же заразила и меня, поэтому ответила я немного невнятно:

- Почитала Википедию, впечатлилась. Вот пришла к тебе с просьбой объяснить, что это вообще такое.

Алеся задумчиво кивнула, отчего рассеянный свет настольной лампы пробежал по камням сережек левого уха, проглядывающего сквозь распущенные рыжие волосы.

- Тебе какую теорию, божественную или эволюционную?

- У вас и божественная есть?!

- А что мы, хуже голопопых папуасов, что ли? Правда, я в ней не сильна, теософией особо не увлекалась, к тому же там никакой конкретики. В общем, если кратко, то мы – потомки тех, кто не принял теорию единобожия, продолжая поклоняться силам природы. За это высший разум покарал, сделав от этих самых сил подконтрольными. Вампиры зависимы от людей, они, грубо говоря, их кормовая база. Не хмурься, морщины будут, - она хмыкнула, глядя, как меня перекосило от последней фразы. – Ведьмы не могут существовать там, где нет тех самых волн, о которых я тебе уже говорила, поэтому плотность их расселения по миру не одинакова. Оборотни не могут без хотя бы краткого возвращения в животную форму, иначе сойдут с ума.

- Оборотни?!

- Что, о них он тебе не говорил?

- Нннет…

- Приберег на сладкое. Вообще я не очень хорошо представляю, как у них происходит механика оборота, но как раз они наименее… одаренные, что ли. Кроме, собственно, умения обрастать шкурой и присущих данному животному фишек вроде усиленного зрения и обоняния, у них больше ничего выдающегося нет.

Ага. Точно. Ну, подумаешь, шерстью обрастают, действительно, что тут такого странного. Я вон тоже раз в месяц на шугаринг хожу, тоже почти оборотень, да.

Но… А что, если я с ними работала?! Сколько раз замечала, насколько у собак умные глаза, прям вот разумнее, чем у некоторых хозяев. Наверное, в образе животных они и болеют как животные. Пробежался по лесу, принес горсть клещей. Или сожрал тухлятину на помойке, вот тебе и глисты. Интересно, а бешенством они тоже заражаются? А если они и в кур прекращаться умеют, а им потом башку снесли, ощипали и на стол…

Чувствуя, что голова у меня сейчас просто лопнет от переполняющих её мыслей, я схватилась обеими ладонями за виски. В них стучало и ломило, а горло перехватило спазмом. То, что я реву навзрыд, поняла, только когда Алеся обняла меня, положив прохладные пальцы на затылок и прижав к своей груди.

- Извини, забыла, что ты очень впечатлительная. – Она тихонько раскачивалась из стороны в сторону, пока я давилась слезами и пыталась понять, как вообще попала в эту страшную сказку.

Господи, пожалуйста, давай я сейчас усну, и окажется, что это всё просто кошмар. Или, ещё лучше, отмотаем на конец октября, я не поддамся на уговоры родни пересидеть недельку в заповеднике. Запрусь в квартире, отключу телефон и дверной звонок, и просто не буду выходить никуда дней десять. Или месяц. Для надежности! И Бульку выгуливать на балконе буду, как ни противна эта мысль.

Никогда не познакомлюсь с Антоном и не встречу Лесю. И… и…

Не знаю, сколько я ревела.

По ощущениям, так часа два. А когда я посмотрела в зеркало в ванной, куда меня чуть не силком приволокла Алеська, и увидела там багровую рожу с опухшими до состояния щелочек глазами и сопливым носом, так поняла, что не меньше трех дней.

Вода оказалась не просто холодной, а ледяной, она мгновенно обожгла раздраженные слезами щеки так, что зубы заломило. Но немного убрала отеки с век, так что на мир я смотреть уже могла не взглядом запойного китайца, а просто китайца. Другой вопрос, что смотреть ни на кого не хотелось.

Соседка тактично оставила меня одну, наверное, рассудив, что повеситься здесь негде, а долбиться головой о раковину слишком экзотический способ самоубийства.

Кожу лица тут же стянуло, а в горле першило, поэтому, как ни заманчиво было остаться тут и больше никуда не выходить, пришлось выползать в коридор.

Алеся гремела на кухне, и я присоединилась к ней, хотя изначально хотела по-английски уйти домой. Дома я продолжу накручивать себя до полной невменяемости, тут, конечно, тоже не лучше, но…

- В ванной открой верхний ящик под раковиной, там одноразовая маска для лица, попробуем убрать отеки, - она не обернулась, продолжая колдовать на туркой, от которой уже поплыл по кухне одуряющий запах кофе. И как только не боится, что подкрадусь сзади и шваркну чем-нибудь по затылку, чтобы спасти мир от порабощения паранормальными сущностями...

- Ты уже чувствуешь мои эмоции? – голос у меня был под стать лицу, будто только-только вышла из длительного запоя.

- Да. Не так ярко, как обычно, но чувствую. Сиди, сама принесу.

Я послушно опустилась на стул, глядя, как она разливает почти черную жидкость по чашкам. И так же безропотно позволила налепить на себя тканевую маску, подставляя лицо под осторожные касания её пальцев. Мысли были тяжелыми и неповоротливыми, да и вообще не хотелось ни о чем думать и говорить, но пришлось.

- И как мне теперь жить? – Вопрос вырвался сам собой.

- Как обычно. По сути ничего не изменилось, мы тысячелетиями существовали рядом с людьми, так и будет дальше.

- Просто я не знаю, как теперь смотреть на окружающих и не думать, кто из них пьет кровь, кто может заморочить так, что заставит залезть в петлю, а кто по ночам, задрав лапу, метит столбы возле дороги. Да, кстати, ты мне про все варианты рассказала?

Она села напротив, нетерпеливым движением скрутив волосы и откинув их за спину:

- Да. Есть вариации внутри каждого вида, но это уже частности. Что касается твоего вопроса – ты можешь, глядя на человека, быть уверенной, что он не маньяк? Не скрытый садист или педофил? А ведь они будут пострашнее любого из нас.

- Можно подумать, среди вас сплошь с нимбами, - буркнула я, не поднимая глаз от ободка чашки. Разумное зерно в её словах было, но мне почему-то отчаянно не хотелось его признавать. Хотя, если задуматься, ещё неизвестно, кто страшнее, натуральный вампир, раз в месяц отпивающий из пакета, или бабка-склочница, годами выматывающая нервы всему подъезду.

- Нет, конечно, среди наших процент сволочей не меньше.

Мы помолчали, думая каждая о своем, потом я все-таки не выдержала: