Пинок в светлое будущее - Маргарита Южина

Хозяйка дома Маша стояла посреди комнаты и не знала, чем занять гостей.

– Спасибо. Мы сейчас еще с Нелей поговорим, да уже и собираться будем, – вежливо улыбнулась Зинаида.

– Сейчас-то поговорить того… не получится, – расстроенно проговорила Маша.

– Это почему же не получится? – всполошилась Зина. – Мне еще надо спросить, может, она еще какие письма получала. Или, может, ей звонил кто… У меня еще парочка вопросов наметилась. Отчего же не получится?

– Да я ж не спорю, у вас-то, может, и наметилась парочка, а вот сестрица моя с Толиком уже того… уехали, – добродушно объясняла Маша. – И чегой-то мне кажется – прям-таки на вашей машине. Толик ключиками пошурудил, дверцу отворил, Неля в машину-то нырнула, они Сашеньку забрали и укатили. Я думала, это вы им машину покататься дали…

– Твою мать! – подскочил Иван и пулей вынесся из дома.

– Как же… как же уехали?! – заметалась Зинаида. – Мы еще не… Господи! Да куда ж они могли…

В комнату вихрем ворвался Иван:

– Не, ну точно на моей! Машина вот тут стояла, под этим деревом! Я так аккуратненько поставил, а теперь ее там нет. Вот идиотизм! И телефон отсюда не берет! Как вас… Маша? Маша, у вас есть телефон?

Маша только разводила руками:

– Откуда ж здесь телефон-то возьмется? Вон напротив нас мужик коттедж строит, так у его, наверное, есть…

Ваня снова рванул к двери.

– Не, вы не бегите! – вдогонку ему кричала Маша. – Он все одно не даст! Мы просили Сашеньке доктора вызвать, так не дал!

Но Иван, вероятно, решил, что уж он-то сумеет найти с жадиной общий язык, и вприпрыжку понесся к новому коттеджу.

– Ну что ж, говорите, – недобро уставилась на хозяйку Зинаида, – куда это так скоропалительно смылись ваши родственники?

– А кто ж их знает? – ничуть не испугалась Маша. – Они ж мне не докладывают. Вот так набегами заедут, поживут, отогреются и снова куда-то удерут. А мне чего ж, больно надо знать, куда. Я ж за ими никогда не бегаю, сами являются, сами уносятся… Так я не поняла – вам супу или чаем обойдетесь?

Зинаида не хотела ни чаю, ни супа. Какой тут, к черту, суп, когда у нее прямо из-под носа унесся главный подозреваемый! В такую лужу ей садиться еще не приходилось…

– Когда от вас отходит электричка?

– Да никогда! – радостно сообщила Маша. – У нас тут электрички никогда не ходят. У нас только автобус. Очень удобно – бичей зато нет. В электричку-то они как тараканы пролезают, поди их вылови. А в автобус без билета…

– Я вас не про тараканов спрашиваю! – теряла терпение Зинаида. – Когда у вас первый автобус?

Хозяйка обиделась, что с ней и поговорить не хотят. Поджала губы, демонстративно налила себе тарелку гороховой похлебки и уселась за стол.

– В шесть утра, – наконец сообщила она. – Первый автобус у нас в шесть. А остальных и вовсе не ходит. У нас только один.

– Это… это что ж получается? Нам здесь ночевать оставаться, что ли? – отвисла челюсть у Корытской.

– Дак ежели у вас машину сперли, получается, что здесь, – рассудила Маша. И тут же нахмурилась. – А ты не больно куксись-то. Мне ить тоже не больно улыбается, чтобы вы тута раскладывались. Я, может быть, тожа хочу отдохнуть – в кои-то веки одна осталась, не надо кормить-поить родственников да ребенка спать укладывать. Хоть бы спокойно серию посмотрела, а тут вы…

Зинаида сникла. Надо было срочно что-то придумать. Если она сегодня не вернется домой и, не дай бог, позвонит Настя, они с зятем всю милицию на ноги поднимут…

В дверь залетел Иван.

– Не дал! Нет, вы представьте! У него и телефончик-то – тьфу, самый задрипоновский, а позвонить не дал! Жадина-говядина! Ну, Зинаида, думайте скорей, как нам машину-то искать. Это ж из-за вас я своего железного коня потерял!

Сейчас Иван представлял собой жуткое зрелище – глаза от волнения стали красные, как у задиристого быка, вихры угрожающе топорщились, ножка отбивала нервный ритм, и из грудных недр доносилось злобное пыхтение. Жаль, что Зинаида была занята своими мыслями и не могла достойно оценить предстоящий ураган.

– Ты не из-за меня свою железную лошадь проспал! Не из-за меня, а по своей глупости! – сурово рявкнула она. – Я ж тебе как умному человеку говорила: сиди за рулем. Еще и подчеркнула – вдруг преступник сбежать надумает! А ты…

– А я вас оберегал! Потому что, если б вас этот преступник здесь по голове долбанул, так мне б потом в милиции прописываться пришлось бы. Все бы выясняли, на кой хрен я вас поволок в эту дыру. А я и сам не знаю – на кой!

Хозяюшка оторвалась от своей тарелки и любезно обратилась к Ивану:

– Вам супчику не налить? Горохового. Всего-то за сто рублей обслужу.

Иван наконец понял, на кого должен пролиться справедливый поток его гнева. Он едко прищурил глаза и, сдерживаясь из последних сил, пошел на женщину быком:

– Да вы меня… за мою машину… до конца жизни… бесплатно…

– Ваня, Ваня, спокойнее… Как пить дать, она инвалид. Не кипятись! – ухватила его рукав Зинаида. – Мы, оказывается, здесь еще и ночевать будем. Потому что автобус у них только в шесть ура, а больше ничего отсюда не передвигается.

У Ивана мгновенно в глазах поселился ужас:

– А если мне надо домой? – пролепетал он.

– Всем надо, а никого не интересует, – вздохнула Зинаида.

Следом за ней печально вздохнула хозяйка:

– Да чего уж… оставайтесь, не на улицу ж вас… За ночь сто долларов.

Оба горе-путешественника присвистнули:

– Ох и ни фига себе!

– Не свистите в доме! – взвизгнула Маша. – А то денег не будет. И чего уж такого я сказала? Конечно, в городу у вас можно и дешевле ночлежку найти, а у нас так и вовсе вас никто не пустит. А не хотите, так выметайтесь. Или вон можете с Иннокентием в сарае ночевать!

– Иннокентий – это кто? – уточнила Зинаида.

– Это боров мой. До осени держу, а потом, к ноябрьским, прирежу, – охотно пояснила Маша. – Так что, ежли денег жаль, можете и с им рядышком, пока он еще живой и теплый, устроиться. Не замерзнете.

Иван раскачивался на табурете, ухватившись за голову, грустно таскал со стола черствые сушки и тихонько подвывал. Потом его вдруг подбросило, он вытаращил глаза и снова вынесся из дома.

Полчаса Зинаида честно рассуждала, что лучше – плюнуть на деньги и по-человечески улечься отдыхать в чистую постель или вспомнить молодость – бухнуться в сено в сарае, зато рядом будет сопеть молодой Ваня Мышкин и, уж черт с ним, храпеть боров. Зато, опять же, жуткая экономия в деньгах. Нет, она бы и не вспоминала никакую молодость, тем более что в младые годы ей с хряками ночевать не приходилось, но только денег сейчас у нее с собой не было. Ну то есть совсем! Так только, восемь рублей на троллейбус…