Инсайдер - Юлия Латынина

– А вот и вы, Теренс, – обернулся Шаваш. – Позвольте представить вас – первый министр империи, господин Яник.

Бемиш, доселе смотревший лишь на Идари, тут же перевел взгляд на первого министра. Это был довольно подтянутый пожилой человек, с чуть сплющенными висками и скорее хитрым, чем умным выражением серых глаз. Одет он был по галактической моде. В лице его Бемиш не увидел ничего замечательного и сразу вспомнил слухи о том, что Яник был фигурой временной, пустым местом, которое подсунули императору, пока его покровители не найдут компромисс; впрочем, пустое место задержалось на своем посту дольше, чем то планировали покровители.

– Господин Бемиш хотел бы купить Ассалахский космодром, – сказал Шаваш.

– А на какие деньги?

– Господин Бемиш планирует собрать необходимую сумму через высокодоходные облигации, размещенные на мировом рынке через известный банк «Леннфельд и Тревис».

И тут сзади раздался голос:

– Хорошо бы господин Бемиш пояснил, откуда он возьмет деньги на проценты, если космодром не приносит в первый год ни гроша.

Бемиш обернулся. К Янику подошло довольно много народу, и говорил Джайлс.

– Компания господина Джайлса, – пояснил Шаваш, – тоже участвует в конкурсе.

– Не беспокойтесь, – сказал Бемиш, – за структуру моей сделки. Я все равно не найму вас в консультанты. А вот что сделаете вы, кроме того, что купите акции по одной цене и разместите их на рынке по другой?

– Это верно, – послышался еще один голос, – у вашей компании не лучшая репутация, господин Джайлс.

– Господин Аль-Масри, – проговорил Шаваш, – еще один участник инвестиционных торгов.

Бемиш и Джайлс обернулись почти мгновенно.

– Уж не вам рассуждать о репутации! – вскричал Джайлс.

– А вам-то кто финансирует сделку? – удивился Бемиш.

Стоявший рядом с Аль-Масри посол Геры чуть наклонил голову и проговорил:

– Господина Аль-Масри поддерживают несколько банков Геры.

– Осторожней, – усмехнулся Джайлс, – этот человек надул инвесторов Галактики на полтора миллиарда.

– На полтора миллиарда их надула Комиссия по Ценным Бумагам, – возразил Аль-Масри. – Никто не может обвинить меня в том, что я не выплачивал то, что обещал, что мои вложения были неудачны или что я занимался строительством пирамиды.

Джайлс даже посинел.

– Это правда, господин Шаваш, – сказал он, – что человек, который разорил двести тысяч вкладчиков, участвует в конкурсе по Ассалаху?!

– В конкурсе участвуют все, – ответил маленький чиновник.

– В том числе и мошенник, которому дает деньги диктатор!

– Я не знаю такого финансового термина: «диктатура», – ответил Шаваш.

Бемиш возмушенно отошел в сторону и только тут заметил еще одного свидетеля перепалки. Возле маленькой жаровни в углу стоял и улыбался Ханадар Сушеный Финик. Поджарый белокурый варвар с длинными руками и кривыми ногами прирожденного всадника разительно отличался от коренных жителей империи; он был как горная рысь, забравшаяся в загон к овцам.

Бемиш потихоньку подошел к нему и спросил:

– Ну как вам деловой мир?

Ханадар усмехнулся.

– Однажды, лет двадцать назад, – сказал он, – мы возвращались с товарищами из не очень удачного похода. Мы собирались разграбить один городок, но вышло так, что, когда мы пришли, городок был уже разграблен и те, что его разграбили, прогнали нас прочь. Мы оголодали, так как целыми днями ничего не ели. Даже кони подохли. Наконец мы вышли к побережью и нашли там подходящий городок, а в городке – еду и добычу. Тут мы подобрели друг к другу и стали обниматься, а до этого держались друг от друга шагах в десяти, опасаясь быть съеденными.

– Понятно. И иномирцы напоминают вам вас самих в походе, пока вы не нашли этого городка?

– Ах, Теренс-рей! (Ханадар употребил уважительный аломский постфикс.) Нам-то, чтобы не опасаться быть съеденными, было достаточно трех лепешек на брата, а вот сколько добра надо иномирцу, чтобы не съесть другого иномирца, я покамест еще не понял.

* * *

Чиновники оказывали Бемишу довольно много знаков внимания, и скоро вся усадьба обросла их подарками, которые, впрочем, надлежало отдаривать.

Как-то Шаваш прислал Бемишу в подарок картину. Картина была исполнена в технике «тысяча чешуек», тончайшими линиями на шелке, и изображала девушку, кормящую с ладошки высунувшего голову из воды дракона. Девушка, с черными волосами и черными и большими, как маслины, глазами, напомнила Бемишу Идари, и он повесил ее прямо за столом в кабинете. При встрече Шаваш похвалил вкус Бемиша и сказал, что картина времен пятой династии и что, скорее всего, это отличная копия одного из шедевров Коинны. Бемиш, несколько уязвленный тем, что ему подарили копию, поинтересовался местонахождением оригинала, и Шаваш, засмеявшись, сказал, что оригинал хранится где-то во дворце и обречен на вечное заточение, как жены императора.

– Впрочем, – с усмешкой прибавил Шаваш, – сейчас сокровищами дворца торгуют направо и налево. По-моему, никто не огребает таких денег, как смотрители картин и чаш; ведь во дворце хранится едва ли не треть всего, что было нарисовано и изваяно в ойкумене. Доступ к этим сокровищам запрещен всем, кроме непосредственного чиновника да еще императора, порядка нет никакого, кради – не хочу.

Управляющий усадьбы услышал этот разговор и, изогнувшись, по своему обыкновению, дугой, сказал Бемишу, что один его дальний родственник служит во дворце и очень хотел бы встретиться с иномирцем.

Бемиш встретился. Дальний родственник оказался маленьким красноносым чиновником из ведомства Картин, Треножников и Чаш. Родственник продемонстрировал Бемишу голограммы поразительно красивых сосудов пятой династии и нескольких картин, исполненных в технике «утреннего тумана», столь излюбленного при Золотом Государе, а также техники «тысячи чешуек». Девушки с драконом среди них не было. Вернее, была, и даже несколько, это был известный сюжет о морском царевиче, но не Коинны, а каких-то других мастеров.

Чиновник предложил Бемишу купить все, что ему понравится, и цена, которую он запросил за последние уцелевшие шелковые картины пятой династии, была вдвое меньше той, которую в галереях Бонна запрашивали за любую современную мазню.

Бемиш поблагодарил чиновника и отказался.

* * *

Киссур устроил Бемишу аудиенцию в Зале Ста Полей.

Бемиш оставил машину у стены Небесного Дворца, и его повели через посыпанные песком дорожки и благоухающие аллеи.

В зале, залитой светом и похожей на осыпавшуюся с неба сказку, перешептывались чиновники в придворных платьях. Перед занавесом стояло высокое дерево чистого золота, усыпанное цветами из драгоценных камней.

Через полчаса занавес раздвинулся, и механические цветы с тихим звоном свернули венчики, а на место их выскочили красные сверкающие плоды.