Коснуться твоих губ - Джеки Д'Алессандро

— Нет, — выдохнула она, — это не так.

— Передай мне ее рюмку, Эмили, — вмешалась Люсиль. — Я еще ей налью. И перестань колотить ее по спине. Посмотри, она уже пришла в себя.

— Когда он собирается снова к тебе прийти? — спросила Гермиона, беря вновь наполненную рюмку. — Надо, чтобы он не каждый раз заставал тебя дома.

— Гермиона права, — сказала Эмили. — И пусть ждет не меньше четверти часа, прежде чем ты выйдешь к нему. Не бойся, он не уйдет. Такой искушенный джентльмен привык к подобным вещам.

— И еще, — прозвенел голосок Люсиль, — ты должна хотя бы полчаса в день практиковаться перед зеркалом в кокетливых взглядах. Лучше всех мне удавался такой. — Опустив подбородок, она скромно потупилась, потом медленно подняла глаза, и ресницы ее затрепетали.

— Чудесно! — воскликнула Эмили. — А еще можно бросить взгляд поверх веера…

— Или надуть губки, — добавила Гермиона, округлив губы в совершенно круглое «о». — И можешь быть уверена, что…

Самми подняла руку:

— Перестаньте. Замолчите. Сначала выслушайте меня.

Сестры замолчали, глядя на нее с нетерпеливым, любопытным и восторженным видом.

«Господи, надо пресечь все это в корне».

— Вы совершенно неверно истолковали происходящее. Между мной и графом ничего нет, — сказала Самми, поправляя очки.

— Но мамочка говорит, что он приехал к тебе с цветами, — возразила Люсиль.

— После моего похищения мне наносили визиты все холостые джентльмены, чтобы расспросить о Похитителе Невест. Лорд Уэсли не исключение.

Эмили выпила свой шерри и протянула рюмку за новой порцией.

— Но мамочка сказала, что он пригласил тебя к себе домой и…

— …прислал за тобой карету, — договорила за сестру Люсиль.

— В таком случае мамочка не могла не сказать, что он пригласил и меня, и Хьюберта с единственной целью — показать нам свой гершелевский телескоп. Приглашение это имело чисто научный характер.

На безукоризненном лбу Гермионы появилась морщинка.

— И больше он к тебе не приходил?

— Нет, — сказала Самми, быстро сообразив, что его сегодняшнее появление у озера нельзя назвать визитом. — И вряд ли придет. Мамочке все показалось. — Господи, заподозри мать правду, она грохнулась бы в настоящий обморок.

Улыбка исчезла с лица Эмили.

— Ты хочешь сказать, что он вовсе не собирается…

— Ты хочешь сказать, что он вовсе не намерен…

— Не намерен и не собирается, — ответила Самми как могла бодро. — Говорю же вам, между нами ничего нет. — Она с невинным видом поджала губы, надеясь, что вспыхнувший на щеках румянец не выдаст ее. — Так что выбросьте все это из головы.

Разочарованные, сестры что-то промямлили. Потом Эмили погладила Самми по руке:

— Ладно, если лорд Уэсли, проведя целый вечер в твоем обществе, умудрился не рассмотреть, какая ты необыкновенная, значит, он просто…

— Болван, — вставила Герми, кладя руку на руку Эмили.

— Осел, — заявила Люсиль чересчур громким шепотом и икнула, что совершенно не приличествовало леди. — Кто-нибудь хочет еще шерри?

Все протянули рюмки. Люсиль налила ликеру и сказала:

— Если тебе не хочется говорить о своих отношениях с графом…

— Да тут и говорить не о чем, — произнесла Самми, стиснув зубы.

— Ладно. Тогда скажи, зачем мы тебе понадобились?

Самми не стала уточнять, что ей нужна была только Люсиль. Очевидно, Люсиль разослала записки всем сестрам, пообещав им, что можно будет узнать подробности отношений Самми с графом. Но ей не к кому было больше обратиться за нужной информацией. Когда она объяснит, что сведения ей нужны для научных целей, все обойдется.

— На самом деле мне необходима ваша помощь в одном научном вопросе.

Это заявление было встречено без всякого энтузиазма.

— Мы ничего такого не знаем, — сказала Эмили, отломив кусочек бисквита. — Лучше спроси у Хьюберта.

— К сожалению, эту тему я не могу обсуждать с мужчиной.

Гермиона нахмурилась.

— Тогда обратись к мамочке.

Услышав это, Самми с трудом подавила дрожь.

— Не думаю, что она мне поможет. Боюсь, она неправильно истолкует мой вопрос. Разволнуется, как это обычно бывает.

— Спрашивай, мы тебя слушаем, — сказала Люсиль с ободряющей улыбкой.

— Вот и хорошо. Мне нужно знать, как может женщина предохранить себя от беременности?

Этот вопрос был встречен тремя раскрытыми ртами и тремя парами вытаращенных глаз. Сердце у нее упало. Вот досада1 Неужели сестры ничего не знают? Но они должны знать, ведь они замужем. Сестры переглянулись и снова устремили глаза на Самми. Она почувствовала себя так, словно ее положили под микроскоп.

Люсиль сделала большой глоток шерри.

— Ведь ты сказала, что ничего не происходит…

— Между тобой. — Эмили залпом осушила рюмку.

— И графом. — Гермиона сделала то же самое. Самми бросило в жар, даже кончики ушей зарделись.

— Между нами действительно ничего не происходит. Я же сказала, что мне нужны сведения для научного эксперимента. Вопрос деликатный, и мне некому его задать, кроме вас.

— Обсуждать подобные вещи с незамужней девушкой крайне неприлично, — нахмурившись, заявила Эмили.

— Да уж, — согласилась Гермиона. — Что же это за эксперимент, для которого понадобились такие сведения?

Тогда Самми заговорила тем монотонным голосом, который, как она знала, вызывал скуку у ее сестер:

— Я хочу провести сравнительное изучение репродуктивного цикла нескольких образчиков, среди которых имеются лягушки, змеи и мыши, все они родственны человеку. — При упоминании лягушек, змей и мышей сестры как по команде поморщились, словно проглотили лимон. А Самми как ни в чем не бывало продолжила: — Возьмем, к примеру, змею. После того, как она сбрасывает кожу…

— Это очень увлекательно, Самми, — прервала ее Эмили, — но нет необходимости вдаваться в детали. — И она подала Самми блюдо с бисквитами.

Самми взяла бисквит и постаралась заглушить в себе неловкость оттого, что так бесстыдно манипулирует сестрами.

Эмили откашлялась, а потом проговорила тихим голосом:

— Ну, раз это нужно для науки, то я слышала, что некоторые женщины потом промывают сама знаешь что уксусом.

Самми воззрилась на нее совершенно ошеломленная. Обретя дар речи, она пробормотала:

— Неужели? А… а зачем они это делают?

— Чтобы смыть сама знаешь что. — Лицо у Эмили сделалось малинового цвета, и она потянулась за очередным бисквитом.