Крылатая разведка - Сергей Зверев

Председатель окончательно поставил нас в тупик. Что ему сейчас ответить?

– Вам нас не остановить! Организация уже многого добилась! Если сейчас мы договоримся, то…

– Дайте подумать, – только и произнесла я.

Вот как все может перевернуться. Еще совсем недавно Председатель хотел, но не мог убить меня, и я успешно на этом сыграла. И психологически переиграла Зевса-Председателя! А сейчас… А сейчас сама оказалась в точно такой же ситуации. Убить Председателя нельзя, отпускать тоже. В ноутбуке никаких конкретных имен, доказательную базу на их основе надо собирать самостоятельно. И времени у нас на это нет…

Нельзя убивать, нельзя отпускать…

– Инга и вы, молодые люди! Считайте, что одержали победу! Сумели выйти на Организацию, со мной вот… таким образом беседуете. Но, увы и ах, силы слишком не равны. Вовремя признать свое поражение и выйти из игры – тоже своего рода победа, согласитесь?

Председатель отыскал-таки нужные слова. Теперь бьет по нашему профессиональному самолюбию.

– Если я отдам вам ноутбук, каковы гарантии, что ваша Организация не станет дальше преследовать нас? – задала вопрос я.

– Дались вам эти гарантии, – неприязненно поморщился Павел Антонович. – Вам не из чего выбирать, дорогая Инга! И вы, гвардейцы-десантники! Ноутбук – ваш единственный шанс, он же гарантия. Едемте за ним прямо сейчас.

– Ты не в такси, уважаемый, – сообщил водитель Валера.

Надо срочно принять решение. Как было где-то сказано – не знаешь, как поступить, поступай по закону. Я устала, ребята тоже. Пишем новые рапорта и указываем в них агента Зевса и его роль в Организации, которую без преувеличения можно назвать международной и террористической. Пусть нет доказательств, но есть ноутбук с информацией. И им должны заняться высшие чины ФСБ и СВР. Моя миссия в этом деле окончена. Теперь удачи Николаю Арнольдовичу, следователю и их высокопоставленным коллегам. Я же теперь согласна хоть в Лефортово… Устала, чисто по-бабски устала. Будь что будет, везем Председателя обратно на объект и сдаем Николаю Арнольдовичу и контрразведчикам.

Я переглянулась с Сашей и Валерой. Кажется, они поняли меня без слов.

– Выйти можно? – спросил Председатель.

– Зачем? – переспросил Валера.

– Затем, – ответил Павел Антонович. – Я старше вас, имею проблемы, уж простите за подробность, Инга, с мочевым пузырем.

– Валера, проводи! – распорядился Саша.

Я молча протянула Касаткину пистолет. На всякий случай. Главным образом, чтобы Председателю не пришла в голову дурная мыслишка бежать. Впрочем, у него, кажется, действительно чисто медицинские проблемы.

– Этот дяденька сказал, что мы выиграли, – произнес Саша, когда Валера с Председателем вышли из машины.

Я ничего не ответила. Саша хотел было добавить еще что-то, но в это мгновение у нас перед глазами развернулась следующая картина. Валера отконвоировал Председателя на пустырь, расположенный по окончании автотрассы, но тот, видимо, хотел уединиться в более укромном месте. Председатель завертел головой, Валера в свою очередь словами пытался его в чем-то убедить. И в этот момент на пустыре показались фигуры в камуфляже и неизменных черных шапочках-полумасках.

– Работает СОБР! – послышалась рычащая команда, усиленная громкоговорителем.

Председатель тут же упал на землю и закрыл руками затылок. На Валеру накинулись сразу двое. Еще двое оседлали упавшего Председателя. Последнее, что я зафиксировала, – это то, что граф Мэджи сумел отбросить от себя одного из бойцов, но второй сделал ему подсечку и навалился на Касаткина сверху.

– Работает СОБР! – прозвучала команда, не усиленная микрофоном, прямо рядом со мной.

Здоровенный верзила разбил автоматным прикладом стекло. Другой огромной ручищей ударом разблокировал переднюю дверь. Далее нас с Сашей выволокли из автомобиля точно котят. И сразу же обыскали. Похоже, и в самом деле СОБР, действуют грамотно и слаженно.

– Подполковник Ушаков, управление МВД по борьбе с оргпреступностью и терроризмом, – представился нам старший группы захвата.

– Очень приятно, – пробормотала в ответ я.

Только что меня без всяких стеснений общупали жесткие мужские руки, ко всему прочему я получила в ухо и по затылку. С Сашей обошлись куда жестче, краем глаза я заметила, что ему разбили лоб и вывернули обе руки.

– Работает СОБР!!! – в третий раз прозвучало, уже неизвестно для кого.

Аббревиатура эта сегодня упразднена, тем не менее продолжает действовать как магическое заклинание. Спецотряды быстрого реагирования МВД повязали не одну сотню отмороженных вооруженных бандюг, террористов, участвовали в рискованных операциях по освобождению заложников, неплохо (хоть и с некоторыми оговорками) зарекомендовали себя во время боевых действий в Чечне. А уж с чеченами собровские волкодавы и вовсе не церемонились.

– Может, что-нибудь объясните? – спросила я того, кто назвался подполковником Ушаковым.

– Чуть позже, – ответил тот.

По его команде к нам подъехали сразу три черных микроавтобуса. В первый посадили изрядно помятого Председателя. Во второй – еще более покореженного Касаткина. Его скрутили сразу трое бойцов.

– У этого оружие! – доложил один из собровцев и протянул старшему изъятый у Валеры табельный пистолет Председателя.

Нас с Сашей молча затолкали в третий микроавтобус. Подполковник Ушаков поехал вместе с нами. Только мы ехали за решетчатой перегородкой, а Ушаков и трое его бойцов – на откидных сиденьях напротив нас. Один из бойцов демонстративно передернул затвор автомата и положил его на колени, дулом в нашу сторону. Старший сделал запрещающий жест, и молодой боец вернул автомат в прежнее положение. Саша хотел было что-то спросить, но Ушаков лишь грозно взглянул на него, одним взглядом оборвал на полуслове. Нам дали понять, что разговоров с нами вести никто не будет. По крайней мере, в дороге. Я же пыталась проанализировать, что произошло. Председатель обратился за помощью к милиции?! Но когда он успел это сделать? И почему именно к милиции?! Или тут что-то другое?! Но что?

Ответ на этот вопрос я получила спустя полчаса, когда нас привезли в главное следственное управление г. Москвы. Именно так гласила табличка на здании, в стены которого нас доставили бойцы милицейского спецназа. Далее нас разделили, и я оказалась в одиночестве. Меня оставили в одном из пустых кабинетов, на табличке которого было написано: «Старший следователь по особо важным делам Л.Н. Дмитриева». Надо же, угодила к бабе-следователю. Плохо это или хорошо?! Скучать мне долго не пришлось, не прошло и трех минут, как в кабинет вошла статная женщина в форме с подполковничьими погонами. Вежливо поздоровалась и отрекомендовалась Любовью Николаевной.

– Меня зовут Инга, – произнесла в ответ я. – Чем обязаны такому обращению?