Как завоевать шейха - Лора Мартин

– Мне очень жаль, если он оскорбил тебя, – тихо сказал он.

Рэчел покачала головой.

– Ты был неподражаем.

Малик несколько мгновений молчал, потом подошел и опустился на подушку рядом с ней.

– Я никогда не мог вынести разговора с Омаром с глазу на глаз. Он – воинствующий праведник, напыщенный и высокопарный. Он привык сначала делать, потом думать и бежать от последствий. Его трудно уважать. Теперь, когда его отец умер, он стал главой семьи. С Омаром у руля власть и богатства семейства Саккиди существенно уменьшатся.

– Ты думаешь, действительно ходят слухи?

Малик посмотрел на нее, улыбнулся, и Рэчел поняла, что он наконец расслабился.

– Конечно. Слухи есть и будут. Люди будут говорить, что мы любовники, что ты жена английского короля, сбежавшая от него, чтобы быть со мной. Будут придумывать разные глупости. Люди любят сплетничать, тем более о своих правителях. Ты принесла народу Гурии бесконечное количество возможностей строить догадки.

Подумав, Рэчел решила, что все не так плохо, хотя мысль о том, что люди судачат о ее связи с шейхом, казалась ей, мягко говоря, странной. Раньше она никогда и никому не была настолько важна и интересна, чтобы о ней сплетничали.

– Тебя это не задевает? – спросила Рэчел.

Малик пожал плечами.

– Слухи и сплетни были неотъемлемой частью моей жизни так давно, что я перестал обращать на них внимание.

Неожиданно Рэчел задумалась, насколько сильно отличается жизнь Малика от ее тихого и незаметного существования. Он никогда не знал анонимности. Любая его поездка заранее планировалась, и он нигде не появлялся без стражи. Он не мог заглянуть на рынок, если ему чего-то захотелось, или заговорить с интересной старой дамой на улице. Несмотря на его несметные богатства и власть, Рэчел стало его жалко. Пусть Малик – могущественный шейх Гурии, но настоящей свободы он лишен.

Солнце уже начало садиться, когда Малик собрал вокруг себя детей и повел их к костру, который разжег Вахид. Рэчел сидела на земле, передавала Вахиду сухие ветки, когда они требовались для костра, и вела с ним тихую беседу. Малика потрясла безмятежность Рэчел. Он подумал, что немногие женщины могли бы сохранять спокойствие, услышав, что о них говорят.

А в душе Малика бушевали эмоции. Он никак не мог успокоиться после беседы с бывшим шурином. Все, что шейх сказал Рэчел, было правдой. Омар – напыщенный идиот. Тем не менее Малику не хотелось, чтобы семья Алии страдала от слухов. Но еще больше он не хотел, чтобы это путешествие с детьми было прервано грубым вмешательством Омара.

– Садитесь поближе к огню, – сказал Вахид. – Когда солнце уйдет, станет холодно.

Хаким сразу устроился возле Рэчел и прижался к ней. У Малика потеплело на душе. Глядя на нее, он подумал: Рэчел будет отличной матерью. В ней так много любви к детям. Алия любила детей, Малик в этом не сомневался. Но она никогда не показывала свою любовь. Слишком большую часть ее жизни занимали периоды дурного настроения. Она никогда не обнимала Хакима, не танцевала по двору с Амирой. Иногда Малик гадал, мог ли он что-то изменить, и в глубине души знал ответ. Вечная печаль, постоянная апатия Алии была вызвана каким-то иным фактором, ему неведомым. Конечно, он мог быть лучшим мужем, более внимательным и заботливым. Но он потратил годы на то, чтобы выманить Алию из комнаты, и в конце концов сдался. Алия едва ли замечала, когда он заходил к ней или, наоборот, когда его приглашения поужинать с ним иссякли. Сколько лет может мужчина мириться с неприятием!

Малик знал, что его тянет к Рэчел по многим причинам, и одна из них – оптимизм, постоянный веселый настрой. Ее невозможно было представить рыдающей в своей спальне и отказывающейся встать с постели и одеться много дней подряд. Малику пришлось по душе появление во дворце человека, который ценил жизнь, так же как и он сам.

– Мне очень жаль, что вам пришлось уйти, – обратился Малик к детям.

Он знал, что должен урегулировать ситуацию со всей деликатностью. Он терпеть не мог Омара, но вовсе не хотел изолировать детей от семьи их матери. Поэтому ему необходимо дать какие-то объяснения поведению дяди.

– Почему дядя Омар рассердился? – спросила Амира.

Она осталась стоять, в то время как ее братья сели. Малик мысленно усмехнулся. Даже в возрасте шести лет Амира была силой, с которой нельзя было не считаться. Ему нравилось, как его дочь бросалась в бой, если считала что-то неправильным и несправедливым, и никогда не позволяла обмануть себя.

– Дядя Омар все еще очень расстроен из-за смерти вашей матери, – пояснил Малик, взглянув на Рэчел и сразу поняв, как должен себя вести.

– Идите все ко мне ближе, – сказал он, усаживаясь у костра. – Я знаю, в последние месяцы мы почти не говорили о вашей матери. Это было трудное время для нас всех. Возможно, нам станет лучше, если мы вспомним ее сегодня.

Дети взирали на отца в молчаливом недоумении, и Малик понял, что после смерти Алии вообще ни разу не говорил о ней с детьми. У них, должно быть, накопилось много вопросов и невысказанных эмоций, с которыми он предоставил им разбираться самостоятельно.

– Вы хотите что-нибудь спросить меня о ней?

Повисло неловкое молчание. В конце концов его нарушила Рэчел.

– Я бы хотела знать, как вы познакомились. Вы всегда знали, что поженитесь? Что ты подумал, когда впервые увидел ее?

Малик поймал взгляд Рэчел и благодарно улыбнулся. Она всегда знает, что надо сказать. Ее вопрос был нейтральным, не способным вызвать неприятные воспоминания, но в то же время он мог помочь детям узнать больше об их матери, понять ее.

– Мы встретились, когда мне было восемь лет, а Алие шесть. Наши отцы подписали контракт о нашем обручении, и по этому случаю был устроен роскошный прием, на который были приглашены все знатные семейства Гурии. Ваша мать была очень красива даже тогда. Ты очень похожа на нее, Амира, только она была чуть выше.

– Ты злился из-за того, что отец решил, на ком ты должен жениться? – спросила Амира.

Малик взглянул на дочь, на лице которой застыло мятежное выражение, и едва сдержал смех. Он понятия не имел, что предпримет его воинственная принцесса, узнав, что она обручена с мальчиком, которого ни разу не видела. Однако он имел все основания сомневаться, что исход будет позитивным.

– Я не испытывал никаких чувств. Всю жизнь отец говорил мне, что я женюсь на дочери знатного гурийского аристократа. Я просто принял это как должное.

– Я бы ни за что не согласилась, если бы мне кто-то сказал, за кого я должна выйти замуж, – заявила Амира, и шейх понял, что его взгляды на этот вопрос не были ошибочными.

– Мне бы и в голову не пришло принуждать тебя к замужеству, принцесса, – сказал Малик, чмокнув ее в макушку.

– Почему мама все время была такой печальной? – тихо спросил Аахил.